Файл ТМ1 (СИ) - Николай Грошев

Аргумент. Тут никто не нашёлся чем возразить. Вася немного самовлюблён, но друг отличный, и хороший солдат. Один из лучших. Иначе не отслужил бы третий срок в «Кондоре».

У Баха, Стёпы Сальникова, в жизни переменилось куда больше чем у его спутников. Бах, один из трёх штатных подрывников отряда. Раньше его Салом звали, да вот была у него одна интересная привычка. Установив заряд, считал секунды до взрыва. Если цифры отсчёта установленного взрывателя, совпадали с его внутренним хронометром, отсчитав вторую секунду, он говорил — Бах! Если ошибался, говорил — Б…ть! Ошибался он крайне редко. Так что со временем прозвище Сало было успешно забыто, и Стёпа стал прозываться Бахом.

У нашего Стёпы, прошли очень яркие изменения на жизненном пути. Не так давно он получил новое звание и теперь носил майорские погоны. Потом получил строгий нагоняй от полковника Арсеньева, потом от Тумана, а потом и ещё один от полковника Шилова — так получалось, что Стёпа регулярно не мог выйти на боевое дежурство, так как ему врач строго-настрого запрещал покидать палату кожно-венерического диспансера. Причём повторилось сие безобразие минимум раз в полгода.

— Селяви. — Философски о сём отозвался Стёпа, когда Андрей пояснил, отчего у него так много выговоров и почему в какой-то момент Стёпа всем надоел, в результате чего был поднят, а ноне прочно повис вопрос о лишении Стёпы его майорских погон. За должностное несоответствие.

— Хер совать куда попало не надо! — Рыкнул Андрей к философии, всегда относившийся с некоторым подозрением. — Бах, вот за каким хером ты снова и снова наступаешь на тебе грабли?

— Дрон я ничего не могу с собой поделать. — Печально глядя в рюмку, сообщил тут Бах. Несмотря на печаль, не забыл аккуратно пригладить пальцем брови — он за своей внешностью всегда следил. В отряде поговаривали, что Бах, когда никто его не видит, даже лицо увлажняющим кремом мажет. — Я влюблён, друзья мои. Я безнадёжно и навсегда влюблён.

— В кого? — Это спросил вроде бы я. Помню, как Лёня улыбаться начал, Андрей буркнул что-то непонятное, а Вася…, не помню, вроде он выходил тогда.

— В кого? — Переспросил Бах и так тяжко вздохнул, что сердце защемило. А потом тоскливо произнёс. — В женщин.

— В какую?

— Да мля во всех он влюблён! — Пояснил мне Андрей, грохнув по столу кулаком. — Ни одной юбки не пропустить. Бах, тебе на задании погибнуть не судьба — тебя триппер убьёт блин.

Хорошо в тот день посидели. Много о чём друг другу рассказали. Я, правда, умолчал об аппарате Климова. Я не считал, что стоит говорить о нём всем моим сослуживцам.

В какой-то момент новости у нас кончились, и Бах рассказал пару историй о своих любовных приключениях. Он и третью хотел рассказать, но ребята остановили его речи просьбами прекратить, отложив на потом его приключения постельного типа. У Баха таких историй было не счесть и всегда имелась в наличии свежая. Так что рассказ о его любовных похождениях, мог перерасти в монолог и затянуться до глубокой ночи.

Лёня, я как-то про него и забыл. Парень хороший, надо бы сказать пару слов и о нём.

История сержанта Лёни была простой, полностью идентичной нашим. Он пошёл служить, получил предложение провести срочную службу в учебной части «Кондора», а потом оказался перед выбором — ещё пять лет службы или оплата предъявленного ему счёта от Министерства Обороны. Отличалась его история лишь тем, что Лёня мог себе позволить оплатить этот счёт и послать весь военный комплекс РФ далеко-далеко в туман, тот, который с ромашками. Только он этого не сделал. Лёня остался, добровольно выбрав службу отчизне, вместо семейного бизнеса.

Он, кстати, спустя много лет стал полковником и занял место главы отряда, в котором служили я, Анрей, другие, а потом и место Арсеньева занял. Удивительно, правда? Я помню Лёню красным от стыда за неправильно завязанный узел на руках пленного, а весь генералитет знал его как несгибаемого спецназовца с жёстким характером и непреклонной волей. Стальной генерал, как его прозвали…, да, а я помню его бегающим за новыми порциями закуски и спиртного, для нашего скромного сабантуйчика…

Всё-таки, жизнь странная штука.

Та встреча ещё долго грела мне сердце и оставалась одним из самых приятных в жизни воспоминаний. Она не закончилась в тот день, просто именно тот день я запомнил целиком, со всеми деталями. Мы веселились, общались — словно снова я в рядах отряда, словно мы в увольнительной или отпуске и все вместе наслаждаемся отдыхом. Тогда я понял, мне не только куража отчаянных заданий кондора не хватало, не только адреналина. Я и по ребятам скучал не меньше, по всем своим боевым друзьям скучал. Только друзья, прошедшие с тобой огонь и пламя сражений, могут быть такими товарищами. Единственными настоящими. Друзья гражданки совсем не то.

Был у меня товарищ, Артём Грацкий, на фирме у Коня сдружились. Хороший товарищ. Но я никогда не доверял ему на сто процентов. Я не ощущал его как плечо, на которое можно опереться в случае чего или стену, которую можно оставить за спиной и быть уверенным, что эта стена не рухнет с первым сильным порывом ветра. Он был просто Артём, друг, но не более того.

Бах, Савок, Вася, Дрон — мы вместе шли в бой, прикрывали друг друга, порой от действий каждого из нас, зависели жизни всех остальных. Я помнил, как Баху прострелило руку. Нас прижали к земле плотным огнём, отряд не успевал пробиться, нужно было взрывать заряды, иначе крышка. Противник, не добившись результатов огнём в лоб, вывел нам за спину целую бригаду, и кому-то надо было прикрывать, не пропустить этот отряд. Распутывать и заново соединять провода дистанционного детонатора пришлось Андрею — пульт этот мелкий разнесло шальной пулей, и он перестал работать. Бах мог быстро его починить, но только не одной рукой. А без этого взрыва, мы не могли даже высунуться из своей ямки в том грёбанном ущелье. Бах говорил, что делать, Андрей возился с проводами, Вася, пытаясь прижать вышедших в тыл врагов, получил пулю в плечо и свалился нам под ноги, толи мёртвый, толи раненный. Я занял его место, стрелял, рискуя каждую секунду, получить пулю в лоб. Мы справились, ущелье разворотило аж до кварцевых жил, полкилометра тащили Баха и Васю, даже не зная, жив ли он, пока не встретились с Лексом и другими. Артём…, мы как-то в баре подрались. Победили, конечно, по синяку получили…, не то это, совсем не то. Пять лет кровавых приключений, пять лет огня и дыма вместе прошли. Вот это настоящие друзья. Даже больше — братья.

Следующим утром я обнаружил, что Андрей, Савок, Бах и Вася уже сидят за столом и похмеляются. Присоединился, конечно, и поинтересовался, где Лёня.