Беззумный Аддам - Маргарет Этвуд

Черная Борода внимательно слушает их диалог.

— Не беспокойся, о Тоби, — говорит он. — Я должен пойти, так сказали Свиные. Орикс будет мне помогать, и Бля тоже. Я уже вызвал его, и он сейчас летит сюда. Вот увидишь.

На это ей возразить нечего: сама она не видит ни Орикс, ни всеобщего помощника Бля, и тем более не понимает речи свиноидов. По меркам Черной Бороды она слепа и глуха.

— Если эти люди наставят на тебя палку, сразу падай на землю, — инструктирует она мальчика. — Или спрячься за дерево. Если поблизости будет дерево. Или за стену.

— Да, благодарю тебя, о Тоби, — вежливо отвечает он. Он явно слышит все это не в первый раз.

— Ну хорошо, — говорит Зеб. — Всем все ясно?

— Я тоже иду, — внезапно произносит Джимми. Все смотрят на него: все полагали, что он останется. Он все еще худой, как прутик, и бледный, как гриб-дождевик.

— Ты уверен? — спрашивает Тоби. — А как же твоя нога?

— В порядке. Я могу ходить. Я должен пойти с вами.

— Я не уверен, что это разумно, — говорит Зеб.

— Разумно, — повторяет Джимми. Слегка ухмыляется: — Вот в этом меня еще никто не обвинял. Но если мы идем в купол «Пародиз», я должен пойти с вами.

— Потому что…?

— Потому что Орикс там.

Воцаряется неловкое молчание: он явно не в себе. Джимми оглядывается, нервно ухмыляясь.

— Успокойтесь, я не сумасшедший. Я знаю, что она умерла. Но вы без меня не обойдетесь.

— Почему? — спрашивает Катуро. — Без обид, но…

— Потому что я там уже один раз побывал. Уже после Потопа.

— И что? — ровным голосом спрашивает Зеб. — Тебя терзает ностальгия?

Тоби понимает, что означает этот ровный голос: «Избавьте меня кто-нибудь от этого чокнутого урода».

Но Джимми не сдается:

— А то, что я знаю, где что лежит. Например, энергетические ячейки. И пистолеты-распылители: они там тоже есть.

— Ладно, — вздыхает Зеб. — Но если ты будешь отставать, нам придется отправить тебя обратно. Под эскортом представителей биологического вида, не относящегося к двуногим.

— Ты про этих свиней-оборотней, — переводит Джимми. — Я с ними уже общался; они считают меня требухой. Забудьте про эскорт, я за вами угонюсь.

Выступление

Тоби переодевается в спортивный костюм из кладовых «НоваТы», прикрывает разодранной наволочкой голову от солнца. Жаль, что на костюме поцелуйные губки и подмигивающий глаз — это выглядит не очень по-военному. Розовый цвет тоже неуместен и делает ее удобной мишенью. Но одежды цвета хаки в «НоваТы» не найти.

Она проверяет карабин, кладет патроны в розовую сумку, тоже из запасов «НоваТы». Ей подвернулись хлопчатобумажные розовые подследники с помпонами; она надевает пару и кладет еще пару с собой. Если Зеб хоть слово скажет про ее обмундирование, она изо всех сил постарается его не треснуть.

В главном вестибюле она раздает фляжки с водой — как следует прокипяченной стараниями Ребекки и ее помощниц, Рен и Аманды. В салоне постоянно подчеркивали, как важно, чтобы при занятиях в спортзале организм получал достаточно воды. Поэтому пластиковых фляжек хватает на всех. Беззумные Аддамы захватили с собой из саманного дома запас энергетических батончиков и немного холодных оладий из кудзу.

— Нужно, чтобы вам хватило энергии, но запас не должен тянуть к земле, — говорит Зеб. — Приберегите часть на потом.

Он смотрит на Тоби, на ее розовый наряд с поцелуйными губками.

— Ты что, пробуешься на роль? — спрашивает он.

— Очень живенький цвет, — замечает Джимми.

— Практически рок-звезда, — говорит Носорог.

— Хороший камуфляж, — говорит Шеклтон.

— Они примут тебя за куст шиповника, — говорит Крозье.

— Это карабин, — объявляет Тоби. — Я здесь единственная, кто умеет им пользоваться. Так что заткнитесь.

Все ухмыляются.

Они выступают в поход.

Впереди, нюхая землю, идут трое свиноидов-разведчиков. Справа и слева, чуть подальше — еще по одному. Они пробуют воздух мокрыми пятачками. Запаховый радар, думает Тоби. Какие вибрации, недоступные нашим притупившимся чувствам, улавливают они? Обоняние для них — то же, что для соколов зрение.

Шестерка свиноидов помоложе, едва вышедших из поросячьего возраста, бегает туда-сюда, перенося сообщения от разведчиков к основному строю свиней постарше и потяжелее, и обратно; будь свиноиды бронированными машинами, это был бы танковый батальон. Несмотря на размер и вес, свиньи двигаются удивительно быстро. Сейчас они идут ровным шагом, сберегая силы; это движение марафонца, а не спринтера. Они почти не хрюкают и совсем не визжат: берегут дыхание, как солдаты в долгом переходе. Хвосты закручены, но неподвижны, розовые уши наставлены вперед. В свете утреннего солнца они ужасно похожи на миленьких мультяшечных улыбчивых свинок-валентинок: такие когда-то сжимали копытцами коробки конфет в форме большого красного сердца. Поросята с купидоновыми крылышками: «Умей этот поросенок летать, он принес бы тебе мою любовь!»

Но только почти. Эти свиньи не улыбаются.

«Если бы мы несли стяг, — думает Тоби, — что было бы на нем изображено?»

Поначалу идти легко. Они пересекают очищенную свиньями часть луга: кое-где еще валяются сумочки, ботинки, торчат из земли кости, отмечая места, где когда-то упали жертвы чумы. Если бы все это было еще закрыто травой, то идущие могли бы споткнуться, но видимые предметы легко обойти.

Париковец выпустили, и они пасутся на дальнем конце луга, оставленном под пастбище. Смотреть за ними назначили пятерку молодых свиноидов. Они, кажется, не очень серьезно относятся к своим обязанностям — это значит, что они не чуют опасности. Три свиноида роются в земле, четвертый нашел клочок мокрой грязи и катается по нему, а пятый спит. Если вдруг нападет львагнец, справятся ли они? Безусловно. А с двумя львагнцами? Может быть. Но те даже не успеют подобраться к стаду — юные свиноиды уже собьют его в кучу и отгонят назад к зданию.

Отряд пересек луг и теперь идет по дороге на север, через лес, который граничит с территорией салона «НоваТы» и скрывает огораживающий ее забор. В сторожке у северных ворот никого нет; вокруг нее — никаких признаков жизни, только скунот нежится на солнышке на дорожке. Когда отряд подходит, скунот поднимается на ноги, но даже не пытается бежать. Эти животные слишком дружелюбны: в более жестоком мире они все давно пошли бы на шапки.

Теперь отряд движется по улицам города, и это уже сложнее. Разбитые и брошенные машины загромождают проезжую часть, и к тому же она усыпана битым стеклом и искореженным металлом. Лианы кудзу уже наползают на улицы, прикрывая изломанные силуэты мягкой зеленой пеленой. Свиноиды ступают деликатно и осторожно, чтобы не повредить копытца; у людей — прочная обувь на толстой подошве. Но все же приходится идти с оглядкой и смотреть под ноги.

Тоби заранее предвидела, что Черной Бороде будет трудно идти по этим улицам, по острым осколкам и режущим граням. Да, у него толстая кожа на ступнях, и он спокойно ходит по земле, песку и даже гальке; но Тоби все же порылась в запасах обуви, восторгнутой Беззумными Аддамами, и выдала Черной Бороде пару кроссовок марки «Гермес-Трисмегист». Сначала он боялся их надевать: а вдруг будет больно, а вдруг они прирастут к ногам и он не сможет их снять? Но Тоби показала ему, как их надевать и как потом снимать снова, и сказала, что если он порежет ноги острыми вещами, то не сможет идти с ними дальше, а тогда кто будет передавать мысли свиноидов? После нескольких тренировок Черная Борода согласился надеть кроссовки. У них зеленые крылышки и встроенные лампочки, которые вспыхивают с каждым шагом — батарейки еще не сели. Черная Борода в восторге от кроссовок — пожалуй, даже немного чересчур.

Сейчас он идет впереди, в авангарде главного отряда, слушая отчеты свиноидов-разведчиков. Если это можно назвать слушанием; в общем, воспринимает, уж кто его там разберет, чем именно. Очевидно, пока он не узнал ничего такого, что стоило бы передавать. Время от времени он оглядывается, следя, на месте ли Зеб и Тоби. И бодро взмахивает рукой: это может означать «Все хорошо», а может быть, просто «Я вас вижу», или «Вот он я», или, может быть, даже «Поглядите, какие у меня крутые кроссовки!» Порой до Тоби долетают по ветру обрывки высокого, чистого пения: азбука Морзе для обитателей Коростелева царства.

Ближайшие свиноиды по временам искоса взглядывают на двуногих союзников, но о чем они в это время думают — можно лишь гадать. По сравнению с ними люди кажутся заторможенными увальнями. Интересно, люди их раздражают? Вызывают покровительственное чувство? Или свиньям хотелось бы поторопить медлительных спутников. Или они рады артиллерийской поддержке. Скорее всего, и то, и другое, и третье, и четвертое, ведь благодаря тканям человеческого мозга свиноиды могут испытывать несколько разных чувств одновременно.