Рожденные в пламени - Ник Кайм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лицо легионера осталось бесстрастным, но Обек уловил дрожь раздражения в его сжатых челюстях и мысленно поздравил себя с маленькой победой.
— Так что можете убить меня прямо сейчас.
Адепт приблизился, почти перелетел по полу, хотя никаких признаков движения под черным балахоном Обек не заметил. Его лицо все так же скрывал глубокий капюшон, но в темноте мерцало нечто, похожее на светящиеся глаза.
— О чем он тебя спрашивал? — неожиданно спросил он.
Обек нахмурился, ломая корочку крови на лице, и адепт повторил вопрос.
Кивком Носитель Огня указал на гладкую панель, за которой, как ему было известно, притаились мятежники:
— Разве ты не слушал?
— Я предпочитаю наблюдать с отключенным звуком.
Обек усмехнулся. Такое заявление слегка ослабило его обычное стоическое равнодушие.
— Ты полагаешь, что это недостойно?
— Я ничего не полагаю. Мое предпочтение основывается на наиболее эффективном методе сбора информации. То, что не сказано или не выражено, может быть намного важнее, чем признания, вырванные под пытками.
— Изумительно.
— Твой сарказм отмечен.
— Отлично.
Из-под одеяния адепта выскочил тонкий механодендрит-клинок.
— Ответ на твой первый вопрос: меня зовут Регул, и, кроме всего прочего, я — посланник Марса к Гору. И я действительно пришел с обещанием, вернее, с предложением. Но сначала ответь на мой вопрос: о чем он тебя спрашивал?
Обек откинулся на своем стуле. Оковы на руках и ногах натянулись, но выдержали.
— Ни о чем.
— Так и есть. Ты опять прав, легионер. Никакие твои знания нам помочь не могут. Я просто хотел, чтобы Соломус помучил тебя. Хотел увидеть твою боль. Я собираю информацию о боли, особенно ту, что относится к постлюдям. Должен сказать, что ты оказался для меня неоценимым объектом, но это не единственная причина, по которой ты еще жив.
— Мне теперь станет лучше?
Снова сарказм. Обек решил, что это последствия пыток. Ксен гордился бы им. Интересно, он выжил?
Адепт никак не отреагировал. Вместо этого он повернулся к Райко Соломусу:
— Он в состоянии идти?
— Не сразу. Но способен излечиться со временем.
Регул кивнул:
— Неважно. Кронус его отнесет.
— Мы куда-то идем? — спросил Обек.
— Я же сказал, что у меня имеется предложение к тебе, — ответил адепт, и в глубине черного капюшона мелькнула короткая вспышка.
Легионер Саламандр мало что знал об эмоциях механикусов, если они вообще существовали, но мог поклясться, что это выражение веселья.
Кронус не вынес, а выволок Обека из камеры. Сначала его сабатоны оставляли глубокие рытвины в земле, а потом обстановка изменилась, и подошвы стали царапать металл. Все это время он был в полубессознательном состоянии. Носитель Огня долго держался и сопротивлялся боли, но все-таки она заявила о себе.
Вновь очнувшись, Обек ощутил, что воздух изменился. Больше не чувствовалось духоты подземелья, как в камере, теперь пахло маслом и машинами. Он ощущал вибрацию металлического пола под ногами, слышал ее гул в стенах и понимал, что все еще находится под землей.
Через каждые несколько метров он пытался сделать хотя бы шаг, чтобы оценить силу в ногах и скорость восстановления улучшенного организма. Обек был один против автоматона и его мастера, шагающего впереди, и все еще оставался в меньшинстве. Боевую систему «Кастеллакс» он уже видел в действии во время Великого крестового похода, до начала войны. Этот экземпляр был немного модифицирован по сравнению с прежними. Его левая рука оканчивалась силовой перчаткой с подвижными пальцами, такими же гибкими, как у человека. Правую кисть заменяла циркулярная пила, подключенная к главному реактору. На правом плече был установлен двуствольный тяжелый болтер. Законченный прагматик, как и все в XVIII легионе, Обек подумал, что, чем тягаться с такой машиной, проще достать личное оружие — если бы еще знать, где оно, — приставить к виску и нажать на спуск. Носителю Огня только и оставалось, что позволить тащить себя и посмотреть, что же хочет показать ему этот маньяк в черном балахоне.
Долго ждать не пришлось.
Адепт выдал отрывочный машинный код, и «Кастеллакс» остановился одновременно со своим хозяином.
Несмотря на беспрестанный гул и вибрацию, вокруг было очень темно, да и Обек из-за слабости еще не мог поднять голову. Он видел лишь кровавый след за своими ногами.
Прозвучала еще одна двоичная команда, и «Кастеллакс» обхватил его челюсть.
— Решил все-таки меня убить, — огрызнулся боец Саламандр, напрягая мышцы, чтобы погибнуть в борьбе.
— Нет, — ответил Регул. — Я приказал Кронусу поднять тебе голову. Перестань сопротивляться. Смотри.
Обек повиновался. В темноте трудно было определить, куда они пришли, но впереди что-то виднелось.
Тишину нарушило жужжание механодендритов, с помощью которых Регул подключился к пульту на стене. Сразу раздалось шипение включающихся люминесцентных шаров, и зал затопил резкий белый свет.
Капитан поморгал, приспосабливаясь к освещению, и наконец увидел, что хотел показать ему адепт.
Огромные неприступные ворота. Искусная работа выдавала дело рук примарха. Его примарха. В металле была выбита строгая и внушительная эмблема Владыки Змиев и его легиона. В зубастой пасти зияла пустота, и Обек понял, что перед ним загадочный отпирающий механизм.
— Мое предложение заключается в следующем, — сказал адепт. — Открой эту дверь, и я пощажу всех остальных.
Вот оно где. Механикусы обнаружили его. Только не могли войти.
«Свершение».
Глава 8. Возвратиться в прах
За двигателями ведущего десантного катера тянулись струи густого дыма. В потоках воздуха они переплетались и смешивались между собой, а потом окутывали второй катер грязновато-серой пеленой.
Занду старался не думать, как долго им еще удастся продержаться в воздухе. Мятежники успели основательно повредить транспорт во время эвакуации. Каждый неожиданный визг турбин заставлял ждать падения. Сержант все время глядел вниз через один из боковых смотровых блоков и надеялся отыскать место, где можно было бы приземлиться, избежав катастрофы.
— Туда, — передал он по воксу пилоту, показывая на высокое плато с развалинами мертвого города.
Снижение кораблей сопровождалось спиральными столбами красной пыли. В разгар реконструкции неизвестное атомное бедствие постигло этот мир и свело на нет все усилия местных
