Ультиматум - Алекс Орлов

К такому резкому повороту не был готов даже генерал Ламберт.

– Вы верно определяете перспективу. Эдгар, – наконец сказал он. – С вами приятно иметь дело.

– Да, господин Председатель временного комитета. Я надеюсь на ответное расположение.

– А что мне остается? Вы ведь человек незаменимый, Эдгар.

– О да, генерал. С этим трудно спорить.

103

Закончив разговор, Ламберт снял с головы микрофон и положил его на панель.

– Неужели все так просто? – произнес ошарашенный полковник Татчи, внимательно глядя на Ника. – Это что, в обычаях варварских народов, менять власть словно жилетку?

– Нам просто повезло, что Эдгар чувствует себя немного виноватым. В противном случае пришлось бы вести долгую войну.

– В чем же он виноват перед вами, генерал, если не секрет? – поинтересовался Татчи, и все офицеры на мостике, услышавшие этот вопрос, замерли, с интересом ожидая, что скажет генерал.

– Да дело прошлое. Он хотел меня убить, но не получилось. Меня тогда выручил знаменитый в местных шпионских кругах агент Дзефирелли.

– Понятно. И что нам теперь нужно делать, сэр? Высадиться на Дижанейро под ликующие крики толпы?

– Именно. Только сначала следует десантировать туда сто тысяч пехотинцев с танками. Я верю в талант Эдгара Хубера, но хотелось бы иметь какие-то гарантии…

Обдумывая услышанное, Татчи посмотрел на большой экран, на котором во всей своей красе отображался Чоббер.

– Как долго Урайя и Примарская Империя будут терпеть наше самоуправство здесь, генерал? Я не специалист, но весь Равновесный Мир напичкан шпионами и агентами влияния. За нами начнут охотиться или организуют интервенцию.

– Я знаю способ, как обезопасить нас, полковник. Мы заставим старых врагов примириться, – невозмутимо заявил Ник.

– Примириться?! – едва не закричал Татчи. Офицеры на мостике уже не скрывали своего любопытства и смотрели на Ника широко раскрытыми глазами. – Каким же образом, генерал? Это же огромные маховики смерти, которые раскручивались столетиями. Даже сейчас, когда мы разговариваем, это чудовищный котел переваривает пятьсот тысяч жизней ежедневно.

– Сейчас я не могу вам сказать большего, но после того, как состоится высадка на Дижанейро, мы обставим этот процесс официально… А пока, дорогой Татчи, я отправлюсь на челнок. – Ник поднялся, и полковник встал вместе с ним. – Нужно пообщаться с Уорреном. Высадка на Дижанейро должна пройти, как настоящая войсковая операция.

– Конечно, сэр. Не смею вас задерживать, – согласился полковник.

Его еще никто не называл «дорогим Татчи», причем без желания уколоть или обидеть, позабыв про уважаемые родовые корни.

104

Массового скопления народа и праздничных торжеств избежать не удалось. Вызволенный из заключения Эдгар Хубер использовал прибытие генерала Ламберта как повод сообщить населению Лидсбурга, главного города Дижанейро, что уж теперь-то, с новым руководством, все быстро наладится. Преступность снизится, количество рабочих мест увеличится, а курс англизонского кредита поднимется относительно примарских империалов и урайских дархамов.

Охраной самого Ника Ламберта занимался лично сержант Бакстер. Он бы никому не уступил этого права. Его команда из трехсот человек оказалась на месте прибытия Ламберта за несколько часов до появления первых горожан.

Помимо пехотинцев Бакстера, по всему периметру восточного парка Лидсбурга было выставлено оцепление из полицейских, которые ежились от утренней сырости и обсуждали ожидавшееся событие.

В пригородах с самой ночи продолжали высаживаться войска. Перехватчики с «Гинсборро» то и дело прочерчивали в небе белые борозды. Авиация с местных баз, во избежание недоразумений, специальным распоряжением командования была оставлена на аэродромах.

На орбитах Дижанейро висели крейсеры «Симона», «Лорбейд» и «Туамоту», а также авианосец «Гинсборро», бывший буксир «Тиара» и разнокалиберные рейдеры наемников.

Группа рейдеров G-7 под руководством майора Берроуза отправилась в качестве прикрытия с Джоном Саблиным – прямиком на Бронтзее. Об этом попросил Ника Эдгар Хубер. Его можно было понять, поскольку на Бронтзее размещалась большая часть его собственности.

Вдобавок к рейдерам Джон получил транспорты с двадцатью тысячами пехотинцев и полусотней танков, а в переоборудованном «Раввлике» прятались два десятка заправленных «ливитов».

– Я бы и сам с удовольствием побывал на родной планете, Джон, – сказал генерал Саблину. – Но пока сделай это за меня и передавай привет своей маме…

– Да, сэр! Конечно! – обрадовался Джон, который не был дома почти восемь месяцев. Все это время он лишь писал миссис Саблиной письма и довольствовался короткими разговорами со штабного коммутатора на Платоне-2.

Когда челнок генерала Ламберта сел на небольшую бетонную площадку в Восточном парке, многотысячная толпа встречающих взорвалась восторженными криками.

Вскоре дверца судна отворилась, и по трапу сошел сам генерал Ламберт – высокий и красивый, в отлично сидевшем на нем парадном мундире.

Генерал был весел и приветливо махал горожанам рукой. Когда он направился к ожидавшему его кортежу лакированных авто, охрана сузила свое кольцо, с трудом сдерживая орду журналистов и операторов, которые с пугающей частотой щелкали фотосленжерами и выкрикивали какие-то вопросы.

Напоминая о себе, низко над парком проносились звенья истребителей, и толпа снова кричала «ура» и подбрасывала в воздух головные уборы.

– Очень красиво, – заметил Ламберт, наблюдая за этим представлением с отдаленной площадки. Его челнок приземлился на Дижанейро полтора часа назад, а под объективы телекамер и, возможно, оптические прицелы, подставлялся специально отобранный двойник.

– Я рад, что вам понравилось, Ник, – улыбнулся Хубер. – Однако пора ехать.

– Что скажешь, Бакстер? – обратился Ламберт к сержанту.

– Можно, сэр, – кивнул тот. – Только кроме мистера Хубера в вашу машину сядут рядовой Блиц и капрал Хилфилд.

– Как прикажешь, начальник, – согласился генерал.

Вскоре все разместились в неброских бронированных лимузинах, простоявших в гаражах Правительственного Дворца не один год.

– Что у нас назначено на завтра, Эдгар? – спросил Ник, когда машины тронулись.

– Я планировал начать процедуру приведения войск к присяге. С этим тянуть нельзя.

– Нельзя – согласен. Но мы должны сделать еще одно важное дело.

– Какое? – Хубер подался вперед, заинтригованный таинственным выражением лица генерала. Несмотря на кажущуюся деловитость и спокойствие Эдгара, он боялся скорой расправы со стороны одной из великих держав, которым ничего не стоило отправить в Равновесный Мир небольшую экспедицию, которая сотрет в порошок и весь флот ОАМ, и бесстрашную эскадру Ника Ламберта.

Эдгар боялся, но робел сказать об этом Нику.

– Нужно пригласить ко мне резидентов СИБ и УРУ.

– Но зачем, Ник? Вы хотите подразнить их?

– Нет, у меня к ним есть предложение.

– Предложение?

– Скорее это можно назвать ультиматумом.

– Ник, но ведь вы можете все испортить! Простите меня, но ультиматум в нашем положении – это самоубийство!

– Разве? – Ламберт улыбнулся, достал из кармана вчетверо сложенный лист и протянул его Эдгару. – Вот текст – можете ознакомиться.

Пока он любовался возникавшими вдали многоярусными конструкциями Лидсбурга и его уступчатыми небоскребами, похожими на скалы, Хубер лихорадочно читал текст.

Кажется, он прочитал его два раза или даже три, прежде чем бессильно откинулся на спинку сиденья и под недоуменными взглядами двух огромных пехотинцев несколько раз глубоко вздохнул.

– Это, конечно, безумие, Ник, то, что вы написали. Это великая дерзость, и… я даже не могу найти подходящего определения, но мне кажется, это может сработать… Если, конечно, они не договорятся…

– Это сработает, – уверенно произнес Ник. – Они никогда не договорятся… Их недоверие укреплялось столетиями.

105

В эту ночь Нику Ламберту не спалось. Волнение давало о себе знать, ведь его ожидала не обычная операция, к которой он, какой бы трудной она ни была, всегда был готов. Нет, теперь ему предстояло сделать нечто иное. Генерала беспокоила не его собственная жизнь, не личная безопасность. Получится ли то, что он замыслил?

Да, просчитал он все верно и не оставил своим противникам никакого выхода, и все же…

Первая половина первого дня Ника Ламберта в его новом качестве прошла как нельзя лучше. Общение с военачальниками протекало гладко, и даже те, кто прежде отзывался о Нике не очень хорошо, теперь старались пробиться в первые ряды, чтобы этот «человек из наших» бросил на них, пусть и мимолетный, взгляд, а может, если повезет, пожал руку.