Они делали плохие вещи - Лорен А. Форри

Мэв обошла тело Маклеода.

— Лорна?

Слева от нее, за углом узкого коридора, послышалось царапанье. Мэв пошла на звук. Окна в задней части дома пропускали слабый свет. Сырой воздух вызвал у нее кашель, и она не сразу услышала лай.

У двери скреблась маленькая тень, и Мэв включила фонарик на телефоне. Лохматая собачка с коричневой шерстью. Она не убежала, когда Мэв подошла к ней.

— Джизмо? Что ты здесь делаешь?

Собака навострила уши, услышав свое имя.

— Лорна, ты говорила, что оставляешь Джизмо у друзей.

Она наклонилась, чтобы поднять песика, но он снова стал царапаться в дверь. Мэв открыла ее.

— Лорна, ты здесь?

Должно быть, это оптическая иллюзия…

Двуспальная кровать. Постер группы Take That. Большой ящик с едой, в котором лежали пачки печенья и банки с фасолью. Все так знакомо. Но этого не могло быть. Ее комната на Колдуэлл-стрит не должна быть здесь. Ни ее, ни Лорны. Всего этого не было среди вещей, которые, по словам Лорны, та забрала из дома, перед тем как устроить пожар.

Мэв почувствовала боль в боку и теплое дыхание на затылке.

— Мне так жаль.

Мэв задохнулась. Ей много раз было больно раньше, и сегодня было больно, но не так. Она никогда не думала, что бывает такая боль.

— Ш-ш-ш, ш-ш-ш… Все будет хорошо. Ну же. Я помогу тебе сесть.

Чья-то рука усадила Мэв на пол. Мэв не могла держать голову. Шея согнулась, и голова ткнулась в колени.

— Лорна… — Кровь окрасила ее губы.

— Ш-ш-ш… — Рука погладила Мэв по голове. — Лорна в багажнике моей машины. Я убила ее три дня назад. И ты не разговаривала с настоящей Лорной с того самого дня, как вы все съехали с Колдуэлл-стрит.

— Кто…

— Посмотри. Посмотри мне в глаза. Люди говорили, что у нас одинаковые глаза. — Она приблизила свое лицо к Мэв.

Все эти месяцы Мэв не замечала. Не подозревала. Но теперь, когда она умирала, правда открылась. Эти крашеные волосы… Имидж — вспомнила она Элли.

— Именно так. Я не была девушкой Каллума. У него никогда не было девушки. Это я, Джен. Дженнифер Макалистер. Сестра Каллума.

Мэв попыталась заговорить, но было слишком больно. Она почувствовала вкус крови во рту.

— Нет, нет. Не напрягайся. От этого будет только больнее. — Дженнифер обхватила рукой плечи Мэв, поддерживая ее. — Я буду говорить, а ты можешь слушать. Я говорила тебе, что в доме никого больше нет. Я сказала правду. Это я жила в бальном зале. В последние несколько месяцев мне негде было жить. Я вложила все свои деньги в это и в аренду. Извини, это не твоя проблема, правда? Это не то, что тебе интересно знать. Ты хочешь знать о Лорне. Я понимала, что не смогу справиться в одиночку. Мне нужен был кто-то из вас, а лучший способ подружиться с одним из вас — это стать одним из вас. Так что я выбрала Лорну, поскольку мне было легче всего выдать себя за нее. Не замужем, даже подруги нет, детей тоже нет. Она жила одна в городе, вдали от ближайших родственников. И ее не было в социальных сетях. Я создала ей профиль на «Фейсбуке», чтобы ты потом его нашла. Все остальное было просто. У меня были фотографии Каллума. Он сделал так много фотографий. Скопировать ее прическу было нетрудно, и у нас одинаковый размер бюстгальтера. Но я переделала себе нос. Сделала его таким же, как у Лорны, насколько это было возможно. Удивительно, что такая маленькая поправка может полностью изменить лицо.

Каждый раз, когда Мэв пыталась сделать вдох, все меньше воздуха попадало ей в легкие. Слезы капали с лица Лорны — Джен — на щеку Мэв.

Джен дрожащими руками вытирала ей лицо.

— Тебе больно? Я не хотела причинять тебе боль. Я просмотрела много видео о том, куда колоть, чтобы причинить меньше всего боли. Но, возможно, там наврали. Или я ошиблась. Не знаю. Так много всего пошло наперекосяк сегодня, с того момента, как появился Маклеод. А потом Джеймс. Они не должны были… Начались сложности.

Мэв закашлялась. Теплая кровь выступила на губах. Джен вытерла ее.

— Ш-ш-ш… Хорошо. Все хорошо. Ты хочешь знать правду. Я перед тобой в долгу. Ты так мне помогла, и я обязана отплатить тебе. Позволь мне начать с самого начала. Ты отдыхай, а я расскажу тебе эту историю. Начну прямо с этого дома. Наш отец купил его в восемьдесят втором году. Он любил природу, наш отец, и, сколько мы себя помнили, он мечтал о красивом местечке в Хайлендс. Мама всегда говорила, что мы не можем себе позволить второй дом, но однажды он появился со связкой ключей и сказал, что мы поедем на прогулку. Мама тогда подумала, ладно, это, наверное, какой-нибудь коттедж или мелкая ферма, что-то в этом роде, и тут мы доезжаем до поворота, и перед нами открывается «Волчий вереск». Мама закатила истерику, но было слишком поздно, и она ничего уже не могла с этим сделать.

Дом был совершенно непригоден для жизни. В нем никто не жил еще с пятидесятых годов. Отец ремонтировал его понемногу в течение почти десяти лет. Каждое пенни уходило на этот дом. Никаких праздников. Никакого веселого Рождества. Мама покупала почти всю нашу одежду в благотворительных магазинах. Мы с Каллумом ненавидели этот дом, но ничего не говорили. С папой мы никогда не спорили. Но каждый раз, когда он привозил нас сюда, мы, вместо того чтобы помочь, убегали и прятались. Лазили по старым лестницам для слуг. Сидели на чердаке и слушали дождь. Нам было веселее прятаться в стенах этого дома, чем жить в нем.

К девяносто третьему году отец понял, что единственный способ получить хоть какую-то прибыль от своих инвестиций — это превратить дом в мини-гостиницу. Он был в ярости на самого себя. Типа, он потерпел неудачу как отец. То есть, возможно, так оно и было, но к тому моменту нам уже было все равно. Мама слишком устала, а мы с Каллумом собирались поступать в университет. Папа ненавидел англичан, и он ненавидел Лондон и все, что вокруг него, так что Кэхилл был идеальным вариантом.

Мы с Каллумом собирались жить вместе, но мама очень хотела, чтобы мы попробовали жить отдельно, стали хозяевами своей судьбы, и мы так и сделали. Ради нее.

Я поселилась с тремя другими девушками, которые казались довольно милыми,