10 фатальных ошибок Гитлера - Александер Бевин

Клюге направил в войска инструкции, определяющие порядок отхода. Начав движение ночью, самые западные соединения потянулись к реке Орне (примерно в 10 милях к западу от Фале). В следующую ночь они должны были переправиться на восточный берег. Поскольку немцам приходилось идти по трехмильному пространству между Ле-Бург-Сен-Леонард и Шамбуа, Клюге приказал выбить американцев с возвышенностей у Ле-Бурга, откуда простреливалась вся дорога. После боя с частями 90-й дивизии, который шел с переменным успехом, утром 17 августа немцы захватили возвышенности.

Между тем Брэдли встретился с Ходжесом и Патто-ном, чтобы спланировать будущие действия. Брэдли отменил приказ Паттона приостановить продвижение и направил две американские армии установить линию фронта от Аржантана через Шамбуа и Дре до Сены.

Армия Ходжеса должна была захватить Шамбуа и Трун и установить контакт с британцами и канадцами. Когда дивизии на западе освободятся, они должны будут развернуться на востоке, между Аржантаном и Дре. Тем временем армии Паттона ставилась задача взять Мант в 30 милях вниз по течению Сены от Парижа и не позволить немцам уйти.

Паттон хотел реализовать свою старую идею о блокировании отступления немцев широким охватом силами трех корпусов в низовьях Сены и с выходом к морю. План Паттона на тот момент был наилучшим вариантом, и в соответствии с ним могли быть уничтожены все наиболее боеспособные и опытные германские войска. Немецкие части, по-прежнему остававшиеся в Па-де-Кале, в Нидерландах и на юге Франции, были не столь сильны количественно и качественно, как две германские армии в Нормандии. Если бы они были ликвидированы или отошли, союзники могли бы войти в Германию, не встретив серьезного сопротивления.

Но этому не суждено было случиться. Мартин Блюменсон писал: «Несмотря на то что битва в Нормандии оставалась незавершенной, два ведущих командующих союзников, Монтгомери и Брэдли, пренебрегли возможностью закончить войну. Торопя события, они уже видели свое триумфальное шествие по Германии».

Поскольку Героу решил, что он не сможет идти на Шамбуа до 18 августа, Монтгомери объявил Крерару, что необходимо взять Трун и пройти еще 4 мили до Шамбуа. Обе танковые дивизии Крерара, канадская и польская, начали наступление днем 17 августа, но натолкнулись на яростное сопротивление. К исходу дня они все еще находились в 2 милях от Труна.

Фельдмаршал Вальтер Модель, добившийся больших успехов в России, рано утром 17 августа прибыл в Нормандию, чтобы заменить Клюге. В ту ночь немцы, находившиеся в «котле», перешли через Орне. Операция прошла гладко. Ранним утром 18 августа сорок пять транспортных самолетов доставили горючее войскам в окружении. Немцы планировали выступить ночью 18 августа от Орне по дороге Аржантан — Фале.

Когда Героу начал движение на Шамбуа, он попросил у командования французской 2-й танковой дивизии разрешения воспользоваться ее артиллерией и помочь 80-й дивизии взять город Аржантан. Леклерк уже во всеуслышание сообщил каждому, кто был готов внимать ему, что он собирается освободить Париж — ни больше ни меньше. Во время своей первой атаки 80-я дивизия не продвинулась ни на шаг. 90-я дивизия и канадцы находились в паре миль от Шамбуа, атакуя отчаянно сопротивлявшихся немцев, которые пытались сохранить открытым выход из «котла».

В ту ночь немцы возобновили отступление. Артиллерия союзников действовала очень активно, но в основном снаряды разрывали землю на востоке от дороги Аржантан — Фале. Германский «котел» теперь занимал площадь в 6–7 миль. Большая дыра примерно в 3–4 мили шириной оставалась открытой.

В полночь 18 августа Модель приступил к командованию войсками. Возвращаясь на автомобиле в Германию, Клюге испугался, что его обвинят в участии в заговоре 20 июля, и отравился. В это время немцы, находившиеся в «котле», напрягали все силы, чтобы выбраться из окружения.

Наконец в 7.20 вечера 19 августа передовые части 90-й дивизии соединились с солдатами польского подразделения посреди горящей деревни Шамбуа. Брешь в кольце окружения в конечном итоге была закрыта. Но барьер оставался ненадежным, и немцы продолжали выходить из «котла» еще два дня. Большинство из них спаслись.

20 августа 5-я танковая дивизия из 15-го корпуса Хэйслипа начала медленно пробиваться сквозь дождь и туман из Манта вниз по левому берегу Сены. С запада ее поддерживали две дивизии 19-го корпуса. Этого не предполагал план Цаттона, это было тяжелой работой, чтобы очистить долину реки от войск противника. Американцы встречали сильное сопротивление и двигались медленно.

На следующий день Монтгомери и командующий королевскими ВВС, маршал авиации сэр Траффорд Ли-Мэллори, отвечавший за воздушную поддержку войск союзников во время вторжения, пришли к поразительному заключению. Поскольку все мосты Сены были разрушены, то части противника не смогут форсировать реку, поэтому союзникам не нужно больше предпринимать воздушные атаки в этом районе — несмотря на тот факт, что немцы сновали вверх-вниз по Сене во время всей кампании в Нормандии. Таким образом, хоть немцы и устремились к переправам через Сену, авиация союзников их не преследовала.

Фактически все солдаты противника перебрались через реку — в конце концов, она не была непроходимой. Используя обходные пути и передвигаясь по ночам, большая часть немцев дошла до границы и начала готовить новую оборонительную линию.

Тем временем 20 августа Джордж Паттон, который был зол на Брэдли и Монтгомери из-за того, что те позволили немцам выскользнуть у них из рук, обратил мысли на восток — к окончательному освобождению Франции и вторжению в Германию. Он приказал своим войскам форсированным маршем двигаться на Мелун, Монтеро и Сане — все эти города находились в нескольких милях к юго-востоку от Парижа. Для этого Паттон воспользовался 20-м корпусом под командованием Уолтона Уокера и 12-м корпусом, которым теперь командовал Мэнтон Эдди (у Гилберта Кука повысилось давление). Он приказал Эдди забыть о своих флангах и проходить по 50 миль в день.

Танки Уокера добрались до Мелуна, Монтеро и Фонтенбло в верховьях Сены 21 августа и продолжали движение вперед. Эдди освободил Сане и быстро прошел еще 40 миль, захватив Труайе. Мосты везде были целыми, сопротивления со стороны немцев тоже никто не встретил.

Паттон записал в дневнике: «Сейчас у нас есть величайший шанс выиграть войну, какой только нам предоставлялся. Если они позволят мне двигаться дальше с тремя корпусами — двумя впереди и одним сзади — по линии Мец — Нанси — Эпиналь, то мы сможем быть в Германии через десять дней. Это настолько верная вещь, что я боюсь, что эти слепые кроты [Монтгомери и Брэдли. — Авт.] не увидят ее».

Однако 25 августа Брэдли все же принял план Паттона и сказал ему, что он может двигаться на восток в сторону Меца и Страсбурга.

Учитывая, что немцы отходили к низовьям Сены, а корпуса Мэнтона Эдди находились уже в Труайе, в 85 милях от Парижа, французскую столицу можно было так же легко освободить, как сорвать созревший плод. Между тем, как бы ни было важно освобождение этого города для всего мира, он был фактически свободен от германских войск, и Брэдли хотел обойти его. Но 19 августа в Париже силы Сопротивления подняли восстание. Германский командующий Дитрих фон Холтиц получил от Гитлера приказ защищать город до конца, а потом разрушить его. Союзники были вынуждены войти в город. Брэдли направил в Париж 2-ю французскую танковую дивизию Леклерка, а вслед за ней — американскую 4-ю пехотную дивизию.

Когда Гитлер узнал, что войска союзников входят во французскую столицу, он спросил у своих штабистов: «Brennt Paris?» («Париж горит?»)

Холтиц не сжег город, а подписал перемирие с представителями Сопротивления.

Появление французских войск в Париже было встречено бурным ликованием, и, как вспоминает Брэдли, «люди Леклерка, ошеломленные вином и женщинами, вихрем носились по Парижу 25 августа».

Через два дня Эйзенхауэр, Брэдли и Героу встретились с Шарлем де Голлем в штаб-квартире парижской полиции, где уже обосновался де Голль. Эйзенхауэр разрешил дивизии Леклерка остаться в Париже, чтобы позволить де Голлю продемонстрировать свой политический вес, но когда тот потребовал провести парад победы, Эйзенхауэр решительно дал понять французскому генералу, что Париж был взят благодаря англо-американским войскам.

29 августа Эйзенхауэр приказал 28-й американской пехотной дивизии пройти парадным маршем по Елисейским Полям, а потом собираться в поход на восток. Он не позволил дивизии Леклерка принять участие в параде, потому что, как писал сам Эйзенхауэр, люди Леклерка «исчезли в темных закоулках, борделях и бистро».