Ад и Рай Евы (СИ) - "Госпожа Энн"

Я усмехнулась настолько ядовито, и губами, и глазами, что Дядя Гера поспешил выйти в зал, подальше от меня, и больше мы не пересекались. Что ж, ещё один человек, который не принял моих изменений. Но я постаралась скрыть случившееся и от Верки, и от Макса. Вышла, улыбаясь, как ни в чём не бывало. Но Макс всё понял.

— Ян бы гордился тобой. В тебе появилось что-то гордое, королевское. Изменился взгляд и осанка. Этот мужик тоже наговорил тебе простых житейских мудростей?

— Как ты быстро меня раскусил! — засмеялась я, и золотистые искорки посыпались в полумраке. Мне было безумно легко и приятно сидеть вот так с Максом, и я захотела закрепить этот момент выпивкой.

Верка быстро налила нам коньяк (кстати, местный, но очень качественный, в нём я всегда ощущала жаркое августовское солнце), и я впервые сказала тост:

— За ту встречу на вокзале! Спасибо тебе!

Коньяк залил меня жаром лета, и я расслабленно зажмурилась. Надо будет взять с собой несколько бутылок. Коньяк был чем-то большим, чем просто алкоголем из родных мест. Это была концентрация земли, воды, солнца и ветров сухой степи. И я умела пить не виноградный спирт, но вытяжку из этих стихий.

На удивление, Макс так же понял мои чувства.

— Ян не узнает тебя по приезду. Ты становишься истинной богиней этих мест. А это крайне опасно для неокрепшей души.

— Именно поэтому ты со мной! И скоро мы снова будем в Киеве. Не думаю, что за сутки случится что-то страшное.

— Не знаю, не знаю. Сколько часов ты провела дома, а вон как всё изменилось.

Говорить было сложно, в баре становилось шумно, но я не собиралась уходить, потому что то и дело появлялись мои знакомые и спешили со мной пообщаться. Многих я приглашала прийти завтра, потому что я буду не только праздновать День рождения, но и устраивать прощальный вечер. В какой-то момент я уловила нечто странное: мои фразы и улыбки, и тон голоса, и мимика — всё было таким, будто это были не мои хорошие знакомые и даже друзья, а чужие люди на одной из вечеринок Яна. Я была настолько же утомлена вниманием и так же не хотела открываться. Просто повторяла одни и те же фразы и уже чувствовала, что устала постоянно вежливо улыбаться.

Весь вечер так бы и прошёл, если бы Верка не вырвалась из-за барной стойки «на минуточку» и не утащила меня в скверик. Даже Макс не пошёл за нами, и я была ему благодарна. Едва переступив порог, я сразу же попала в омут августовской южной ночи, будто нырнула в котёл чёрной тягучей и сладкой субстанции, пряной и пьянящей. Верка не заметила моего оцепенения и сразу же принялась засыпать меня вопросами:

— Ты так и не сказала, почему уезжаешь так рано, почему нельзя отметить День рождения здесь?

— Потому что у Яна есть свои планы на этот день, — ответ был настолько очевидным, что я даже немного нахмурилась, но Верка не заметила этого. В сквере вообще было безумно темно, зато тихо, но мы всё равно отошли к низкому парапету в укромном уголке, чтобы нам точно никто не помешал.

— И ты не сказала, что хочешь провести День рождения дома? Это же твой праздник!

— Ну вот, завтра и будем отмечать. Я рада, что вообще смогла выбраться. У меня действительно порой столько работы, что я не успеваю позвонить маме, чтобы сказать, что жива-здорова.

Верка мне не особо поверила, я видела это по странному розово-фиолетовому свечению, удивительно неприятному для меня.

— Неужели твой парень заставляет тебя так упахиваться? Нахера?

— Когда я устраивалась на работу, он не был моим парнем.

— Кстати, как вы вообще познакомились?

— Сложно не познакомиться, когда я его секретарь.

Верка расхохоталась и едва выдавила сквозь смех:

— Как в лучших бабских сериалах! Шеф соблазняет секретаршу-провинциалку!

Хорошо, что в темноте она не видела, как сильно я стиснула зубы.

— Немного банально, не спорю.

— Но подожди, — до Верки что-то дошло. — Ты же первый раз появилась с ним через пару дней после того, как поехала в Киев!

— Да. И?

— Неужели ты так быстро в него влюбилась? Ива! Я тебя не узнаю!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— В тот вечер я просто с ним позировала для фотографов, ничего такого.

Мне было сложно всё объяснить, не приплетая Кристину, а о ней вспоминать мне ужасно не хотелось, потому что это объяснить уже было невозможно.

— И всё равно. Прошёл только месяц! Сколько парней тебя тут обхаживали, и ты всегда была холодна с ними! Я, конечно, понимаю, что Ян Вронич — это не какой-то там студент, но Ива! Я тебя не узнаю.

Я и сама себя не узнавала, но что поделать? Каждый час наедине с Яном был равен недели с другим парнем. И я не была уверена, что в мире есть подобный мужчина, но разве мог кто-то это понять?

— Во что именно ты не веришь? В то, что я влюбилась так быстро, или в то, что я влюбилась именно в Яна?

Этот вопрос был резковат, но я уже устала от этих полунамёков, хотя бы от Верки я ожидала искренности.

— Ив, ну что ты начинаешь? Я видела тебя влюблённой, и ты тогда буквально летала, сейчас ты не такая. Поэтому я и спрашиваю, уверена ли ты в том, что делаешь.

О, она даже не могла представить, насколько! Ян творил ужасные вещи, и это не изменило ничего. Так что её слова превращались в пыль. С каждой такой фразой всё становилось только яснее.

— Я не скажу, что всё это легко. Но я счастлива. Возможно, впервые по-настоящему счастлива. И разве не это должно быть главным?

Верка помолчала. Она не узнавала меня, и я это понимала. Но что поделать, если изменения, важные для тебя, не нравятся никому вокруг? В конце концов, что важнее: мнение окружающих, или собственные чувства? Ответ, по-моему, очевидный.

— В том-то и дело, что я не уверена, что ты действительно счастлива! Что тебе не кажется. А что, если он поиграет с тобой и бросит?

— Тогда мне будет что вспомнить.

Верка не видела мою улыбку во тьме, но слышала её в голосе.

— Вот теперь я вижу, что ты окончательно потеряна. Ив, ты же всегда была такой рассудительной! И никогда бы не купилась на всё это…

— На «всё это» что? — Верка не отвечала, подбирая слова, поэтому я сказал за неё. — Ты сейчас говоришь прямо, как моя мама. Думаешь, что я с Яном только потому, что он вскружил мне голову богатством и тусовками? Ты права, я никогда не была такой девушкой, и не стала ней, если для тебя это важно. Но я не могу сказать, что не изменилась. Этот месяц был очень тяжёлым, и мне многое пришлось переосмыслить, так что прости, если тебе не нравится, какой я стала. Но я ничего не могу с этим поделать.

Разговор себя исчерпал. Я тяжело вздохнула, понимая, что ещё одна нить отсечена. И, что самое странное, никто не заставлял меня это делать, фактически, все эти люди сделали это сами своими острыми и глупыми вопросами.

— Когда ты снова приедешь к нам?

— Я не знаю. Может, зимой, если каникулы будут достаточно длинными. Но это не точно.

— Ива, с Киева можно за ночь добраться! Ты всегда можешь приехать на выходные!

Мне показалось, что Верка хваталась за последнюю ниточку, но всё это было зря. Я уже приняла решение.

— Посмотрим, что у меня будет со временем. Я, правда, очень занята.

— Ну не будешь же ты теперь ночами в барах или кафешках работать? — с издёвкой спросила Верка. Хорошо, что она не увидела, как зло дрогнули мои губы, я едва сдерживала себя.

— Не буду. Но это не значит, что я буду развлекаться целыми днями. Я не для этого ехала в Киев.

Мне хотелось поскорее закончить разговор, и я очень обрадовалась, когда в баре что-то с грохотом упало. Возможно, неспроста именно в нужный мне момент, но думать об этом у меня не было желания. Главное, что Верка вскочила и побежала в бар, оставив меня наедине с самой собой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Что ж, должна признаться, что я не так себе представляла возвращение домой. И, конечно же, никто из них не был виноват, всё дело было только во мне. Оказалось, что для дружбы были важны не столько общие интересы, сколько общее мировоззрение. Какая разница, какие сериалы смотрит человек, если у вас кардинально отличаются взгляды на героев и их поступки? Если твоё белое для него чёрное, то смысла в дальнейшем общении нет.