Тропою тайн - Эйлин Гудж

— О Боже, как я могла забыть! Так это были вы… да, да, теперь я вспомнила. Как давно это было! Сколько пациентов я повидала за это время! Но ваша девочка… — Она посмотрела на Скайлер так, будто увидела ее в первый раз. И кровь сразу отхлынула от лица Элли. Низким, срывающимся голосом она продолжила: — Теперь все встало на свои места. Мы сразу почувствовали, что знаем друг друга с давних пор. Это возникло с первой минуты.

От ее слов по спине Кейт пробежали мурашки.

«Как ты можешь смотреть на Скайлер и ничего не замечать?»

А потом Кейт поняла, в чем дело. Увидев Скайлер и Элли рядом, любой заметил бы сходство между ними, но только если бы присмотрелся. Глаза Скайлер были светлее, а черты лица — тоньше, чем у Элли. Губы Элли были более чувственными, а волосы — чуть темнее. Скайлер выдавали только руки, точная копия материнских: крупные, почти мужские, с плоскими широкими ногтями на концах суживающихся пальцев.

Кейт старалась не смотреть на них, но ничего не могла с собой поделать. Завороженная, она уставилась на крошечную ямку на большом пальце Элли.

Молчание нарушила Скайлер.

— Мама, это я попросила миссис Найтингейл приехать, — смущенно призналась она. — Я хотела, чтобы Элли была рядом, когда появится ребенок… ее ребенок.

— Может, мне подождать в коридоре? — спросила Элли, глядя на Кейт в упор. На Элли был темно-лиловый свитер, на фоне которого ее кожа казалась бескровной. Но несмотря на болезненную бледность, она держалась сдержанно и невозмутимо.

Рядом с ней Кейт почувствовала себя мелочной, злобной и бессильной.

— Нет, что вы, — слабо возразила она.

К ужасу Кейт, Элли вдруг взглянула на нее так, будто была готова расплакаться.

— Я понимаю, как вам тяжело, — проговорила она с сочувствием. — Поверьте, все понимаю. Но хочу, чтобы вы знали: этого ребенка я буду любить как родного.

Кейт молчала. Ее бросило в жар. Кейт хотелось хлестнуть Элли по щеке, вышвырнуть из палаты, но вместе с тем ее охватил порыв упасть на колени и вымолить прощение.

— Простите, — сказала она и вдруг, осознав, что выдает свои мысли, быстро добавила: — Мне хотелось бы что-нибудь ответить, но это не исправит положение. Я не в силах поздравить вас. Я мечтала бы, чтобы события приняли иной оборот и этот разговор не состоялся. Но… я примирилась с решением дочери.

Элли не ответила.

Кейт открыла рот, чтобы сделать какое-нибудь безобидное замечание, но ее прервал низкий, протяжный стон.

Резко обернувшись, Кейт увидела, что у Скайлер очередная схватка. Выгнув спину, она пробормотала сквозь сжатые зубы:

— Кажется, мне пора тужиться…

Откуда-то издалека до Кейт донесся голос Элли:

— Я позову врача.

Ничего подобного Скайлер никогда не испытывала; даже падение с лошади не причиняло такой жгучей боли. Все тело горело; ей казалось, что кости таза вот-вот треснут и распадутся. Боже всемогущий, за что же людям такие муки?

Ей надо лишь вытолкнуть ребенка наружу… но позыв вскоре угас.

Когда невидимые веревки, стянувшие ее живот, слегка ослабели, Скайлер увидела, что мать держит ее за руку, и с изумлением почувствовала себя маленькой девочкой. Мама что-то шептала, уткнувшись лицом ей в волосы; от нее исходила спокойная сила.

Перед затуманенным взглядом Скайлер возникла доктор Файрбо. Слышался голос Микки, настойчиво советующий ей дышать как можно глубже и ровнее.

«Что-то не так, — думала Скайлер. — Чего-то недостает. Рядом должен был быть Тони», — вдруг поняла она и чуть не расплакалась.

Но разве ему и без того мало досталось? Если уж она не в силах избавить себя от такого ужаса, да еще от расставания с ребенком, то должна по крайней мере пощадить его.

Скайлер ощутила приближение очередной схватки, оказавшейся более продолжительной и болезненной, чем предыдущие. На этот раз она обязана как следует поднатужиться. Скайлер напряглась и услышала, как что-то лопнуло, а затем в ушах раздался шум, похожий на пение тысячи ангелов.

И вдруг ей открылась истина, которую ее сердце знало давно, а разум отказывался принять: «Мой ребенок. Наш ребенок. Тони и мой. Господи, я и понятия не имела, от чего отказываюсь!»

Как утопающая, Скайлер цеплялась за руку матери, понимая, что любовь, которая только что проснулась в ней, никогда не угаснет. Именно об этом она мечтала для своего ребенка — о матери, беспредельно преданной ему, связанной с ним не кровным родством, а любовью и бесконечной потребностью отдавать. Ощущения были такими пронзительными, что Скайлер сразу почувствовала готовность пойти на любые жертвы.

Кейт поддерживала дочь за плечи, Скайлер вздрагивала и задыхалась.

— Все будет хорошо, — успокаивала ее Кейт. — Ты держишься молодцом. Тебе не занимать мужества, дорогая.

Жаль, что то же самое Кейт не могла сказать о себе. У нее кружилась голова, она боялась потерять сознание. Комната плыла перед глазами, ей казалось, будто ее погрузили в огромный аквариум.

Кейт помнила, как когда-то подруги рассказывали о пугающей изоляции от внешнего мира при родах — мужей не пускали в палату, рожениц спешно перевозили на каталках в родильный зал, детей доставали из материнского чрева акушерскими щипцами. И Кейт восхищали изменения в современных больницах. Но когда дело доходило до кульминации приходилось возвращаться во времена деревенских повитух.

Подобно множеству поколений женщин, Кейт прижимала к себе дочь, поддерживала Скайлер, пока та тужилась.

Воды отошли со звуком лопнувшей резиновой ленты и мгновенно пропитали стерильную подстилку на кровати.

Микки шепотом убеждала подругу глубже дышать.

Миловидная чернокожая врач в маске и резиновых перчатках наклонилась, стоя между раздвинутыми ногами Скайлер.

— Господи, я больше не могу! — закричала Скайлер, и ее лицо исказилось болью.

— Можешь. Поднатужься. Ну, давай, — спокойно скомандовала врач.

— Сейчас… нет… Боже… не могу… слишком больно… — Слова потонули в безудержном, диком вопле, и наконец Скайлер сумела потужиться.

Близкая к обмороку, Кейт отводила влажные пряди со лба Скайлер. Краешком глаза она видела Элли, стоящую у кровати с выражением благоговейного изумления на лице. Хотя Элли была поодаль, казалось, будто их со Скайлер связывают незримые нити.

— Головка! Вижу головку! — воскликнула Микки, которая выглядела так, словно это она рожала. Ее кудрявые волосы влажно блестели, лицо горело.

— А теперь немного расслабься. Хватит тужиться, — распорядилась врач. — Мне надо повернуть головку… вот так. Ну, постарайся еще разок, Скайлер. Посмотрим, долго ли еще…