Шпоры на босу ногу - Сергей Булыга
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А Чико тут же сказал:
– Мороз! Сильный мороз, сержант. Просто смертельно холодно!
Сержант молчал. Чико подумал и опять заговорил – на этот раз вот как:
– Мороз! И он превышает все нормы. А вы, господин сержант, как старший в команде, не должны допускать того, чтобы вверенные вам подчиненные теряли должную боеспособность! И это я уже не говорю о том, что с нами дама, которой и тем более…
И тут он замолчал, прекрасно понимая, что и этого будет довольно. И он не ошибся! Сержант гневно посмотрел на солдата и сказал:
– Чего ты хочешь? Развести костер? А где взять дрова?!
А дров и действительно в чистом поле не очень-то сыщешь. Но Чико ведь явно клонил к совершенно иному! И поэтому тотчас спросил:
– А как, я запамятовал, зовут эту бойкую лошадку?
– Буцефал, – неохотно ответил сержант. – А если ласково, то Буцка. Да ты же сам слышал! Мадам же нам обоим объясняла.
– Да, – согласился Чико, – это так. Но, извините, причем здесь Мадам? Ведь лошадь-то ваша, сержант. Вам подарил ее ваш русский друг. И, значит, отныне в вашей собственности не только сам Буцефал, но и его седло, и эта богатая упряжь, и даже вот это лассо, а по-русски аркан, и вот эти седельные пистолеты, и чересседельная сума, и всё, что в ней…
И Чико опять замолчал. А, вот оно к чему, наконец-таки понял сержант, обрадовался и спросил:
– А что в суме?
– А вы поделитесь?
– Э! – растерялся сержант. – Мне не жалко. Но лазать по чужим сумам, это, знаешь, как-то…
– Но почему это по чужим?! – воскликнул Чико. – Он что, ваш русский друг, разве сказал: «Вот, покатайся и верни, только, смотри, упряжь мне не попорти, и седло не протри, и, главное, не пей мою водку!»
– Что?!
– Водку, говорю! – гордо ответил Чико. – Потому что вот здесь, в этой суме, судя по запаху, ну, и по бульканью… Так что, сержант? Что будем делать?
Сержант молчал. Потом громко принюхался, потом очень внимательно прислушался… И в самом деле как будто бы что-то услышал. А руку протянул, пощупал… И тогда уже окончательно убедился, что Чико был прав! И с удивлением спросил:
– А что, разве ее и действительно было слышно?
– Ха! Еще как! – и Чико даже покраснел от возбуждения. – Да я, бывало, еще дома у себя, на спор, в кромешной тьме за пятьдесят шагов мог запросто сказать, где они его прячут и сколько. И это, между прочим, чистое виноградное вино! Ну а русскую крепкую водку с ее специфическим мужественным запахом… Так что, сержант, поделитесь?
– Э… Ну! – сказал, повеселев, сержант. – Но при одном условии. Так как с нами дама, то мы все же вначале найдем мало-мальски приличное место и разведем там костер, и уже только потом будет всё остальное. Годится?
– Так точно! – гаркнул Чико. – Эй, Буцефал! Быстрей давай, быстрей, я же и тебя не обделю! – и с этими словами он схватил лошадь под уздцы, лошадь испуганно мотнула головой…
Мадам тут же открыла глаза и спросила:
– Что случилось?
– Да вот, – смущенно улыбаясь, ответил сержант, – мой старинный друг Гринка, оказывается, передал нам бутылочку настоящей русской водки. И знаете, от кого? От самого царя!
– Которого вы вчистую обыграли в Тильзите?
– Пусть даже так! Но вы, надеюсь, не откажетесь составить нам компанию?
– Пить водку? – недовольно спросила Мадам и даже поморщилась.
– Так ведь в такой мороз! – с жаром воскликнул Чико. – Поверьте мне, сударыня, я ведь и сам, как вы, только вино и только свое, домашнее! Но раз сержант велел! Для подержания здоровья! И не здесь! А вон… А вон, кстати, и лес! Дрова на мне! И в честь окончания! А?
– Ну, разве если только так! – согласилась Мадам и улыбнулась. И добавила – Тогда… Н-но, волчья сыть!
И, надо полагать, из-за того, что последние слова были сказаны ею по-русски, Буцефал сразу прибавил шагу – и уже через каких-то четверть часа он, лежа на снегу, разнузданный, расседланный, подставив спину под спину Мадам, с удовольствием грелся у жаркого костра… И чуть заметно морщился, потому что Чико не удержался и, как и обещал, угостил Буцефала, то есть помазал ему губы водкой. А что? Питья было достаточно, не жалко. А еще были сухари, копченая баранина. И даже три серебряных стопарика. Чико, увидев их, сказал:
– Вам повезло, сержант. Ваш русский друг очень запасливый!
И поэтому по первой выпили за Гриню. И водка была чудо хороша – холодная, ершистая. И вот вам парадокс: холодная, а греет, ершистая, а ластится. Однако это уже только после ощущаешь а поначалу нужно разом «махануть» и сразу резко выдохнуть и утереть усы – и только потом уже расслабиться, прислушаться, как это разливается по жилам, как ты становишься… Ну, да! Ты самим собой становишься, вот кем! Потому что ну какое теперь тебе дело до всего того, что прежде тебя так раздражало или сдерживало, или тревожило, или еще… Как это будет правильней? Слово никак не вспомнится…
– Сержант! – напомнил Чико. – Мясо!
– Да-да, благодарю!
И взяв из рук боевого товарища добрый кусок копченой баранины, сержант жадно впился в него, прожевал, повернулся к Мадам…
И с удовольствием отметил – про себя, конечно! – что она еще больше похорошела! Даже щеки у нее зарумянились, подумал сержант, а интересно, что такое камеристка?
– Еще? – спросил солдат.
– Да, будь так добр, – кивнул сержант. И, продолжая смотреть на Мадам, хотел было спросить…
Только зачем теперь, торопливо подумал он, спрашивать? Колода уже распечатана, подрезана, игра пошла… Точней, игра давно уже идет! Саида в снос. И Курта в снос. Потом Хосе, потом Гаспар… А козырей пока попридержать, да-да, попридержать, еще торопливей подумал сержант. Хотя а как тут выиграть, когда еще неизвестно, как называется эта игра, не говоря уже о том, какие в ней правила. Обычно оно как? Обычно старшим туз. И это справедливо, потому что туз по латыни – это «as», а «as» – это раньше были такие деньги. Но деньги всегда деньги, как ты их не назови, и они всегда всех главней. Вот почему тузы в колоде старшие. А за тузами – деньгами – идут короли. Короли – это власть, власть – это император, маршалы, и генералы, и даже полковники. Хотя, если честно, то кто такие полковники?! Вот берешь такого полковника за эполеты…
– Сержант! – сказал солдат. – Не уроните!
– О, да-да, – спохватился сержант и поднял стопарик. И сам встал. И сделал знак Чико. Тогда и Чико встал. Он смотрел то на Мадам, то на сержанта, и его явно что-то беспокоило…
Зато сержанту было очень хорошо! И он громко сказал:
– За дам! До дна!
– О, нет-нет! – засмущалась Мадам. – Я же больше не пью!
– Ну, хоть чуть-чуть! – громко и почему-то волнуясь воскликнул сержант. – Это уже тогда только мы, кавалеры, до дна! Итак!.. Нет! – вдруг опять спохватился сержант. – Нет, не так! А как это будет по-местному? Ну, подскажите же!
