Судьба моя - Дженел Тейлор

Кайони улыбнулась и бросилась в его раскрытые объятия. Чейенн поднял ее на руки и закружился.

– Не-мехотатсе, – смеясь от счастья, сказала она, когда возлюбленный поставил ее на землю.

– Не-ксохоуз-иехесеха, – попросил он девушку повторить сказанное ею. Улыбка чейенна стала шире, глаза засверкали огнем желания.

– Я люблю тебя, – повторила Кайони. Но ее следующие слова были наполнены грустью. – Мы скоро уезжаем. – Она увидела, как потускнел его взгляд и улыбка сползла с его только что светившегося счастьем лица.

– Тонесе?

– Через четырнадцать или шестнадцать дней, – ответила девушка. Затем, сделав глубокий вдох, она на одном дыхании произнесла. – Мы не должны ничего предпринимать, пока Создатель не укажет нам, как мы сможем соединиться.

Осторожный Волк почувствовал, как заколотилось его сердце.

– А если Он этого не сделает? – с горечью спросил он.

Глаза Кайони наполнились слезами.

– Но только так мы сможем быть вместе, – почти прошептала она, опустив голову.

Обеспокоенный чейенн взял девушку за подбородок, поднял ее голову и посмотрел в глаза:

– Ты принадлежишь мне, любовь моя. Я не могу тебя потерять!

– В первую очередь я принадлежу Ата, затем моей семье, потом племени, его законам и моему клану. Я не могу предать всех их ради собственного счастья, хотя умираю от желания сделать это. Я не смогу жить в стыде и боли, не могу разделить это бремя с тобой. Сможем ли мы быть счастливы, если разрушим своим союзом жизни многих? Если поссорим наши племена? Нет, ничего не получится, любовь моя. – Она видела, что ее слова мучают его.

– Это так, но сердце мое болит, словно в него вонзают острые ножи. Я не могу просить тебя пойти против твоих законов и обычаев ради меня. Если я это сделаю и ты покоришься, ты больше не будешь той особенной женщиной, которую я полюбил. Ты бы не стала просить меня сделаться слабаком и предателем, а я не стану просить об этом тебя. Чтобы мы могли жить с тобой по законам добра, нам понадобится благословение Махео. Только Он должен освободить тебя из твоего клана и привести в мои объятия. Тогда дружба между нашими племенами сохранится навсегда.

Из глаз Кайони покатились слезы. Она была бесконечно признательна любимому за понимание, ведь она знала, как тяжело было ему говорить все это. В их племени женщины во всем слушались мужчин и выполняли все их желания. Она была рада, что он настолько уважает ее и считается с ней.

Их губы слились в дающем забвение поцелуе. Оба понимали, что это их последняя встреча перед отъездом, что они снова смогут прикоснуться друг к другу только следующим летом.

Поэтому они любили друг друга торопливо и страстно, отчаянно стараясь получить как можно больше наслаждения от каждого мгновения. Бурный экстаз заставил их на какое-то время забыть о реальности и замереть в объятиях друг друга. Но потом тревоги и заботы заставили их очнуться.

Осторожный Волк посмотрел девушке в глаза и сказал:

– Кайони, я люблю тебя. Ты – моя судьба воздух, которым я дышу, солнце, которое согревает меня, пища, которая меня питает вода утоляющая мою жажду. Пусть магия твоего имени заставит ветры судьбы принести тебя в мою жизнь и в мои объятая как можно скорее.

– Сердце мое, ты для меня – то же самое что и я для тебя. Я сделаю все, чтобы стать твоей навсегда. Но мне пора возвращаться в лагерь, – огорченно сказала Кайони.

Осторожный Волк дождался, когда она вымылась, оделась и собрала свои вещи. Затем он поцеловал ее на прощание и долго смотрел вслед возлюбленной, сопровождаемой серебристым зверем.

– Друг мой, мой тотем, приведи ее ко мне, – заклинал он. – Она будет моей женой матерью моего сына. Махео, приведи ее ко мне до наступления зимы, или я буду вынужден пойти против Тебя и украсть ее.

В последние дни перед отъездом Кайони сопровождала мать и сестер, когда те ходили в лес собирать бруснику, дикие груши, различные съедобные растения и пряные травы. Сама она подстрелила шесть куропаток, четырех антилоп и трех оленей. Мясо животных и птицы использовали в пищу, а зубы и перья пошли на изготовление украшений и стрел. Как обычно, девушка поделилась своей добычей с остальными и, естественно, со старшими тива.

Частенько, когда солнце готовилось закатиться за горизонт, когда воздух становился прохладным, она сидела на циновке, сплетенной из ивовых прутьев, и мастерила новое оружие или чинила старое, готовясь к долгому пути в зимнее стойбище. Каждый день и каждую ночь она думала о том, что все ближе становится момент расставания, все больше мощи набирают силы, разделяющие ее с возлюбленным. И с этими силами она не могла справиться, даже призвав на помощь все свое мужество.

Как можно уехать от человека, которого она любит всем сердцем? А если эта разлука продлится вечно? Но она не могла войти в его жизнь без того, чтобы… – Не думай об этом, ведь ты ничего не в силах изменить!

Вернувшиеся разведчики сообщили, что отряд Быстрого Журавля разбил лагерь далеко на северо-востоке. Теперь вороны обратили свои жадные взоры на другое племя, которое чейенны называли Хотохкесо. Это были друзья Сильных Сердец.

Узнав об этом, ханьюива успокоились. Теперь их враги будут сражаться с сильными и многочисленными лакотасами, и у них не останется сил и времени нападать на ханьюива.

Еще разведчики сказали, что по пути не встретили никого из отряда Апсаалуке, так что оба лагеря могли спокойно заниматься своими делами.

Спустя несколько дней Осторожный Волк отыскал Тайсингу на краю лагеря, где та занималась своими лошадьми. Даже не спешившись, он предупредил ее:

– Я вытяну руку и покажу тебе, где пасется большое стадо оленей. Ты посмотришь в том направлении и кивнешь. Если кто-то спросит тебя, зачем я приезжал, ты скажешь, что за этим. Нам надо поговорить, но разговор наш должен быть быстрым, как полет стрелы. – После этого вступления он сразу перешел к делу. – Я люблю Кайони, скажи, есть ли какой-нибудь способ уничтожить татуировку на ее ладонях, чтобы сохранить от других тайну тива? Тайсингу удивил этот вопрос, хотя она поняла, что давно была готова его услышать. Повернувшись в ту сторону, куда указывала рука чейенна, она сказала:

– Те, кто покинул наш клан, а это было задолго до моего рождения, выжигали татуировку раскаленными углями. Когда ладони заживали и старая кожа слезала с них, оставались только шрамы. – Тайсинга повернулась лицом к Осторожному Волку. – Ты и вправду любишь и хочешь Кайони?

– Да, но я не сделаю ничего, что может опозорить ее или принести ей неприятности. Я буду ждать, пока Великий Дух сам не откроет нам дорогу друг к другу. Тайсинга, помоги мне. Кайони покорила мое сердце.