Неукротимый - Сандра Дюбэй

– Она вышла из дома вчера вечером, – дрожащим голосом пояснила Бэб. – Приказала подать платье, плащ и вышла. Я хотела идти с ней, но она не разрешила. Правда, я хотела… – испуганно заверила его Бэб, – но она сказала – не нужно. Вот. А потом вышла – и не вернулась.

– Вы догадались пойти поискать ее? – спросил Габриель, чувствуя растущую в сердце тревогу.

– Д-да, да, – заверила его девушка. – Когда хозяйка не вернулась к ужину, мужчины вышли искать ее. Они подумали, что, может, медведь ей в лесу встретился или что еще…

– И что им удалось найти? – поторопил ее Габриель.

– Отпечатки колес, – ответила Бэб. – Возле маленького коттеджа – там, в лесу. Отпечатки кареты и лошадиных подков.

Габриель был потрясен. Следы от кареты… Шайну похитили – это понятно. Непонятно только – кто. И зачем. И вообще, кто мог знать, что она здесь?

Он снова поднял глаза на Бэб.

– А следы борьбы там были?

Бэб неопределенно пожала плечами.

– Вроде нет, сэр. Ничего такого… Похоже, она сама села в карету и уехала.

– Ты не можешь знать этого, – зашипел на нее Габриель. Затем, остывая, устало махнул ей рукой. – Ладно, Бэб, это все. Ступай.

Бэб тут же исчезла подальше с его глаз, и Габриель остался один в гулкой тишине холла.

Он опустился на диван – опустошенный, недоумевающий. Шайна исчезла. Как? Почему? Куда? С кем? Голова готова была лопнуть от вопросов, на которые не находилось ответа.

Скорее всего ее похитили. Силой. Скорее всего. Но, может быть, все обстоит иначе. Зачем она пошла в лес одна? Забыла об опасности? Но ведь ее предупреждали – строго и не раз. Она должна была помнить, что здесь, в лесной глуши, встречаются разные люди – и хорошие, и плохие, и честные, и, прямо скажем, не очень. Немало здесь бродит и таких, что не удержатся, встретив в лесу молодую красивую женщину. Да при этом – гуляющую в одиночестве!

И тут новая, неприятная мысль змеей скользнула в его сердце. Вспомнилось, как вскоре после приезда в Фокс-Медоу Шайна написала письмо. Сказала, что оно – подруге, леди Саттон, в Лондон. Отправила письмо с посыльным. А может, вовсе и не в Лондон было то письмо? А, скажем, дядюшке, в Виргинию? И тогда в письме вполне могла содержаться просьба приехать, забрать ее отсюда назад, в Монткалм.

– Бэб! – крикнул он.

Служанка явилась на зов в ту же секунду.

– Бэб, кто отвозил письмо миледи в Бат?

– Сирил, сэр, – ответила ему Бэб. – Конюший.

– Разыщи его и пришли сюда. Срочно, – приказал Габриель.

Спустя пару минут перед ним появился высокий худощавый конюший. Он заметно нервничал: сглатывал слюну и переминался с ноги на ногу, искоса поглядывая на свои грязные сапоги, грозившие безнадежно испачкать новый ковер на полу холла.

– Ты отвозил письмо в Бат несколько дней тому назад? – спросил его Габриель.

Парень молча кивнул, отводя глаза в сторону, затем добавил коротко:

– Я.

– Кому оно было адресовано?

Парень покачал буйно заросшей, лохматой головой.

– Не знаю, сэр. Служащий на почте сказал, что отправит письмо с кораблем.

– Да успокойся ты! – прикрикнул на него Габриель. – Чего ты боишься? Ты же наверняка видел адрес на конверте. На чье имя было письмо?

– Не знаю, – повторил конюший. Поднял на хозяина честные, наивные глаза. – Я не умею читать.

Габриель скрипнул зубами от досады.

– Ну ладно. Попробуем с другой стороны. Судно, на котором было отправлено письмо. Куда оно направлялось?

Сирил наморщил лоб, напряженно вспоминая.

– Служащий сказал, – неторопливо произнес он, – сказал, что судно направляется… в Лондон. Да, точно, в Лондон!

Габриель облегченно вздохнул, но, как оказалось, рановато.

– Да, судно направлялось в Лондон, – радостно продолжил конюший, припомнив все до конца. – С остановкой в Йорктауне!

Габриель замер. Коротко приказал конюшему идти прочь, расседлать и напоить уставшего жеребца.

Йорктаун? Проклятие!

Так и есть, эта лживая дрянь снова бросила его и вернулась в Монткалм!

Все забытые, было утихшие подозрения снова вспыхнули в нем, обожгли, словно расплавленный свинец. Гнев требовал выхода.

Габриель схватил изящную фарфоровую статуэтку, стоявшую на подставке, и что есть силы запустил ею в стену.

Брызнул фонтан осколков, но разве могло это остудить Габриеля?

Тонкие фарфоровые черепки с тихим звоном рассыпались по паркету, словно осколки разбитых надежд.

25

Габриель знал, что смертельно рискует, пересекая границу штата Виргиния. Если его поймают здесь, во владениях Александра Спотсвуда, петля ему обеспечена. Та самая петля, что однажды уже затягивалась на его шее во дворе вильямсбургской тюрьмы.

Но сейчас он совсем не думал о собственной безопасности. Жажда мести двигала им. Он вновь поверил, что Шайна лгала ему – лгала все время, играя на слабых струнах его души. О, эта бестия все прекрасно рассчитала! Тонко использовала чувства Габриеля, обратила их против него самого – удержав от мести, заставив нарушить клятву. Убрала руками обманутого любовника со своего пути Демьена де Фонвилля, позволила ему привезти себя в Америку и теперь при первом же удобном случае бросила его. Бросила, чтобы вернуться к дядюшке и беззаботно зажить на его уютной плантации!

Габриель крепче стиснул зубы – ему стыдно было вспоминать о том, как он защищал эту предательницу от справедливого гнева своих товарищей пиратов в ту ночь в Фокс-Медоу. Каким кретином он был тогда! Спал, словно верный пес, у нее под дверью! Готов был убить каждого, кто посмеет приблизиться к этой лгунье!

Идиот! Безмозглый дурак! Леди, наверное, смеялась над ним в душе, зная, что он станет защищать ее до последней капли крови! Смеялась и ждала случая бежать из-под его защиты в еще более безопасное местечко – на дядину плантацию!

Въехав на территорию Виргинии и держа курс на Йорк, чтобы добраться до Монткалма, Габриель окончательно уверил себя, что побег Шайны – лучшее доказательство ее вины. Этот побег все расставил по местам. Ну что же, теперь, когда все прояснилось, осталась самая малость – воздать предательнице по заслугам за все, что она сделала.

Ночь была холодной – ощущалось приближение зимы. Но Габриель в легком плаще не чувствовал холода. Разгоряченный ненавистью, поглощенный своими мыслями, он даже не заметил, что под утро на ветви кустов и деревьев, стоящих вдоль дороги, выпал первый легкий снежок. Нет, он не видел его: Габриеля одолевала лишь одна страсть – побыстрее достичь Монткалма и заглянуть в лицо Шайны, увидеть ее лживые глаза. Жажда мести сжигала его, и это пламя заслоняло все перед ним – и ночь, и снег, и смертельную опасность.