Игры Бессмертных (СИ) - Шельм Екатерина

Если бы только Тесс обладала романтическим воображением, то уже придумала бы им историю, где они встретились и полюбили друг друга. Ретт смешил бы ее по утрам, а она подначивала его и всегда-всегда была бы для него соблазнительной. У них были бы детишки и домик, тихий семейный уют…

Тесс пошла к шатру со слоном. Ретт шел рядом и молчал.

Мда, семейное гнездышко. Размечталась! Такое могло быть у той старой Тесс, у которой была приличная семья и которая боялась мышей и лягушек и не умела драться. Той добрячки Тесс, которая умерла. Какой нормальный мужчина возьмет в жены такую бешеную стерву как она? Вон в любовницы и то не берут.

Тереза не слишком-то задумывалась о личном счастье. Оно, по ее мнению, было для нее полностью недостижимо. В юности, когда девушки мечтают о том за кого выйти замуж она гадала кто купит ее право, как отделаться от приюта и старухи Хард и поставить Анри на ноги. Ей вечно было не до того. Может быть однажды она бы и обольстила какого-нибудь парня или мужчину постарше в Междуречье, да только все знали ее там, знали ее норов. Тереза слишком долго была главной в их маленькой с Анри семье, научилась слишком многому, чему приличной девочке учиться не следует. Она привыкла быть сама себе хозяйкой. Влюбленность и романтические чувства были уделом богачей. Им можно было заниматься такой ерундой, а Тесс нужно было выживать. Замужество за простым мужчиной из низов представлялось ей пожизненной кабалой. Стирай, готовь, рожай детей, и работай, работай, работай. Да и не нравился ей никто из местных парней. Она могла любого из них напугать до смерти. И при взгляде на вот этих тюфяков ее сердечко должно было трепыхаться и замирать? Ага, сейчас!

А Шеферд… О да, рядом с ним было иначе. Он ее не боялся, он был много сильнее и он был красив. Он смешил ее, когда давал себе труд и не поддавался на глупые ужимки. И Тесс стали посещать ужасные, опасные, крамольные мысли, что с таким, как Ретт она могла бы спрятать часть своих иголок, выдохнуть и перестать быть «бешеной стервой». И стать просто Терезой. У которой могли быть просто чувства…

Вот только Шеферду ни она ни ее чувства не нужны! Графский сынок женится на волчице, а ей оставалось помечтать и сыграть в игру Леонида.

Нет уж. Не поедет она обратно в Междуречье. И не выйдет замуж за какого-нибудь мерзкого трясущегося лавочника, который будет каждую ночь забираться на нее и пыхтеть пять минут в лицо. Ни за что.

Уж лучше стать Фетаро. Носить красивые платья, никого не бояться, иметь кучу денег и власти. И не умирать. Никогда! Это звучало отлично.

Ретт небрежно расплатился за вход в шатер, привратник откинул полог и как только они зашли, плотно зашторил его за ними. Еще бы! Если всем будет видно слона с улицы кто же будет платить?

Толпа была такая плотная, что поверх голов Тереза едва-едва увидела восседающую на чем-то огромном и сером девушку в пестром наряде акробатки с головным убором с перьями.

— Но я ничего не вижу! — возмутилась Тереза. — Мошенники!

Ретт покачал головой, взял ее под руку и стал проталкиваться через толпу ближе к арене.

— Эй! — возмутился какой-то мужчина, но встретившись с Шефердом взглядом и увидев булавку на лацкане тут же заткнулся.

Тереза надменно хмыкнула ему в лицо, пробираясь за Реттом дальше. Хорошо им оборотням. Вон как все боятся и немудрено.

У арены толпа была совсем плотной. Ретт нагло потеснил обывателей и поставил Терезу перед собой.

Перед ней был слон. Огромный! Он ходил кругами, вышагивая мощными лапами, похожими на ожившие колонны. На голове трепыхались словно паруса корабля под шквальным ветром гигантские уши, а отростком, похоже носом он держал большой красный мяч. На спине чудища сидела хрупкая девушка, изящно выделывая руками па в такт звучащей музыке.

— Ого! Огромный! — восхитилась Тереза. У нее в голове не укладывалось, что в мире могут быть такие здоровые звери.

— Маркийцы пятьсот лет назад воевали верхом на таких. — поделился Шеферд, снова оберегая ее от давки кольцом своих рук.

— Но как убить такого?

— Никак. Поэтому они и завоевали половину континента. А потом алхимики придумали порох…

Ретт вдруг напрягся и потянул носом.

— Уходим. — он потащил ее прочь. Но толпа вокруг так наседала, что даже ему было не протолкнуться. Ретт подхватил ее на руки и перепрыгнул ограждающие арену канаты.

— Что ты творишь?! — закричала Тереза. На них несся слон. Тесс заорала.

Шеферд молниеносно убрался с дороги животного и тут крики стали нарастать со всех сторон. Потянуло дымом. Тереза задрала голову и увидела то, что Шеферд почуял раньше. Крыша шатра загорелась.

— О, Матерь! Пожар! — суеверно выдохнула Тесс и вцепилась в Шеферда как в последнюю надежду.

Люди потоком хлынули наружу, но стены шатра изнутри были сплошные, ни просвета. Вход зашторен. Дым стремительно заполнял помещение, Тереза закашляла.

Людские крики стали отчаянными. Слон тоже взревел, испугавшись пламени. Толчея и паника захватила всех. Кто-то кинулся на арену за Шефердом и угодил под ноги слону. Тереза отвернулась, увидев ужасное зрелище.

Шеферд подбежал к стене шатра, крыша которого уже вовсю полыхала. Он трансформировал одну руку. Затрещал, разрываясь сюртук и из его плеча вместо человеческой выросла волчья лапа с когтями острыми как бритва. Он полоснул по плотной ткани и они с Терезой выскочили наружу.

Кругом был ад. Горел не только этот шатер, а все разом. Люди толпами метались между ними, пытаясь выбраться и убежать.

— Пожар!

— ПОЖАР!

Бренчал пожарный колокол, публика ринулась из шатров, но проходы были такие узкие. Тереза видела очертания людей, пытающихся прорваться сквозь ткань. Руки, головы, плечи. И крики, крики!

— Помоги им! Ретт помоги им! Разрежь!

Шеферд не глядя полоснул по ткани и из шатра кашляя вывалился целый десяток несчастных. Увы, ринувшиеся следом тут же затоптали всех, кто упал. Тесс отвернулась, вскрикнув от ужаса.

Шеферд потащил ее дальше, прочь от огненного ада. Он схватил ее за руку так, что казалось кисть отсохнет и помчался сквозь толпу.

Все вокруг полыхало, загоралось на глазах так быстро, словно было из бумаги. Тесс столкнулась с напуганной танцовщицей, у которой вспыхнули ленты. И в ужасе отшатнулась.

— Помогите! — завизжала она и Тесс хотела помочь, попыталась вырвать руку из тисков Шеферда, да куда там. Он уже утащил ее дальше. Из узких проходов шатров, в которых столпились люди, летел едкий дым, все топча друг друга пытались выбраться на улицу. Кому повезло быть снаружи убегали к лесу, пытаясь спастись от давки. Тесс под ноги попался разломанный барабан. Она споткнулась. Шеферд вздернул ее, не дав упасть. Главный шатер балагана горел. В проходе уже навалилась целая гора затоптанных отравленных дымом тел, а внутри еще оставались те, кто пытался выбраться. Они кричали так, что у Тесс мороз пошел по коже.

— Ретт, пожалуйста! Разрежь! Иди! Иди! — толкнула она его туда.

Он бросил ее руку и побежал к шатру. Ее тут же закружила толпа. Тесс неистово заработала локтями, пытаясь уйти от тычков.

Кругом кричали. Шеферд разрезал ткань в нескольких местах. Один взмах лапы, и вот люди бросались наружу, вылезая в дыру в полотнище, задыхаясь и кашляя. Ретт резал и резал и куча обезумевших людей хлынула на улицу. И вся эта толпа ринулась прямо на Терезу.

— Ретт!! — Заорала она в ужасе. Ее снова толкнули и людская река понесла ее куда-то в другую сторону.

Тесс сжимали, толкали, шляпка слетела с головы, кто-то наступил на платье, и она споткнулась, налетев на кого-то впереди. Тот заорал и пихнул ее обратно. Тесс замотало между бегущими людьми. Она врезалась в плечи спины, ее толкали, и она неистово пихалась в ответ, пытаясь отвоевать себе толику пространства, чтобы вздохнуть. И тут увидела Ретта. Шеферд словно таран ворвался в поток людей. Женщины, мужчины дети — все отскакивали от него, падали на землю и тут же скрывались под людской толчеей. Он подхватил Тесс на руки, еще раз плечом оттолкнул толпу и подпрыгнул так высоко, что головы оказались под его ногами. Он приземлился в стороне и побежал так быстро, что у Терезы перехватило дыхание. Неистово визжали животные, крики ужаса и боли неслись со всех сторон. Ретта толкали, толпа напирала и сжимала, выбивая дух, и Тереза знала, что если он упадет — их тут же затопчут.