Мятежник Хомофара - Александр Соловьёв

— Чем грозит этот суд?

— Они разберутся!

Доэ, запоздавшая с переходом на сверхускорение, уже успела среагировать. Рука её дернулась и безошибочно устремилась в сторону Криброка ещё до того, как моргнули глаза и повернулось лицо.

— Нет! — крикнул Вадим, но мощная волна ударила в спину Криброка. Налетев на Вадима, он вмял его своим телом в скалу. Доспехи затрещали, но выдержали.

Криброк вскочил на ноги первым, за ним Вадим.

Доэ не было на площадке.

Не говоря ни слова, Криброк сжал в руках меч и бросился в пропасть. Вадим прыгнул следом.

Температурная чувствительность, возвратившаяся в Трифаре, снова исчезла.

Вадим не видел Доэ и просто держался за Криброком. Тот летел уверенно, огибал выступы скалы, нырял в пустоты, делал резкие виражи. Неожиданно скала закончилась. Кашатеры оказались в открытом пространстве. Криброк тут же перешел на световую скорость. Расин успел среагировать и летел за ним.

Вскоре он заметил Доэ. Она выглядела маленькой серебристой точкой на фоне черного неба.

Доэ — Захватчик? Если это правда, то зачем она привела их в это место? Устроила собственное разоблачение. А дальше?

Сад Доэ — образ Вселенной. Ухаживая за ним, изменяя его, Доэ тем самым изменяла весь мир.

Как же так вышло?

Выходит, она — всего лишь невинный ребенок, забавляющийся самой опасной на свете игрой. Можно ли её судить?

Точка впереди не изменяется в размерах.

Кажется, теперь они летят на одинаковой скорости.

Патовая ситуация. Так может продолжаться вечно. Если в дело не вступят чистые васты, которые контролируют Глубину, погоня закончится не раньше, чем иссякнет сила. Словом, победит тот, у кого больше запас.

Криброк, истощенный длительным пребыванием в отсидке, выпадет из гонки первым. Если у него нет секретов, о которых никто не знает.

Доэ непредсказуема. Она чувствует себя в Глубине Мегафара, как рыба в воде. Неизвестно, что она может выкинуть через мгновение.

Вадим в этой тройке выглядит самым слабым звеном. Догонит ли Криброка Доэ, или Доэ уйдет от погони? — на исход дела Расин никак не повлияет.

Криброк сделал очередной вираж и, войдя в пласт безвременного пространства, мгновенно сократил расстояние вдвое. Вадим повторил фокус.

Куда бежит всесильная Доэ? Что, если она готовит ловушку?

Почему отказалась сражаться? Неужели испугалась «меча защитника»?

Каков он в действии, этот меч? Что собирается сделать Криброк, когда настигнет девушку? Снести ей голову?

Площадь Суда. Вадим не слышал об этом месте. Его блиц-обучение было неполным. Он усвоил лишь азы.

Скрытность Доэ, двуличие Криброка: все — неопределенность… Вадим не может доверять в этой ситуации никому, но ведущий кашатер охраны Хромофара Расин обязан выполнять инструкцию и указания ведущего кашатера Криброка. Инструкция — единственная определенность. Сущности, представляющие угрозу для целостности Хомофара и её обитателей, должны быть уничтожены. Кашатер Криброк предлагает поступить более лояльно.

Справа замерцало багряным. Едва заметно. Вадим уже умел различать спектры границ безвременных пластов.

Расин среагировал мгновенно. Он изменил направление полета и через две стотысячных доли секунды оказался в заливе пласта. Тут же вынырнул буквально в нескольких сотнях километров от Доэ. На пути её движения.

Он применил один из способов задержания, который записал в ажну Крапс.

Безвременная сеть.

Надо всего лишь успеть создать треугольник. Три точки вне времени. Вираж. Точка. Безвременье. Скачок. ещё точка. ещё скачок. Установка последней точки и вхождение Доэ в треугольник совпали во времени.

Пространство разделилось на ячейки и замкнулось. Вадим успел свернуть треугольник за мгновение до того, как в зоне задержания оказался Криброк. Меча в его руках уже не было видно.

— Прекрасная работа, — услышал Вадим. — Убил в треугольнике время. Хвалю. Я и сам по природе хронофаг.

Доэ теперь была двухмерной. Её можно разложить в любой плоскости пространства, свернуть в комок.

— Дело сделано, — сказал кашатер Криброк и спрятал Доэ в потайной карман, а Вадим почувствовал, как на душе заскребли кошки.

Контроль чувств! — приказал себе кашатер Расин, торопливо запихивая остатки мыслей в темный закоулок.

Ему удалось не впустить в душу нахлынувшую тоску.

— Куда теперь? — спросил Вадим.

— Мы в Глубине, — сказал Криброк. — Хоть только что были в Трифаре. Минуя Пустыню, колодец и Алехар, мы с тобой каким-то образом оказались здесь. Тебе это не кажется странным?

— Звезд не видно, — заметил Вадим.

— Об этом я и говорю. Нам необходимо двигаться к ледяному центру Мегафара. Площадь Суда находится под станцией колодца фара два-два-шесть-один.

Их окружала не вполне однородная смесь пространства, времени и сознания.

— По расположению пластов мы можем определить, где находится центр, — сказал Вадим: пребывание в Глубине Мегафара его кое-чему научило.

Криброк дружески похлопал Расина по плечу.

— Молоток!

Пласты располагались перпендикулярно радиусу вселенной и немного поманеврировав по пространству, кашатеры определили направление полета.

Прошло всего около семнадцати тысяч секунд, и впереди показалась голубоватая точка.

Кашатеры изменили направление полета на одну сорокатысячную градуса и теперь двигались точно к центру вселенной. В целях экономии силы пришлось отказаться от разговоров, хотя молчание было в большей степени проблемой для словоохотливого Криброка.

— Ты знаком с ледорубами? — спросил Криброк, когда они пересекли сигнальный уровень и вошли в уровень холода.

— Немного, — ответил Расин.

— Тогда не удивляйся. Скоро мы окажемся на их территории.

Криброк сделал знак, и кашатеры сменили направление полета. Теперь они двигались в плоскости, параллельной поверхности. Криброк то и дело вертел головой, что-то высматривая. Вероятно, искал ориентиры.

Наконец, он обрадовано вскрикнул:

— Снижаемся!

Пилоты немного опустились и летели почти над самыми верхушками гор, любуясь фантастическими картинами.

Через некоторое время Вадим заметил, что горы стали ниже. Отдельные вершины переходили в широкие плато, пересекаемые бездонными каньонами.

— Взгляни туда! — крикнул Криброк.

Вадим повернул голову и увидел полукруглую цепь снежных холмов на плато. На вершине каждого холма — неправильные ледяные конусы.

— Это место называют Городом Присяжных. Древнее название — Суд.

— Что мы должны сделать? — спросил Расин.