(На)следственное бюро госпожи Сенеры (СИ) - Альма Либрем

вынуждена была страдать. Потому что мои родители — лжецы и эгоисты. Я не знаю, какой был из тебя король… Но отец, Лионель, ты отвратительный.

— Это уже не имеет значения! — заверил Доре, вновь хватая Сенеру за руки. — Теперь ты — Ледяная Королева. Я всему научу тебя. Ты займешь ледяной престол…

— Забудь об этом, — отрезала девушка. — Чему ты можешь меня научить? Тому, как предавать тех, кто тебя любит? Не такая уж это и сложная наука, и не так уж она полезна, чтобы воспользоваться ею!

Она вновь высвободилась из его крепкой хватки и отступила на несколько шагов.

— Я надеюсь, что больше никогда тебя не увижу, — прошептала она. — Мне не нужен ледяной престол. Мне вообще ничего не надо.

Сенера повернулась к Лионелю спиной и уверенно направилась к выходу.

— Сенни!

Голос Джеймса заставил девушку остановиться. Она медленно обернулась.

Хортон стоял в нескольких метрах от неё, совершенно растерянный, и, кажется, не мог решиться протянуть руку, хоть как-то заставить её остаться.

— Прости, мне надо побыть одной, — с трудом преодолевая желание разрыдаться, выдохнула Сенера. — Я сама приду, когда буду готова.

Она не совсем верила в эти слова и не знала, будет ли готова хоть когда-нибудь… Но сейчас это не имело значения. Сенера подобрала юбки и умчалась прочь, не оглядываясь назад.

Глава двадцать третья

На улице бушевала вьюга. Джеймс останавливался через каждые несколько шагов, вслушиваясь в завывания ветра, надеялся услышать голос Сенеры в этом бесконечном шуме, но каждый раз его ждало разочарование. Девушка как будто под землю провалилась, и он, признаться, даже боялся разыскивать её, наверное, потому, что знал: она точно не будет рада его видеть. В жизни каждого рано или поздно наступает миг, когда он не желает видеть никого.

Сенера не желала сейчас ни с кем разговаривать? Что ж, Джеймс мог её понять. Он понятия не имел, как поступил бы на её месте, если б узнал, что заносчивое ледяное чудовище — его родной отец, а все, что было в жизни прежде, выстроено на лжи.

Город был весь закован в холод, а Джеймс не помнил, где оставил своё пальто. Он ступал по замороженным дорогам, всматривался в ледяную корку на тротуаре, надеясь увидеть хотя бы тень Сенеры, но прекрасно знал, что её там не будет. Она потерялась где-то в этой вьюге, пряталась в бесконечных снегах. Может, искала способ не замерзнуть, а может, наоборот надеялась, что холод настигнет её за следующим поворотом…

Джеймс искал бы её, если б понимал, что это хоть как-нибудь поможет. Увы, но глас разума твердил — сколько б он ни пытался, Сенера не позволит себя отыскать. Пока она не будет готова увидеться с ним вновь, нет смысла даже показываться на глаза, девушка всё равно не поверит в его искренность и не пожелает разговаривать.

Хортон тяжело вздохнул и ускорил шаг. Холод пронизывал его насквозь, ветры пытались замести снегом дорогу, что вела к похоронному бюро, принадлежавшему ненастоящей семье Сенеры, но Джеймс воспользовался путеводной нитью и шел по ней, ориентируясь на теплое свечение колдовского маяка. Несколько раз снежные вихри преграждали ему дорогу, но Хортон просто останавливался, дожидаясь, пока ледяная магия пронесется мимо него, и уверенно продолжал свой путь.

Когда он добрался до дома, то был уже в конец измучен. Этот день оказался слишком долгим. Джеймс даже и не подозревал, что столько всего можно успеть за несчастные сутки… Они побывали у обоих братьев Доре, столкнулись с Кристин, а Сенера…

Прежде Джеймс боялся бы, не замерзнет ли девушка, использовав слишком много магических сил, но сейчас окончательно осознал: на самом деле ей это не грозило. Ледяная Королева не может замерзнуть. Она чувствовала холод не потому, что умирала.

Это её звало ледяное сердце.

Удивительно, что они даже не задумывались об этом. Да что там, Сенера ведь считала себя слабой! Она даже не осознавала, насколько на самом деле могущественна!

Джеймс досадливо толкнул входную дверь и, оказавшись в тепле дома, устало сполз по стене и сел прямо на пол, не задумываясь о том, как это будет выглядеть со стороны. Больше всего на свете ему сейчас хотелось расслабиться и позволить себе хотя бы на несколько минут забыть о заботах этого жуткого дня. Жаль только, что это вряд ли возможно без Сенеры.

Она ведь всё ещё полагала, что это шутки — то, что он говорил о своих чувствах к ней. Колокольчики для неё — это всего лишь шутка, и магический перезвон, который упрямо не давал ему покоя, Сенере казался обыкновенной насмешкой.

Хортон печально улыбнулся. Сколько всего ему хотелось сказать Сенере прямо сейчас, а её не было рядом, не было возможности прошептать ей на ухо все эти глупые признания, которые прежде казались ему наивным, детским лепетом, тем, о чём и упоминать не стоит — и так ведь понятно!

Наверное, не настолько понятно, как он привык полагать.

— Джеймс? Почему ты вернулся один?

Хортон медленно повернул голову. На полу рядом с ним сидел безгранично печальный Шэйн. Крыло его было заклеено пластырем, чешуя на шее — поцарапана, и выглядел дракон очень побитым.

— Твоя блондинистая подружка, — это он говорил, очевидно, о Верене, — помогла мерзкой паучихе меня скрутить. А я должен был остановить Сенеру! Я с трудом сбежал, но так и не смог больше её отыскать! Если с ней что-то случится, это ты будешь во всём виноват. Дух-хранитель! — Шэйн с трудом сдерживал своё недовольство. — Пока ты не появился в нашей жизни, всё было так спокойно!

— Да, давай сделаем меня виноватым во всём, — усмехнулся Джеймс. — В конце концов, это я заставил тебя солгать Сенере, столько лет молчать о том, что её настоящий отец — Лионель Доре, а сама она…

— Откуда ты знаешь?! — ахнул драконофей. — Откуда тебе это известно? Говори! Сейчас же говори, не то я…

— Сожжешь меня? — изогнул брови Хортон, с трудом поднимаясь с пола. — Боюсь, тебе на это сил не хватит, дракон. Ты же знаешь, что я гораздо сильнее тебя.

— Я постараюсь! — с вызовом заявил Шэйн. — Если ты не поможешь мне найти Сенеру…

— Она хочет побыть одна, — перебил его Джеймс. — И ей сейчас очень плохо.

— А если она…

— Замерзнет? — изогнул брови. — Но ведь мы оба прекрасно знаем, что Ледяная Королева не может замерзнуть. Ты потому её сдерживал? Не хотел, чтобы она узнала о своей сути? Боялся, что она выберет лёд, а не чувства? Что ж, теперь у неё