Луна в мышеловке - Грушенька Светлова

Тут же почувствовала болезненную хватку за волосы у себя на затылке. Тихонько ойкнула и изогнулась дугой, прижимаясь к напряженному мужскому телу, от которого остро било током. Захотелось почувствовать его обнаженным рядом со своим, переплестись с ним, завладеть. Рухнула на спину под его напором, потому что ее руки оказались крепко прижатыми к постели над ее головой, а мужские губы яростно впились в ее сосок, вбирая в себя, причиняя сладостную боль. Задохнулась от нахлынувших эмоций, переполнилась ими, задрожала от очередных ударов тока по всей коже.

– М-можешь… хоть раз побыть с-собой для разнообразия… и не изображать из себя господина? – выдохнула тихонько, пока ее кожу покрывали страстными полуукусами-полупоцелуями, заставляя вздрагивать и изгибаться от каждого такого захвата.

– Побыть собой? Считаешь, я притворяюсь? – мужчина недовольно хмыкнул. – А тебе нужно, чтобы я стал таким, как нравится тебе? Каким же именно? Безвольным? Покорным?

Помотала головой, не зная, что ответить.

– Предсказуемым и понятным, наверное, – попыталась сформулировать смутные представления о собственных вкусах. – А еще безопасным.

Скривился в своей обычной ядовитой ухмылке.

– Безопасные и предсказуемые тебе теперь никогда не понравятся, – заявил со своей обычной нахальной уверенностью. Впрочем, выпустил из железной хватки ее руки и поднялся, усевшись верхом и неспешно расстегивая рубашку, затем брюки. Рубашка и галстук полетели в неизвестном направлении, брюки совершенно бесстыдно приспустились.

Обвела осторожным изучающим взглядом красивый мужской торс в рельефных изгибах мышц. Потянулась к его брюкам, чтобы помочь раздеться, но ее рука тут же была перехвачена и остановлена.

– Я разве разрешал себя трогать?

– А почему нельзя?

– Потому что я тебе не позволял.

– Мне всякий раз спрашивать разрешения и получать согласие в письменном виде?

– Маргалит… – Ее имя он уже прорычал ей в самое ухо, жарко, горячо, необыкновенно волнующе. В следующие несколько секунд с нее зверски срывали одежду, ничуть не щадя тоненькие лямочки и полупрозрачную ткань.

– Т-ты можешь быть со мной нежным?

– Я постараюсь, – проворчал Виктор хрипящим голосом, зарываясь лицом в ее волосы и покрывая уже более сдержанными, хотя и не менее страстными поцелуями ее шейку и ушки. Кожа откликнулась на ласки приступами неистовых мурашек, соски сжались в острые пики, которые тут же по очереди захватил мужской рот…

Все же помогла Виктору стянуть брюки, чтобы ускорить процесс, а потом жадно прильнула к его горячему твердому обнаженному телу, бесстыдно ласкаясь об окаменевший член низом живота.

Маргалит сама толком не понимала, что творит. Просто отпустила все тормоза, забила на все условности, отдалась инстинктам, порывам и чувствам. Желание переполняло ее, душило, сводило с ума. Едва ли она когда-нибудь испытывала подобное. Именно этот мужчина, беспринципный и бескомпромиссный, в конце концов заставил ее сдаться, разрушив так старательно возводимые ею преграды.

Какое-то смутное чувство нашептывало, что эти отношения не продолжатся после окончания контракта… Она совсем не та девушка, которую он хотел, тем более замешанная в чьи-то интриги. А он не тот мужчина, которого она сможет терпеть рядом хоть сколько-нибудь, просто не выдержит этого постоянного напряжения и противостояния.

Единственное, что их ждало впереди, это разочарование… Но вот сейчас все эти тайны, недомолвки, интриги и оглушающая страсть – единственное, что у них было. Другого такого шанса может и не быть. Так что он был прав – контракт, лишение памяти, все эти игры в подчинение и правда сносили крышу и не оставляли выбора. Пока что ей больше не хотелось ничего вспоминать. Хотелось быть здесь и сейчас, с ним. Утонуть в этом омуте. Забыться.

Жадный мужской поцелуй ошеломил обещанной нежностью: осторожные посасывания; едва уловимые движения языка; мучительно неспешные, пробующие на вкус и дразнящие горячие губы. Маргалит тихонько застонала, с наслаждением погружая кончики пальцев в жесткие светлые локоны на его голове, лаская и притягивая к себе, утопая в жаркой влаге чувственного долгого поцелуя.

Ладони скользнули по шее и по широким плечам, спустились по каменным мускулам на груди, робко обхватили бока и едва заметно покачивающиеся бедра… Какой напряженный и сильный. Даже страшновато стало – ощущение, что играет с диким зверем, ошибочно принимая его за ласкового котенка, ошеломило. В следующий миг совершенно в этом убедилась, потому что Виктор отстранился, схватил ее под колени, потянул на себя, поднимая бедра и раздвигая в стороны ее согнувшиеся ноги.

Вонзила ногти в простыню в напряженном предвкушении. Не слишком удобно было оказаться перед ним в такой раскрытой позе, тем более зафиксированной железной хваткой его пальцев, но от одной только мысли о том, что он сейчас станет с ней делать, по венам заструился жар.

Задышала чаще, приподняла голову, наблюдая и нетерпеливо облизывая губы. Поймала на себе насмешливый и как всегда мутно-темный взгляд зеленых глаз – внимательный, порочный, опасный. От этого неусыпного взгляда повело, как от убойной дозы безумного алкогольного коктейля, особенно когда мужские губы начали впиваться в кожу отрывистыми посасывающими поцелуями на ягодицах и на внутренней стороне ее бедер, медленно подбираясь к бесстыдно раскрывшемуся цветку, истекающему нектаром.

Маргалит все еще не отводила глаз, когда губы Виктора тронули ее мягкие чувствительные губки, чуть прихватили, пососали один лепесток и отпустили, переключились на второй.

Его коварная неспешность сводила с ума. Во рту сохло. Колени начали подрагивать, пальцы неосознанно комкали простыню в ладонях, бедра невольно покачивались, пока он мучил и мучил ее этими чувственными пытками, напоминая о том, как он любит подчинять и лишать всякой способности сопротивляться.

Когда их глаза встретились вновь, позорно отвела взгляд и откинулась на подушку, в блаженстве опустив трепещущие ресницы, потому что с десяток его неспешных поцелуев теперь отпечатались на клиторе. Когда к губам присоединился язык, она просто отключилась и забылась, заметавшись по постели в сводящей с ума лихорадке.

Поцелуй усилился, стал жадным, голодным, нетерпеливым. Язык бесстыдно сосредоточился на бутоне, дразня его упругим горячим кончиком, пока по ее телу не начали проходить судороги от остроты ощущений. Эта волнующая нежность доставляла сладкую пытку, от которой на коже выступила испарина и каждый мускул напрягся, требуя разрядки.

Попыталась вырваться, но не сумела. Попыталась ласкаться в ответ о его губы, но не смогла. Ее разведенные в стороны колени вжали в постель, заставляя бесстыдно раскрыться еще больше. Скользнула пальцами по густым жестким локонам Виктора, желая отстранить его от себя, но вместо этого притянула к себе его голову и тут же закачалась от оглушительного волшебного оргазма, постанывая в голос.

Спустя пару секунд услышала страстный рык. Не успела отдышаться, как этот дикий зверь, только что притворявшийся