Валет мечей - Фриц Лейбер

– Надо же, какое обилие прелестей! Прямо не знаешь, смеяться или завидовать, – усмехнулась Афрейт.

– Ее культ очень популярен, госпожа, – почти обиженным тоном произнесла девочка, продолжая тереть ей спину. – Говорят, что она повелевает демонами и что будто бы Фриксифракс, королева Арилии, однажды была у нее в услужении.

Афрейт рассмеялась:

– По правде говоря, дитя мое, я бы сочла твою историю выдумкой из тех, что рассказывают нам, островитянам, заезжие путешественники с целью подурачить нас и позабавиться над нашей неосведомленностью, не совпадай она так детально с рассказом Фафхрда о его и Мышелова величайшем подвиге (хотя послушать его, так им числа нет). Он тоже говорил о вооруженном прорыве и вторжении крыс в Ланкмар, и в его истории тоже фигурировал некто Хисвин, торговец зерном, и его скандально знаменитая дочка Хисвет – оба они впоследствии оказались пособниками крыс.

– Благодарю тебя, госпожа, за то, что ты хотя бы частично мне веришь, – слегка заносчиво ответила Пальчики. – Возможно, меня и саму в чем-то обманули, но я тебя не обманываю.

Афрейт с улыбкой повернулась к ней.

– Хватит дуться и строить из себя гордячку, – весело отчитала она девочку. – Дай-ка лучше мне щетку, я тебе спинку потру.

Девочка повиновалась и повернулась лицом к двум забранным роговыми пластинами окошкам, сквозь которые просачивался холодный свет не успевшей еще пойти на убыль луны. Афрейт провела щеткой по куску зеленого мыла и принялась за дело, приговаривая:

– Так вот, когда в Ланкмаре происходила эта человеко-крысиная возня (а было это добрых лет десять тому назад, ты тогда была еще совсем ребенком в Товилийсе), Серому Мышелову пришлось изображать неземную страсть к этой потаскушке Хисвет (по крайней мере так говорил Фафхрд), чтобы проследить, как она меняет обличье и размер, чтобы пробраться из Ланкмара Нижнего в Ланкмар Верхний и наоборот. Настоящей же его любовью была в то время Рита, рабыня с королевской кухни, – по крайней мере, именно с ней он после всего этого и остался. А Фафхрд в то время водил компанию с Крешкрой – воительницей-вампиром, ходячим скелетом (это и в самом деле так, ибо плоть вампиров невидима, так что видим лишь скелет). По правде говоря, иногда я сомневаюсь, стоит ли верить хотя бы половине того, что он рассказывает, – а уж Мышелову я не верю и подавно, он и сам не скрывает, что любит приврать.

– Я слышала, что вампиры едят людей, – заметила Пальчики, ежась от энергичного массажа Афрейт. – А еще я слышала, что в Ланкмаре была другая крысиная война, уже позже. Фриска рассказала мне об этом уже в Илтхмаре, мы как раз перебрались туда из Товилийса. Она предупреждала меня, чтобы я не верила тому, что станут говорить нам жрецы Крысы.

– Фриска? – спросила Афрейт, перестав скрести.

– Так звали мою мать в Квармалле, где она была рабыней до своего побега в Товилийс, где я и родилась. Потом она пользовалась и другими именами, и, мне кажется, я не говорила, что ее так зовут.

– Понятно, – отвечала Афрейт отсутствующим тоном, точно внезапно впала в глубокую задумчивость.

– Ты перестала тереть мне спину, – заметила девочка.

– Достаточно, – отозвалась женщина. – И так уже вся красная. Скажи мне, девочка, твоя мать, Фриска, в одиночку бежала из Квармалла?

– Нет, госпожа, с ней была ее подруга Ививис, которую я привыкла называть тетей, когда мы жили в Товилийсе, – охотно объясняла девочка, вновь повернувшись лицом к двери, очертания которой вновь стали видны в рассеивающемся пару. – Их вывезли из Квармалла два странствующих воина, которые покинули службу у Квармаля и его двух сыновей. Квармалл – это пещерный город, госпожа, глубокий, темный и таинственный, найти оттуда путь наверх нелегко. Беглецов обычно возвращают назад, или они умирают странной смертью. В портовых городах, что окружают Внутреннее море, Квармалл считается такой же легендой, как и Льдистый.

– А что стало с теми воинами, любовниками Ививис и твоей матери, которые помогли им спастись? – задала вопрос Афрейт.

– Ививис поссорилась со своим и, прибыв в Товилийс, вступила в Гильдию Свободных Женщин. А моя мать была на сносях и потому предпочла остаться с ней. Ее любовник (мой отец) оставил ей денег и пообещал когда-нибудь вернуться, но, разумеется, так и не вернулся.

Раздалась настоящая дробь частых ударов, дверь открылась и снова закрылась, и на пороге, вглядываясь в облака пара, появилась Гейл.

– Дядя Фафхрд уже вернулся с неба? – последовал вопрос. – Почему вы меня не разбудили? Это ведь его вещи висят на крючке снаружи!

– Пока нет, но кое-какие известия о нем мы получили, – отвечала ее тетка. – Когда вы двое уснули, Мэй принесла мне пояс Фафхрда – он висел на кусте, точно прямо с неба свалился. Так она и сказала, хотя вашего рассказа не слышала. Я отправила ее вместе с другими на поиски, и сама тоже вышла, и вскоре мы нашли его сапоги (один валялся на крыше), кинжал и топор – последний расколол надвое флюгер на крыше городского совета и застрял там.

– Он их сбросил, чтобы облегчить корабль, когда поднимался над туманом, – сделала свое умозаключение Гейл.

– Твоя версия ничем не хуже других, – заметила Афрейт, передавая девочке ковш. – Поддай парку, – велела она. – Одного ковша хватит.

Девочка сделала, что ей было ведено. Вновь раздалось шипение, хотя и не столь яростное, как раньше, и теплый пар окутал купальщиц.

– Я думаю, он вернется с вечерним туманом, – высказала еще одно предположение девочка. – Дядя Мышелов беспокоит меня куда больше.

– Раскопки продолжаются, и еще кое-что нашли – заостренный серебряный тик (мелкую ланкмарскую монетку), Серый Мышелов обычно носит несколько таких в кармане. Сиф рассказала мне об этом, когда утром приходила сюда помыться и переодеться. Вы еще спали. Там была какая-то сложность с вентиляцией, но она с этим справилась.

– Они найдут его, – заверила ее Гейл.

– Я разделяю ваши надежды относительно обоих капитанов, – присоединилась к ней Пальчики, возвращаясь к формальному тону.

– С Фафхрдом все будет в порядке, – уверенно заявила Гейл. – Я думаю, туман нужен ему, как вода поплавку, – он поддерживает его в воздухе. По крайней мере первое время, пока он не начнет грести сам. А туман опять поднимется на заре. Тогда он и спустится.

– Гейл считает, что ее дядюшке все по плечу, – объяснила Афрейт, энергично растирая ей спину. – Он ее кумир.

– Ну конечно, – воинственно возвысила голос девочка. – А поскольку он мой дядя, то, когда я вырасту, между нами не будет ничего такого, что все испортит.

– Настоящий герой имеет много любовниц: проституток, невинных девушек, принцесс, – заметила Пальчики серьезно и мудро, тоном знающей жизнь женщины. – Так говорила мне моя мать.