Алый флаг Аквилонии. Итоговая трансформация [СИ] - Александр Борисович Михайловский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но утром случилось событие, развернувшее настроения в обратную сторону. Часов в десять старший сержант Игорь Бакаев провел сеанс связи с контейнеровозом, попутно предупредив о грозном и потенциально опасном явлении, но не успел он снять наушники, как эфир снова запульсировал точками и тире. Записав радиограмму, радист округлившимися глазами прочел ее текст от начала и до конца, после чего переключился на работу с базовой УКВ радиостанцией, донося до главных вождей благую весть века. Ведь если этот космический корабль в небесах и в самом деле принадлежит русской галактической империи, носит вполне русское название, а его радист (на самом деле ис-кин Бенедикт) передают радиограммы русским кодом азбуки Морзе, то ничего плохого теперь ждать не стоит, а совсем наоборот, тем более что его командование вызывает руководство Аквилонии на переговоры.
Однако некоторые люди, напротив, оставались в крайне скептическом настроении, правда, уже по другому поводу.
- Меня смущает слово «империя», да еще и в сочетании со словом «русская», - выражая общее мнение группы товарищей, сказал подполковник Легков. - Если их государство хоть в малейшей степени было похоже на Российскую империю господ Романовых, то всех нас ждет большая беда. Тут у вас все организовано по лучшим советским стандартам, с поправкой на местные условия, но командование этого корабля, скорее всего, возжелает свергнуть имеющуюся власть и установить правление помещиков и капиталистов...
- Да, - кивнул капитан Гаврилов, - как у коммуниста ощущения у меня весьма тревожные. И в то же время должен заметить, что даже в рамках понятия «империя Романовых» государственное устройство может различаться весьма значительно. Например, я уверен, что бойцы из взводов товарищей Акимова и Авдеева, как и майор Лопатин, не разделят вашего пессимизма, а для уха Никифора Васильевича словосочетание «русская империя» - это лучшая музыка в мире.
- Да, Василий Андреевич, так и есть, - согласился адмирал Толбузин. - Любое государство само по себе не может быть ни плохо, ни хорошо, все дело исключительно в личности правителя. Насколько я знаю вашу будущую историю, господин Сталин обладал всеми императорскими прерогативами, за исключение наследуемого титула, а последний царь Николай, по поводу которого так ругается Алексей Никифорович, имел императорский титул, но при этом не обладал способностями, необходимыми правителю. Тако же и у нас государыня-императрица Екатерина Алексеевна права на престол имела птичьи, но прославила Русскую державу и свое имя увековечила, а ее супруг был такая фря, что глаза бы мои на него не глядели, хоть и полноправный наследник...
Подполковник Легкое хотел было ответить на этот выпад, но главный военный вождь строго посмотрел в его сторону и сказал:
- Брэк, товарищи! Споры эти так же бессмысленны, как и рассуждения о количестве ангелов, умещающихся на кончике иглы. Ничего из того, о чем нам сообщили в этой радиограмме, мы еще не потрогали руками, значит, и разводить турусы на колесах по этому поводу пока незачем. Я думаю, мы должны ответить, что приглашаем имперскую делегацию к себе и гарантируем ее безопасность. Ну, скажем так, три-четыре человека. Прилетят - очень хорошо. Поговорим предметно. А вот если откажутся и будут звать нас к себе наверх на нашем единственном челноке, то это будет крайне плохой симптом.
- Я тоже так думаю, Андрей, - сказал Верховный Шаман Петрович. - Игорь Максимович (старший сержант Бакаев), ответь этому «Новому Тоболу», что мы в любое время ждем у себя их делегацию из трех-четырех человек для первого контакта и гарантируем ее безопасность и неприкосновенность. Все прочее - уже тут в Большом Доме, за столом переговоров.
Когда радист передавал сообщение, прочие вожди находились рядом, надеясь на то, что ответа долго ждать не придется. И в самом деле, не прошло и пяти минут, как сержант Бакаев принял ответную радиограмму, оказавшуюся образцом сурового флотского лаконизма:
«Прибудем через стандартный час на легком челноке. Состав делегации: командир капитан третьего ранга Федор Лазарев, старший офицер капитан-лейтенант Радкомила Тирич, старший тактик тактик-капитан Итена Клэн и младший социоинженер Сати Бетана. Капитан третьего ранга Лазарев».
- Вот теперь я действительно поверил в военно-космический флот, - хмыкнул главный военный вождь. - Решение товарищ Лазарев принял быстрое и, я бы даже сказал, бескомпромиссное. Командир, старший офицер и тактик в одном флаконе - это серьезно. К тому же крайне интересен состав переговорной команды: интернациональный и по большей части женский, что вполне в рамках наших представлений о том, каким должно быть правильно устроенное общество счастливого будущего.
- Да, это по-нашему, - согласился адмирал Толбузин. - На флоте, в отличие от армии, чаще всего некогда разводить турусы на колесах, как выразился Андрей Викторович. Чуть командир замешкался с приказом, и корабль уже вынесло днищем на камни. Что касается женщин на службе, то Сергей Васильевич мне уже говорил, что если женщина может стать хорошей императрицей, то почему бы ей не быть офицером. Я сейчас даже не буду спрашивать, кто такой социоинженер и каковы его или ее обязанности на этом «Новом Тоболе». Какой смысл гадать, если пройдет всего лишь час, и мы получим ответы на все свои вопросы.
Имперский челнок в сопровождении двух истребителей появился над Асгардом ровно в назначенное время. Пролетев над поселением на малой высоте и продемонстрировав всем желающим это увидеть красные пятиконечные звезды на крыльях, истребители вертикальной свечой удались в небесную синь, а челнок плавно опустился на площадку у Старой Пристани рядом с шаттлом клана Игла Мрака. Сходство между двумя аппаратами было очевидным и, скорее всего, диктовалось одинаковым назначением, только краснозвездный имперский челнок был меньше размером и, как и истребители, имел светлый «алюминиевый» цвет обшивки.
И вот раскрылся кормовой люк, и под свет солнца Старой Земли вышла имперская переговорная команда: трое в темно-синих мундирах при погонах и высокая как каланча девица, в длинном белом платье, в которой с полувзгляда можно было узнать светлую
