Вторжение из ада - Юрий Петухов

— Смели, молодой человек! — Иван быстро подошел к своему двойнику, ухватил его крепкой рукой за загривок, сунул к губам превращатель.

Правитель-Иван был столь же силен, как и он сам, но у него не было такой воли, у него не было навыков и умения владеть таким телом, и он был бесконечно слаб перед Иваном подлинным.

— Вы ответите… — выдохнул он визгливо.

И стал ссыхаться, уменьшаться, сморщиваться, перекашиваться, зеленеть… через минуту рядом с Иваном стоял взлохмаченный и жалкий, кривобокий и сухорукий Правитель — иуда, подлец и выродок.

— Ну, теперь ты веришь мне?!

Иван швырнул Правителя на ковер. Тот упал и застонал, запричитал, забыв про все угрозы свои, про закон и ответственность, «террористов» и «бандитов». Правитель был жалок, мерзок и смешон. Иван бросил на него мимолетный взгляд, и передернулся — будто не Правитель, бывший Правитель Великой России скорчился на зеленовато-пожухлом ворсе, а омерзительный и гадкий крысеныш из преисподней Авварон Зурр бан-Тург, подлец и негодяй…

Нет, это только показалось, только показалось.

— Теперь я верю тебе!

Глеб широко и открыто улыбнулся своей детской, простодушной улыбкой.

Подошел вплотную, крепко сдавил Ивана в объятиях, прижался небритой щекой к Ивановой щеке, вздрогнул… и сдавил еще сильнее.

Потом вдруг отпрянул, ткнул кулаком Ивану в широкую грудь и выдавил обиженно сквозь улыбку:

— Вот, черт, не мог предупредить заранее, всегда ты так!

Не было на Земле «золотого века», не было райских кущ и эдемов, молочных рек и кисельных берегов. Тяжко и кроваво ползла по трупам людским мачеха История. Хроники и мемуары пишут выжившие, победившие, уцелевшие… и потому прошлое смотрится не столь уж и печальным, даже приветливо-добрым, светлым и теплым. Эх, если бы летописи вели погибшие и растерзанные, если бы воспоминания писали замученные и истребленные — миллионы, сотни миллионов, миллиарды невыживших! Если бы мы их глазами увидели океаны крови, пепелища, ликующие рожи убийц, занесенные над ними мечи и палицы, направленные в их груди стволы, если бы услышали их ушами предсмертные вопли, визги, хрипы, зная, что через минуту, секунду, миг будем сами хрипеть, умирая, покидая навсегда этот страшный и жестокий мир! Никогда бы не родились легенды о «золотых временах». Мачеха История, убивая слабых и неудачливых, растерявшихся и замешкавшихся, идет рука об руку с сильными, беспощадными, нахрапистыми и жестокими победителями. И они платят ей за это льстивыми и выспренними словесами хроник, летописей и воспоминаний. Не было на Земле «золотого века». Не было. Нет. И не будет. Ибо порождено человечество Богом- началом здоровым и созидающим. А погублено дьяволом — силами гниения, вырождения и разрушения. В адскую пропасть катится род людской, не желая оглянуться в падении, задуматься, раскаяться и вернуться к Богу. Обречен род людской. И потому тешит себя в смертном угаре баснями о былых «добрых временах» и грядущих «кущах райских». В дурмане дьявольском пребывает, подобно охмуренному зельями наркотическими или потерявшему разум. И нет спасения!

Заложено Богом было от века — не пускать в мир сей порченных дьяволом, гниющих телесно и духовно с рождения, родившихся выродившимися. Забирал их Бог к себе, не давая умножать зло и спасая души их. Но пошел человек против Бога, науськиваемый дьяволом, и против Воли Всевышней, против самой природы естества своего, в гордыню превеликую впав, обрел безумство выхаживать не допущенных к долгой жизни, не допущенных к продлению рода — выхаживать вырождающихся. И умножилось число их, и стали порождать они подобных себе-и пришел в мир земной дьявол вырождения, и воцарился над миром этим князем. И обрели вырождающиеся и несущие гниение в мир силы большие, чем здоровые, ибо цепче цеплялись за жизнь, за место в ней, ибо вся жизнь их была не созиданием и творением, а свирепой и нещадной борьбой за выживание среди чуждых им, и стали сильнее их, приспособленной, хитрее, злее, мстительней, злобней — на их плечах вполз владыка мира разрушения и смерти в мир живых, их руками и их нечистой волей установил в мире этом законы свои. И встали выродившиеся над невыродившимися, нечистые над чистыми, выгнившие изнутри над сохранившими душу, черные над светлыми, проклятые над благословенными. И пришло время извергов. И тщетно мучили себя вопросами созданные по Образу и Подобию, искали ответов на неустроение свое, на горе, раздоры, смерти, несправедливости и боли — тщетно, ибо не ведали, что рожденные под Богом, оказались во власти извергов-выродков, слуг дьявола, царствующих в мире этом. Все смешалось под небесами земными и в черных пропастях Вселенной.

Все помутилось в пресветлом царстве, задуманном пресветлым, но изначально погружающемся во мрак адский. И повсюду был враг рода людского — и извне, и внутри его, в самом нем, ибо идущий против Бога оказывается в лапах дьявола, каждый получает по делам своим. И пытались немногие и отчаянные в кровавом месиве мачехи Истории подать голос, образумить гибнущее человечество, пресечь вырождение, окоротить извергов-выродков, очистить род вырождающийся… но страшна их участь была и гибельна, ибо под Богом они шли открыто и честно, говоря одну правду святую, взывая к совести, чести, разуму. Но били их подло, чернили, клеветали на них, убивали из-за угла, губили чужими руками братьев их, бросали их в черное болото беспамятства или мазали дегтем обильно и гнусно.

Беспощадны есть выродки! Беспощаден и подл князь мира сего! Ненавидимо им и ими все живое, здоровое, творящее. Но особо ненавистен силам зла видящий их, не пребывающий в их черном дурмане, ненавистен посланец Бога на земле. Исполчаются на такого всеми легионами своими, тьмами извергов. И обречены благословенные изначально пред незримо-лютыми силами. Неравен бой.

Но покуда есть они во Вселенной — есть надежда у рода людского, ибо верят верящие, что придет пора и вложит Господь Бог в десницу благословенных Свой Карающий Меч!

Наследный император Умаганги, беглый каторжник-рецидивист карлик Цай ван Дау, прежде чем наткнуться на незримую стену, вытянул вперед свою руку, трехпалую и уродливую, будто узрел энергетический барьер. Пальцы остудило и обожгло одновременно. Хрустальный лед! Он сразу вспомнил проклятую Гиргею и этот сатанинский, иновселенский хрустальный лед — толщи непонятных, коварных полей, переплетения прозрачных силовых линий… Будто и не покидал планеты-каторги! А может, и впрямь не покидал?

Острая привычная боль пронзила виски, молотом ударила в лоб, выдавив из незаживающей раны каплю черной холодной крови. Цай скривился, сморщился, застонал. Защитные поля всегда плохо на него действовали. Да и, собственно, проверка эта пустая, ненужная, он знал и без нее, что шестиметровый бронезабор окружен энергетическими барьерами. И черт с ним! Никто и не собирается лезть через забор, все заборы на свете существуют только для идиотов и тупарей. Они проникнут в форт иным путем.