История византийских войн - Джон Хэлдон

Источники того времени свидетельствуют, что после сражения значительные силы еще оставались в составе гарнизонов по всей Анатолии.

Многие части и соединения главной армии нами установлены точно: франки Русселя де Бейля, насчитывайте 500 или больше человек; пять регулярных полков с запада империи, каждый из 1000 бойцов; некоторое количество турецких наемников, точное число которых неизвестно; отряды из Болгарии; восточные фемные полки из Каппадокии и, вероятно, также из Колонеи, Харзианона, Анатоликона (части из Фисиды и Ликаонии участвовали в более ранних кампаниях середины 1050-х гг.).

Халдия (Трапезунд) и Армениакон, возможно, отрядили по тысяче человек, но боевая ценность этих частей была, конечно, невелика. В одном из источников также упомянуты части из Киликии и Вифинии. Из Сирии было взято несколько территориальных полков. В дополнение к ним надо причислить значительные силы армянской пехоты. Возможно, они были набраны в регионах Севастии и Теодозиополиса, так же как и отозваны из Сирии. Кроме того, было завербовано много наемников среди печенегов и в союзных, или вассальных государствах на Балканах. Из гвардейских дворцовых полков присутствовали хетареи, схолы и стратилатьи сведенные в резервную дивизию, в которую частично вошли и варанги. Общую численность войск средневековые исламские источники оценивают от 100 000 до 300 000 человек, что абсолютно нелепо ввиду демографической ситуации в империи в то время и нагрузке на тыловые службы. Однако цифра в 40 000 бойцов весьма вероятна и вполне способна объяснить самоуверенность императора и беспокойство турецкого султана.

План Романа, очевидно, состоял во взятии Манзикерта и Хилата, лежащего несколько южнее, на западном берегу озера Ван. Но ромеи были полностью дезинформированы о движении войск Арслана, который вообще не возвращался в Ирак, а вместо этого поскакал прямо к армянской границе, выбрав дорогу через Амиду и Мосул на Хой, к северу от озера Урмия.

Оттуда его визирь отправился в Азербайджан — набирать новые войска, а сам Арслан, собрав по пути приблизительно 10 000 кавалеристов во владениях своих союзников и вассалов, уже имел к тому времени до 30 000 всадников. Таким образом, пока в императорском штабе по-прежнему считали, что султан еще далеко, он был фактически всего в 100 милях, и его разведка исправно сообщала о каждом шаге врагов. Уже поэтому положение византийцев было хуже, несмотря на их численное превосходство.

От Эрзурума (Теодозиополиса) Роман продвинулся еще дальше на восток. Был получен приказ обеспечить армию на два месяца съестными припасами. Столь значительное количество провианта обязательно повлекло за собой чрезмерное увеличение обоза, сковывавшего и замедлявшего движение войск. Большие силы союзных печенегов вместе с франкскими отрядами Русселя были отправлены в район Хилата, который рассматривался из двух главных целей похода как наиболее труднодостижимая. Они должны были собрать со всей провинции продовольствие и фураж, не позволив это сделать неприятелю, и прикрыть с фланга наступление главных сил, упорно продолжавших поход на восток, перед тем как повернув на юг и форсировав Араке, выйти к долине Мурат-Су, или еще южнее (маршрутом отряда Русселя) через Мус (Тарон), прямо на Манзикерт.

По пути Роман еще отделил значительные силы под командованием Тарханиота, послав его на помощь Русселю с приказом взять Хилат и оставить там сильный гарнизон. Согласно Атталету, это была элита армии, наилучшим образом вооруженные и испытанные в боях части, включая варангов и армянскую пехоту военного губернатора Теодозиополиса. Атталет подчеркивает, что оставшиеся с императором войска уступали посланным к Хилату не только качественно, но и количественно. Мы можем предположить, что после разделения у Романа оставалось около 20 000 человек и ни о каком численном превосходстве над турками уже не могло быть и речи.

Отделение войск Русселя и затем Тарханиота, основанное на ложном предположении, что враг надвигается с юга или с востока от Хилата и находится все еще очень далеко, оказалось главной и фатальной ошибкой. Не имея ни малейшего представления о близости сельджуков, которые уже вплотную подошли к Хилату и Манзикерту, два ромейских генерала-военачальника вдруг увидели перед собой главные силы неприятеля. Что случилось затем, не имеет никакого объяснения в источниках. Ничего не сообщив императору, находившемуся всего в 50 километрах севернее, оба ромейских корпуса «со всей поспешностью» отступили аж до самого Евфрата, благополучно вышли в район Мелитены/Малатеи и не приняли никакого дальнейшего участия в кампании.

Между Манзикертом и Хилатом есть две дороги, и вероятно, Тарханиот выбрал самую короткую, восточную, пересекающую равнину к юго-востоку от Манзикерта, в направлении Суфан Дага. Так как он в конечном счете достиг Мелитены, он должен был перейти на западную и там, к северу от Хилата, соединиться с отрядом Русселя.

Именно в этой точке они могли столкнуться с главными силами султана, заставившими их пройти несколько километров на север, до поворота на запад, чтобы через Тарон и Харпут добраться до Малатеи. Вероятно, военачальники сочли, что путь на север, которым они могли бы соединиться с армией Романа, перерезан. В любом случае нужно было послать гонцов, чтобы предупредить императора. Действительно ли имело место предательство — неясно; скорее всего, действия обоих объяснялись специфическим пониманием стратегической ситуации, а информацией, чтобы оценить мотивы этих стратегов, мы, к сожалению, не располагаем.

Как бы то ни было, накануне решающей битвы Роман лишился своих лучших и самых надежных частей. Ничего не подозревая о событиях на южном направлении, он подошел к Манзикерту, который сдался без боя. За это его гарнизон был отпущен на все четыре стороны. Византийцы разбили лагерь вне городских стен на берегу одного из притоков Мурат Су, бравшего начало в горах Суфан Дага. Город лежал к северо-западу от степной возвышенности, которая простирается приблизительно на десять миль по оси северо-запад/юго-восток, перед слиянием с предгорьями Суфан Дага, к северо-востоку от Хилата. Это был район, досконально известный туркам, но почти не знакомый Роману и его полководцам, что сильно сыграло на руку кочевникам.

Утром после занятия Манзикерта — вероятно, в среду 24 августа, императору доложили, что отряды, посланные на фуражировку в сторону Хилата, были внезапно атакованы и отброшены турками. Командующему левым флангом, Никифору Вриеннию, было приказано прогнать налетчиков; но ему пришлось иметь дело с намного превосходящими силами неприятеля, окружившими его ударом из засады, искусно замаскированной в зарослях кустарника. Ромеям с трудом удалось пробиться назад к лагерю. Император, все еще полагая, что главная армия султана не могла быть поблизости, послал многочисленную конницу под командованием армянского генерала Никифора Василаки, военного губернатора Теодозиополиса, который, игнорируя основные положения византийских уставов о действиях против притворных отступлений и тактики кочевых народов, бросил своих кавалеристов в безудержное преследование заманивавших их в засаду сельджуков. Мало того, что ромеи были рассеяны и обращены в бегство, но сам Василаки был захвачен в плен.

Понимая, что неприятель оказался сильнее, чем он думал, но все еще не подозревающий о близости самого Арслана, Роман приказал всем войскам левого фланга разгромить турок. Но кочевники отступили в предгорья, окружавшие равнину, и только когда Вриенний достиг места засады на Василаки, он узнал от одного из подобранных на поле боя раненых истинное положение дел. К этому времени — вероятно, в середине дня — турки перешли в наступление, пытаясь окружить византийцев. Ромеи начали организованный отход, огрызаясь контратаками. Однажды им удалось обратить турок в бегство, но кочевники уже полностью овладели инициативой, и было счастьем, что Вриенний и его люди в конце концов достигли императорского лагеря. Сам Вриенний был трижды ранен: копьем в грудь и двумя стрелами в спину, но тем не менее смог участвовать в бою на следующий день.

Наконец-то император понял, что он имеет дело с главными силами турок и куда его завела плохо поставленная разведка. Вся армия была построена в боевой порядок и выступила навстречу врагу, но турки скрылись за холмами далеко на юго-востоке. Высланная вперед разведка определить их местонахождение не смогла, и император был вынужден вернуться обратно в лагерь.

Вечером, однако, кочевники снова напомнили о себе. Тем временем, так как множество огузских наемников вне лагеря занимались коммерцией с местными торговцами, сельджуки появились еще раз и под покровом темноты попытались отрезать их от лагеря. Коммерсанты в панике бросились к родным укреплениям, но были приняты за неприятеля, поскольку внешне почти не отличались от турок. Византийцы снова поднялись по тревоге, а кочевники растворились в вечерней мгле, но в течение всей ночи отдельные разъезды подкрадывались и вели беспорядочный обстрел.