Жангада. Школа робинзонов - Жюль Верн

Годфри, бросив на землю свой мешок, в одно мгновение прицелился и спустил курок.

— Ура! — закричал он.

Подстреленный тигр отскочил назад. Но рана могла быть не смертельной, а тогда не жди пощады от разъяренного зверя.

Стрелок поднял ружье, чтобы выстрелить второй раз.

Но тут Карефиноту, которого Годфри не успел сдержать, метнулся с ножом вслед за тигром.

Напрасно Годфри кричал, требуя, чтобы тот остановился, напрасно звал… Негр ничего не слышал или не хотел слышать, поглощенный одним желанием: добить зверя, даже если это будет стоить ему жизни.

Юноша бросился к реке. Добежав до берега, он увидел, что Карефиноту вступил в яростную схватку с тигром. Негр сдавил зверю горло и нанес ему страшный удар ножом в сердце. Тигр скатился в речку, полноводную после долгих дождей. Бурный поток подхватил тело животного и стремительно унес его в море.

Медведь! Тигр! Сомнений больше не было: на острове водились хищные звери…

Подойдя к Карефиноту, Годфри убедился, что тот отделался лишь несколькими ссадинами. Они подобрали свои камасы и двинулись в обратный путь, размышляя о новых превратностях, которые готовит им судьба.

Глава XX, в которой Тартелетт повторяет на все лады, что хочет покинуть остров

Когда Тартелетт узнал, что на острове, кроме медведей, водятся еще и тигры, он пришел в такой ужас, что долго не осмеливался высунуть нос из дупла. Ведь рано или поздно хищники узнают дорогу в Вильтри! Не осталось уголка, где можно чувствовать себя в безопасности! Тартелетт требовал возвести укрепления, каменные стены с эскарпами[102], контр-эскарпами и бастионами, которые должны обеспечить безопасность обитателям дупла большой секвойи. А так как соорудить эти фортификационные сооружения было невозможно, он хотел или вернее мечтал поскорее покинуть остров.

— Я тоже, — спокойно отвечал ему Годфри.

И в самом деле, условия жизни на острове Фины теперь уже были не те, что прежде. Если до сих пор благоприятный случай помогал им бороться с лишениями, выдерживать непогоду и переносить тяготы зимы, то защищаться от диких зверей и каждую минуту ждать нападения — было просто невыносимо.

Положение становилось все более серьезным, а скоро могло стать и критическим.

«Но как объяснить тот факт, — спрашивал себя Годфри, — что в течение четырех месяцев мы не видели на острове ни одного зверя, а за последние две недели встретились и с медведем, и с тигром. Что бы это значило?»

Действительно, факт был необъясним, хотя настолько очевиден, что нельзя с ним не считаться!

И все же Годфри не пал духом. Превратности судьбы только укрепляли его хладнокровие и мужество. Если им действительно грозят дикие звери, то он примет против этой новой опасности самые решительные меры.

Но какие?

Прежде всего надо сократить выходы в лес и на побережье; покидать дом следует с оружием в руках и только в случае крайней необходимости.

— И в первом и во втором случае, — внушал своим спутникам Годфри, — мы отделались легким испугом, но третья встреча с хищником может кончиться плачевно. Не стоит зря рисковать!

Суровая необходимость заставляла жителей Вильтри не только отказаться от частых прогулок, но и требовала усилить охрану жилища и скота, ибо хищники могли их просто уничтожить. Годфри всерьез подумывал о том, чтобы укрепить Вильтри, хотя от грандиозного проекта Тартелетта — возвести вокруг секвойи пояс оборонительных сооружений, — разумеется, пришлось отказаться. Остановились на том, чтобы поставить высокий, прочный забор между стволами ближайших секвой, иначе говоря, окружить Вильтри надежной оградой, которая обеспечила бы им относительную безопасность и защиту от нападения извне.

Годфри прикинул: сделать такой забор возможно, хотя и непросто. Трудно представить, сколько стволов им придется срубить и обработать, чтобы соорудить подобное заграждение. Но Годфри не страшили никакие трудности. Он посвятил в свои планы Тартелетта, и тот их одобрил, пообещав свое содействие. Учитель танцев сумел кое-как растолковать суть замысла Карефиноту, который, как всегда, готов был броситься на помощь по первому зову.

Робинзоны и верный Пятница без промедления принялись за дело.

В одной миле от Вильтри, вверх по течению речки, была небольшая рощица, где росли корабельные сосны. Наши путешественники ни за что не сумели бы напилить досок из поваленных деревьев. Но если заострить бревна, а затем вбить в землю, получится достаточно прочный забор.

И вот, двенадцатого ноября, на рассвете, Годфри со своей бригадой направился к роще. Они продвигались с крайней осторожностью.

Тартелетт, измученный треволнениями последних дней, то и дело повторял:

— Не по душе мне эта вылазка в лес! Поскорее бы уехать отсюда.

На этот раз Годфри не стал ни утешать его, ни затевать спор, а призвал учителя танцев к благоразумию. Ради общей пользы сейчас нужно действовать не словами, а руками. Приходилось сделаться на какое-то время вьючными животными.

Впрочем, на всем пути от Вильтри до сосновой рощи им ничего подозрительного не встретилось, хотя все трое внимательно оглядывали прерию от края до края. Пасшийся на лугу скот не выказывал ни малейшей тревоги. Птицы беспечно щебетали среди ветвей или порхали в воздухе.

Достигнув рощицы, путники тотчас же приступили к работе. Годфри счел более разумным сначала свалить нужное количество деревьев, а потом переправить их в Вильтри. Обрабатывать стволы на месте будет удобнее.

Карефиноту, как и следовало ожидать, научился обращаться с топором и пилой и стал незаменимым помощником. Очень сильный, он не прерывал работы даже тогда, когда Годфри останавливался передохнуть, а Тартелетт в изнеможении падал в траву, раскинув руки и ноги, не в силах даже вытащить свою карманную скрипку. Между прочим, учителю танцев и изящных манер, поневоле ставшему лесорубом, Годфри дал самую легкую работу — очистку стволов от ветвей. Если бы за это платили полдоллара в день, то учитель зарабатывал бы, наверное, не более десяти центов!

Бригада работала шесть дней подряд, с двенадцатого по семнадцатое ноября. Являлись на участок рано утром, в полдень съедали захваченный из дому обед, поздно вечером возвращались и ужинали в Вильтри. Погода была капризная, часто набегали тучи, то парило, то лил дождь. Робинзоны спасались от дождя под деревьями и, чуть только прояснялось, снова принимались за дело.

Восемнадцатого ноября отобранные для ограды деревья лежали на земле — без верхушек, с очищенными от ветвей стволами.

Дикие звери больше не появлялись. Может быть, их вообще не осталось на острове, и убитые медведь и тигр жили в одиночку без сородичей? Увы, это невозможно!

Поэтому Годфри и не думал отказываться от своего плана — огородить Вильтри высоким забором, который мог бы защитить их от всяких неприятных неожиданностей. К тому же самое трудное было уже позади, оставалось лишь переправить бревна к месту постройки.

Да, самая тяжелая работа сделана, но как бы они справились с переноской бревен, если бы Годфри не пришла в голову блестящая мысль сплавить лес по реке? После обильных дождей речка стала полноводной. Без особых затруднений можно связать из бревен плоты и спустить их вниз по течению. У мостика плоты сами остановятся и будут разобраны, а оттуда до Вильтри шагов двадцать.

Больше всех радовался учитель танцев: усердный труд помог ему вновь обрести достоинство.

Девятнадцатого ноября первые плоты благополучно прибыли на место. Меньше чем за три дня удалось переправить весь заготовленный лес.

Двадцать первого ноября часть бревен уже забили на два фута в землю. Заостренные вверху столбы скреплялись между собой гибкими, но крепкими прутьями. Забор получился на славу! Годфри радовался быстрому продвижению дела, скоро они действительно заживут как в крепости.

— Чувствовать себя как за крепостной стеной мы будем только на Монтгомери-стрит, в особняке вашего дядюшки Кольдерупа, — не унимался учитель.

Двадцать шестого ноября забор на три четверти был готов. Вильтри оказался в центре ограды, там же росло еще несколько секвой, и среди них та, что служила курятником (сама собой напрашивалась мысль отвести часть огороженного пространства под хлев, устроить его теперь не составляло труда). Через три-четыре дня они закончат забор, останется приделать прочную дверь, и обитатели Вильтри будут в полной безопасности.

Но на следующий день, двадцать седьмого ноября, их работу прервала одна неожиданность, столь же загадочная, как и многое другое, что происходило на острове Фины. В тот день, около восьми часов утра, Карефиноту, взобравшийся вверх по узкой трубе дупла, чтобы законопатить отверстие на случай сильного дождя или ветра, вдруг громко закричал.