Большой обман - Луиза Винер

— Я выиграл, — шипит он, глядя на меня в упор.

— Ничего подобного. — Я тоже встаю. — Маловато будет. Может, в следующий раз получится.

И переворачиваю рубашкой вниз свои три дамы. Неторопливо, по одной. Тройка перебивает две пары. Я выиграла.

Комната взрывается.

Откуда-то появляется шампанское, и кто-то втискивает в мою руку полный бокал. Нефтяник предлагает мне руку и сердце. Часы возвращаются к своим владельцам, но кольца Нефтяник дарит мне — ведь они принесли мне счастье. Эдди изо всех сил старается скрыть свою радость, но, кажется, сейчас расплачется. Ролекс стискивает меня в объятиях и все повторяет, что глазам своим не верит. Нефтяник меняет мои фишки на живые деньги. Целая куча денег высотой с дом-башню. Здесь хватит на самый замечательный, самый обширный сад.

Рэй смотрит на меня глазами жертвы автокатастрофы и, кажется, не совсем понимает, что произошло. Надо бы ему объяснить. Я снимаю пятьдесят долларов с самой вершины денежной горы, скатываю и кидаю через стол ему.

— Возьмите, — сладко говорю я, — пригодится. Как раз хватит на такси. Себя надо беречь.

Он делает рывок, будто хочет ударить меня, но на пути его оказывается Нефтяник.

Я подхожу вплотную, кладу банкноту Рэю в карман и шепчу на ухо:

— Держи. Это тебе подарочек от Великанища. Купи жене безделушку.

55

Палящее солнце уже давно болтается над горами, но меня знобит, и я кутаюсь в жакет. Шампанское, бессонная ночь и потрясение дают о себе знать. Ведь я поставила на карту все — деньги, которых у меня нет, чужие вещи — и выиграла. Вот-вот начнут чесаться локти, а мозг переключится в режим вычислений, но пока в душе одна опустошенность.

Сквозь тонированные стекла лимузина город кажется усталым и ненакрашенным, будто я явилась нежданно-негаданно и застигла его врасплох, без парадного наряда.

Эдди весь в радужных планах. Он станет моим менеджером и тренером, и, хотя его ставка — всего десять процентов, к концу года мы оба будем мультимиллионерами. Он вылепит из меня чемпиона, и я буду важная, гордая и в стетсоновской шляпе. Только не надо грустить.

— Эдди?

— Угу.

— Что-то мы не туда едем.

— Мы едем куда надо.

— Но мы ведь уже проехали гостиницу. Вон она, позади нас.

— Мы не в гостиницу. Сейчас нам нужно в аэропорт.

— Зачем?

— Надо кое-кого встретить. Одну очень важную персону.

На этом Эдди умолкает и не открывает рта, пока мы не входим в зал прибытия. Еще раннее утро, но народу уже полно. Эдди берет меня за руку и тащит через толпу. Я спрашиваю, кого мы ищем.

— Здесь, — говорит Эдди, — у автоматов. Похоже, он наигрался.

На чемодане сидит Джо. На лице у Джо усталая улыбка, в руке — полупустое ведерко с жетонами. Я не верю своим глазам. Изнуренный, и прекрасный, и переволновавшийся — мой Джо. Мне хочется броситься ему на шею. Я прижимаю пакет с выигрышем к груди и неторопливой походкой направляюсь к нему.

— Как успехи? — спрашиваю я и беру его под руку.

— Да ничего, — кротко отвечает Джо. — А у тебя как?

— Все отлично, — говорю я. — Удача мне улыбнулась.

Мы приземляемся в какой-то кофейне и все говорим, говорим и не можем остановиться. Джо утомился и измучился не хуже меня. Он никак не может свыкнуться с мыслью, что мы в Америке и что многое в нашей жизни изменилось. Он не спал с самого моего отъезда. Зато Джо разыскал Большого Луи.

— Так это он тебя сюда прислал?

— Ну да. Я поехал к нему прямо из аэропорта, когда увидел, как ты отправилась на другой терминал и зарегистрировалась на рейс в Вегас. Я подумал: вот единственный человек, который может мне объяснить, что с тобой происходит.

— А какие мысли были у тебя самого?

— Насчет твоего вранья?

— Ох…

— Насчет сломанной челюсти?

— Ну, это вообще-то не я…

— Насчет твоей вылазки в Лас-Вегас?

— Ну… насчет всего этого вместе взятого. Да, и как тебе Большой Луи?

— Луи-то? Он был на высоте. Сделал мне сэндвич, показал фотоальбомы и все пичкал огромными огурцами.

— А еще что?

— Масса всего. По его словам, ты — пройдоха покруче его самого, а я не сознаю, как нужен тебе. Когда ему удалось меня усадить, он обозвал меня идиотом.

— Правда? Так и сказал?

— Ага. Кто же я еще, если моя девушка так мною помыкает? Конечно, я идиот, коли позволил ей лететь на другой конец света за большими ставками.

Я улыбаюсь.

— А что ты ему на это?

— Правду, одну только правду. Сказал, что девушка идиота и близко его к себе не подпускает. Сказал, что идиот до того ей надоел, что она не хочет никакой помощи от него.

Я ерзаю на своем стуле. Глотаю кофе. Остыл, зараза.

— Прошу тебя… — выдавливаю я. — Вовсе ты мне не надоел. Все совсем, совсем не так.

Джо сдвигает брови, как будто еще не верит мне до конца.

— Тогда почему ты словом не обмолвилась о ваших планах? Я бы мог пригодиться.

— Сама не знаю. Я боялась… что ты попытаешься меня остановить.

Джо недоверчиво качает головой:

— Неправда. Ты бы все равно поступила по-своему. Сколько я тебя знаю, ты всегда все решала сама. Меня ты никогда не слушала.

Похоже, обратный рейс Джо уже пропустил. Он в замешательстве теребит билеты и смотрит на табло вылетов. Пропустил, а может, упустил. Уже не воротишь.

— Джо. Я пойму, если ты захочешь вернуться домой.

— И что меня ждет дома?

— Квартира, работа, друзья. Я пойму, если ты захочешь вернуться… к Лорне.

— К Лорне? Что это тебе в голову взбрело?

— Вы так смотрели друг на друга. У тебя с Мэг все так хорошо складывается. Есть над чем подумать, правда? И вы столько времени проводили вместе. Общались чуть не каждый день.

Джо утыкается носом в свою чашку, словно ему за меня стыдно.

— А все почему? Как ты думаешь, в связи с чем мы так часто встречались?

Нужен ли мне ответ?

— Мне надо было с кем-то поговорить. Уже несколько недель, как между нами будто стена какая выросла. Не пробиться. Я прямо не знал, что делать. Думал, может, Лорна что подскажет. А она и сама ничего не понимала, только беспокоилась за тебя. Друзей ты тоже отвергла, ты хоть понимаешь это? Полная самоизоляция.

Джо опускает голову еще ниже и барабанит пальцами по столу.

— Прости меня. Я не нарочно. Я просто не думала об этом.

Джо некоторое время молчит, потом вздыхает, бросает еще один взгляд на табло вылетов, наклоняется ко мне и целует.

— Одри, — Джо гладит меня по голове, — я очень тебя люблю, но ты мастер трепать нервы. Ну можно было раз в жизни раскрыться? Я ведь все-таки тебе не чужой. Если бы ты на секундочку раскрепостилась, Земля не перестала бы вертеться. Судьбы мира зависят не от тебя одной.