Король-олень (Туманы Авалона - 3) - Мэрион Брэдли

Кастор гневно оскалил зубы и резко вогнал меч в ножны.

- Я не боюсь рыцаря Ланселета! - заявил он. - Вся его слава осталась в прошлом, вместе с войной против саксов. Но я - посланец, и мне приказано не проливать крови. Что мне передать императору, герцог Артур?

- Ничего - если ты, даже стоя перед моим троном, отказываешь мне в моем титуле, - отозвался Артур. - Но скажи Луцию вот что: как Утер Пендрагон наследовал Амброзию Аврелиану, хоть никакие римляне и не помогали нам тогда в нашей смертельной борьбе с саксами, и как я, Артур, наследовал моему отцу Утеру, так и мой племянник Галахад унаследует после меня трон Британии. Никто больше не имеет законных прав на императорский титул - и власть Римской империи более не распространяется на Британию. Если Луций желает править своей родной Галлией и ее народ согласен признать его королем, я не стану этого оспаривать. Но если он попытается заявить права хотя бы на дюйм Британии или Малой Британии, он не получит от нас ничего, кроме трех десятков добрых британских стрел - туда, куда ему больше понравится.

Кастор, побледнев от ярости, заявил:

- Мой император предвидел, что может получить какой-нибудь дерзкий ответ наподобие этого, и потому велел мне сказать так: Малая Британия уже находится в его руках, и он запер Борса, сына короля Бана, в его же собственном замке. А когда император Луций опустошит всю Малую Британию, он явится сюда, как некогда - император Клавдий, и заново завоюет эту страну, как бы этому ни старались помешать все твои дикарские вожди, разрисованные вайдой!

- Передай своему императору, - отозвался Артур, - что мое предложение касательно трех десятков британских стрел остается в силе - только теперь я увеличу их число до трех сотен, и что он не получит от меня никакой дани, кроме стрелы в сердце. Скажи ему также, что если он хоть пальцем тронет моего соратника сэра Борса, я отдам его Ланселету и Лионелю, братьям Борса, и разрешу им заживо спустить с него шкуру и вывесить его освежеванный труп на крепостной стене. А теперь возвращайся к своему императору и передай ему мои слова. Нет, Кэй, не трогай их - посланцы священны перед богами.

В зале воцарилась тишина - все были потрясены случившимся. Легионеры развернулись и вышли, печатая шаг и грохоча каблуками подкованных сапог по каменным плитам. Когда они исчезли, зазвучали громкие возгласы, но Артур поднял руку, и все снова смолкли.

- Я отменяю завтрашний турнир - вскоре нас будет ждать настоящая битва, - сказал он. - А призом будет добыча, отнятая у этого самозваного императора. Соратники, я желаю, чтобы завтра на рассвете вы были готовы выехать к побережью. Кэй, позаботься о всем необходимом. Ланселет, - король взглянул на старого друга, и по губам его скользнула легкая улыбка, - я оставил бы тебя здесь, чтобы ты охранял мою королеву, но я знаю, что на этот раз ты захочешь поехать с нами - ведь твой брат оказался в осаде. Я попрошу священника, чтобы на рассвете он отслужил службу для тех, кто пожелает исповедаться и получить отпущение грехов, прежде чем идти в битву. Сэр Увейн, - Артур отыскал взглядом нового соратника, сидевшего среди молодых рыцарей, - теперь я могу предложить тебе добыть славу в сражении, а не на турнире. Я прошу тебя, сына моей сестры, быть рядом со мной и прикрывать меня от предательского удара в спину.

- Это большая честь для меня, м-мой король, - запинаясь, произнес сияющий Увейн, и в этот момент Моргейна отчасти поняла, почему Артур внушает своим подданным такую любовь и преданность.

- Уриенс, добрый мой зять, - продолжал тем временем Артур, - я поручаю королеву твоему попечению. Оставайся в Камелоте и береги ее до тех пор, пока я не вернусь.

Он поцеловал руку Гвенвифар.

- Моя леди, прости, но мы должны покинуть пир - война снова постучала к нам в двери.

Гвенвифар была бледна как полотно.

- Я буду ждать твоего возвращения, мой лорд. Да хранит тебя Господь, милый мой супруг.

Она поцеловала короля. Артур встал из-за стола и спустился с возвышения, на ходу кивнув остальным:

- Гавейн, Лионель, Гарет - все соратники - за мной! Прежде чем последовать за королем, Ланселет на миг задержался рядом с Гвенвифар.

- Попроси благословения Божьего и для меня, моя королева, когда я отправлюсь в путь.

- О Господи, Ланселет!.. - вырвалось у Гвенвифар, и, словно позабыв, что на них смотрит весь двор, королева бросилась ему на грудь. Ланселет обнял ее и принялся утешать. Он говорил так тихо, что Моргейна не услышала ни единого слова, но она заметила, что Гвенвифар плачет. Но когда королева подняла голову, глаза ее были сухими.

- Да хранит тебя Бог, любовь моя.

- И тебя, любовь сердца моего, - еле слышно произнес Ланселет. Вернусь я или нет - да благословит тебя Бог. Он повернулся к Моргейне.

- Теперь я особенно рад тому, что ты решила навестить Элейну. Передай дорогой моей жене мой сердечный поклон и скажи, что я отправился вместе с Артуром на помощь моему родичу Борсу, чтоб поставить на место этого мерзавца, именующего себя императором Луцием. Скажи, что я молю Бога хранить ее и что я люблю ее и детей.

Ланселет умолк, и на мгновение Моргейне показалось, что сейчас он поцелует и ее. Но вместо этого он, улыбнувшись, коснулся ее щеки.

- Да благословит Господь и тебя, Моргейна, - уж не знаю, хочешь ли ты его благословения или нет.

И он заспешил следом за Артуром в дальний конец зала, туда, где уже собирались соратники.

Уриенс подошел к возвышению и поклонился Гвенвифар.

- Я к твоим услугам, моя леди.

"Если она посмеется над стариком, - подумала Моргейна, внезапно ощутив яростное желание защитить мужа, - я влеплю ей пощечину!"

Уриенс лишь хотел сделать как лучше, да и порученное ему дело было не более чем данью родству и требованиям этикета; Камелот, как и всегда, останется в надежных руках Кэя и Лукана. Но Гвенвифар привыкла к придворной любезности.

- Благодарю тебя, сэр Уриенс, - серьезно отозвалась она. - Ты всегда будешь здесь желанным гостем. Моргейна же - моя подруга и сестра, и я рада снова видеть ее при дворе.

"О, Гвенвифар, Гвенвифар, какая же ты лгунья!"

- Спасибо, но я должна съездить на север, навестить мою родственницу Элейну, - приторно любезным тоном произнесла Моргейна. - Ланселет попросил меня сообщить его жене обо всем.

- Ты так добра, - заметил Уриенс. - Что ж, поскольку война идет не у нас в стране, а за проливом, ты можешь съездить к Элейне, когда захочешь. Я бы попросил Акколона сопровождать тебя, но он наверняка отправится с Артуром к побережью.

"Он ведь и вправду охотно поручил бы меня попечению Акколона. Он обо всех думает хорошо", - подумала Моргейна и с искренней теплотой поцеловала мужа.