Саймон Холодное Сердце - Джоржетт Хейер

— Милорд великодушен. Рассказывая о вас, он не скупится на похвалы, — сухо ответила Маргарет.

Саймон взглянул на Фалка, чуть приподняв от удивлении брови.

— Я — хвалил его, этого хлыща и нахала? Когда это было? — громогласно отпирался Фалк. — Раны Господни! Я, вроде, еще не выжил из ума. Теперь-то миледи знает, какой ты упрямец, да, дерзкий упрямец!

— Да уж в глаза вы меня не похвалите, сэр, — добродушно смеясь, сказал Саймон.

— И за глаза тоже! — громыхнул Фалк своим могучим голосом. — В жизни не встречал такого никчемного и упрямого малого! Жаль, никто раньше не догадался вбить в тебя хоть немного ума-разума.

— Нет, милорй, кое-кто пробовал, но, кажется, напрасно, хотя в старании ему отказать было нельзя.

— Бесстыжий ты, заносчивый хлыщ — вот ты кто!

— Наверное, я и вправду таким был, — согласился Саймон, — и очень вас огорчал, сэр.

— Не так уж ты плох, — проворчал Фалк. — Лучше не морочь мне голову.

— Разумеется, сэр. Я знаю, что это бесполезно, — сказал Саймон.

Маргарет с любопытством поглядывала то на одного из них, то на другого. Таким она видела Саймона впервые, и он казался ей непривычным и странным. Она знала сурового воина, неулыбчивого человека, сильного и смелого. А он, оказывается, умеет так кротко выслушать нагоняй от своего старого друга, и улыбаться умеет, и шутить.

Маргарет приподняла юбку, готовясь удалиться, но Фалк с усилием привстал со своего места и удержал ее, положив ей на плечо руку.

— Вот по-настоящему благородная леди, — с грубоватой прямотой сказал Фалк Саймону. — Тебе не мешало бы поучиться у нее, мой друг.

Саймон смотрел на Маргарет, и она почувствовала, что краснеет.

— Не стоит хвалить меня перед лордом Саймоном Бьювэллетом, сэр, — сказала она ледяным тоном.

— Нет, — прозвучало в ответ, но сказал это слово не Фалк, а Саймон. — Я не нуждаюсь в нравоучениях.

— Ты лучше береги себя, — весело и как-то загадочно-лукаво предостерег его Фалк. — Миледи ничего не нужно, кроме твоей жизни.

Щеки Маргарет полыхали. Она прикусила губу, укоризненно и даже сердито глядя на Фалка.

— Моя жизнь — ее, — уверенно сказал Саймон.

— Я бы сказал — твоя смерть, — хмыкнул Фалк.

Саймон извлек из ножен свой кинжал и протянул его Маргарет:

— Тогда — вот, возьми.

Маргарет выскользнула из-под руки Фалка:

— Ваша шутка, несомненно, забавна, сэр. Только забавляйтесь сами, без меня.

Фалк, решив, что эта очень занятная парочка влюбленных предпочла бы теперь остаться наедине, заковылял в сторону лестницы, осуждающе покачивая головой: в его время ухаживали не так, а у нынешнего поколения какие-то очень уж странные причуды!

Саймон стоял перед Маргарет, загородив ей дорогу. Он был настроен добродушно с самого утра, и в нем бродили — он эти чувствовал — какие-то неведомые ему самому силы.

— Будьте любезны, сэр, дайте мне уйти, — требовательна сказала Маргарет.

Он отрицательно покачал головой:

— Не спеши, Марго.

— Вот как — уже Марго?

— Да, вот так — уже Марго.

Он вертел в своей руке кинжал, не сводя с него глаз.

— Это не шутка. Если хочешь, заколи меня.

— Ты связал мне руки, — с горечью ответила она. — Я не пала так низко. Ты сказал мне, что моя жизнь — твоя по праву победителя. Это не так. Но ты спас меня, когда я попала в беду, и за это я должна быть тебе благодарна.

— Я не хочу твоей благодарности. Этот долг ты мне уже вернула, а прошлое мертво. Если ты действительно ненавидишь меня…

— Ах, вы еще сомневаетесь в этом?

Саймон еле заметно улыбнулся:

— Ты не раз уверяла меня в своей ненависти и в своей вечной жажде мести. А теперь… Я держал тебя на своих руках, и ты была покорна. Ты чувствовала себя в безопасности и спала, как ребенок, положив свою голову мне на грудь. Ты и тогда ненавидела меня?

— Вы издеваетесь надо мной? Я была без сил, вне себя от страха и… и…

— Нет, я не издеваюсь над тобой. Воспоминание об этом очень дорого мне.

Маргарет молчала.

— Мне кажется, — продолжал Саймон, — я совсем не знал тебя, пока не увидел в костюме пажа, сражающейся с моими врагами.

— Не зря же я Амазонка, — процедила она сквозь зубы.

— Амазонка? Нет. В тот день ты показалась мне беззащитным ребенком. Оттого, наверное, и проснулся во мне какой-то дьявол — и я убил Рауля.

Маргарет презрительно засмеялась:

— Благодарю вас, милор’! Значит, вы полюбили ребенка, если только это любовь.

— Да, любовь, Марго. И для меня это внове, я только знаю, что ты нужна мне.

— Так знай же, сэр, что мне от тебя ничего не надо. А теперь позволь мне уйти!

Он посторонился, и она почти бегом устремилась вдоль галереи в сторону своих покоев, даже не удостоив взглядом встретившегося ей Алана.

Алан, улыбаясь, подошел к Саймону:

— Одну влюбленную пару я оставил в большом зале, а здесь натыкаюсь еще на одну. Не странно ли — я, единственный среди нас настоящий поклонник и ценитель прекрасных дам томлюсь в одиночестве. Се ля ви!

— Алан, что такое любовь? — внезапно спросил его Саймон.

— Я не скажу тебе ничего нового, чего бы ты сам уже не знал. Когда-то давно, ты помнишь, я сказал тебе, что настанет время, и ты встретишь женщину, которая сумеет пробудить твое холодное сердце. Такое время пришло.

— Так это и есть любовь — то, от чего так тесно в груди? Но…

Алан добродушно засмеялся:

— К каждому это когда-нибудь да приходит, а к иным — по многу раз. К тебе любовь пришла поздно, но есть такие люди, к которым она является, как внезапное потрясение.

Видя, что Саймон хмурит лоб, прислушиваясь к тому, что творится в его душе, Алан умолк и снова заговорил не сразу:

— Я ведь искал тебя, чтобы предостеречь.

Прежней задумчивости как не бывало — Саймон был весь внимание:

— Предостеречь? От чего?

— Не нравится мне этот французик, шевалье. В последнее время что-то глаза у него забегали. По-моему, он что-то против тебя замышляет.

— Этот щуплый щеголь?

— Однако он претендует на первенство, — спокойно возразил Алан.

— Как это понимать?

— А так, что он тоже влюблен в Маргарет, хотя она и пренебрегает им.

— Он — влюблен? — у Саймона сжались кулаки. — Да если я…

— Погоди, влюбленный ревнивец. Послушай! Я только что случайно встретился с ним, когда он спускался по лестнице, а я шел к тебе. Какой-то он загадочный, как будто в шпиона играет. Он будет изо всех сил мешать тебе и Маргарет.

— А что он может, — пожал плечами Саймон. — Он давно уже покорился нам.