Мифы и легенды старой Одессы - Олег Иосифович Губарь

издательским (в том числе, издавал собственные учебники) и книготорговым делом, благотворительностью, служил старшим учителем истории и географии в гимназии при Ришельев-ском лицее, преподавал в Одесском институте благородных девиц, Городском девичьем училище, публиковался в местной периодике, владел недвижимостью.

Прохоровская улица

Купец Иосиф (Осип) Прохоров владел на Молдаванке домом, пивным и салотопным заводами. В его доме помещался один из локальных чумных карантинов (1812–1813 гг.). Семья пережила катастрофическую эпидемию без потерь, а в 1815-м супруга Прохорова Акулина скончалась от обыкновенной простуды в возрасте 31 год. Иосиф остался один с малолетними детьми. Через некоторое время венчался вторым браком с девицею Ириною, которая 9 января 1819-го родила ему сына Григория, а на другой день, при крещении, восприемником был сын Прохорова от предыдущего брака, Василий. Впрочем» 8 октября того же года от простуды скончался их предыдущий совместный малолетний сын Иван. 24 января 1820-го Ирина родила от Прохорова дочь Марию, а затем они потеряли ещё одного малолетнего сына, Марка, и тоже от простуды. К получившей имя этого купца Прохо-ровской улице вел одноимённый мост (называвшийся также Черепенниковским, по фамилии другого купца-старожила, Алексея Черепенникова), около которого традиционно торговали сеном. Он располагался на эспланаде линии оборонительных казарм, впоследствии приспособленной под вторую черту порто-франко, в районе нынешней транспортной развязки меж концом улицы Большой Арнаутской, скверами Прохоровским и Витте.

Мясоедовская улица

Нет никаких проблем с локализацией значительных участков, освоенных одесским купцом Дементием Мясо-едовым на углу нынешних улиц Мясоедовской, № 7 (плюс демонтированный № 9) и Прохоровской, № 6. Ранее 13 апреля 1814 года он построил тут пивоваренный завод, а позднее — жилой флигель, дворовой флигель, магазин, сараи и конюшни. На старости лет, правда, его материальное положение ухудшилось, он перешел в мещанское сословие, а дом по названной в честь него Мясоедовской улицы оценивался лишь в 857 рублей серебром.

Комитетская улица

Название Комитетской улицы считают советским и связывают с неким большевистским комитетом. Переосмысление обусловлено промежуточным наименованием этой улицы — Комиссариатская (с 1924 г.). На самом деле топоним появился ещё в конце 1830-х и, очевидно, благодаря увековечившему себя Одесскому строительному комитету, который занимался планировкой Молдаванки и установкой уличных указателей. И это правильно, потому что Комитету город обязан самим своим формированием.

Бугаёвка, Бугаевская улица.

Бугаёвка, Бугаевская улица (площадь, переулок, спуск и проч.). Ещё один пример трансформации исторического названия и соответствующего переосмысления его этимологии. Так, практически все убеждены в том, что оно якобы связано с тем, что в этом районе разводили быков и в целом крупный рогатый скот, иной раз даже путают быков с тягловой силой — волами. Но тут как раз другой случай: мы снова имеем дело с «именным топонимом».

Так, в архивных документах есть информация о находящейся за предместьем города, Молдаванской слободкой, с давних времен другой заселённой слободки, «именуемой Богаевскою». Впоследствии она была присоединена к Молдаванке, стала называться Бугаёвкою, но из-за отдаленности обустроена хуже, строения примитивные, ветхие, крыты камышом, соломою и даже землею. Имеются четкие архивные указания об отводе 30 октября 1809 года в этом районе значительного земельного участка в 25 десятин удобий некоему Богаевскому. Однако Богаевский этот хутор не обзавел, территория оставалась бесхозной на протяжении около восьми лет, и понятно, что её использовали посторонние лица. Очевидно, так и появилось название Богаевка-Бугаевка. В 1817-м этот надел передали надворному советнику Николаю Григорьевичу Даревскому, директору Одесской промен-ной (банковской) конторы, а с 1818-го окрестные места «на Бугаевке» стали на условиях своевременного обустройства садоводством раздавать желающим.

Но ведь хочется что-нибудь узнать об этом Богаевском-Бугаевском. В архивных бумагах он значится как «по-мещик, поручик», имени не приводится. Так вот этот самый помещик-поручик построил один из первых значимых домов в Одессе — по нынешнему адресу улица Пушкинская, № 1 (перестроено и надстроено этажом). Это здание отмечено как существующее уже на планах 1800-1810-х годов. 19 июля 1823 года его ревизовал архитектор Боффо, каковой докладывал Строительному комитету, что дом «построен по симметрии и не противно архитектуре», проект находится на руках у хозяина, проживающего в имении Шпола Киевской губернии. Понятно, почему Богаевский не особо стремился осваивать будущую Бугаёвку — в ту пору захолустье. В 1820-х, до мая 1828-го, в этом здании помещался благородный мужской пансион Генриха Веплера. В начале июня 1828 года этот 2-этажный дом поручика Богаевского был выставлен на продажу за огромные деньги, 100.000 рублей.

Третецкий (Банный) переулок

Можно продолжать топонимическую тему, но я бы сделал последнюю остановку на этом перекрёстке переулка и Прохоровской улицы. Согласно бытующим версиям, этимология объясняется тем, что здесь, мол, некогда обитал некий «патриарх мазов», то есть мазуриков, решавший серьёзные вопросы и выступавший третейским судьей в их спорах. Это, конечно, всего лишь предание. А я более подробно, нежели в предыдущих разделах, расскажу вам о реальном историческом персонаже, который, несомненно, заслуживает нашей благодарной памяти.

Фамилия этого необыкновенного человека когда-то сохранялась в названии второстепенного переулка старой Молдаванки, меж улицами Прохоровской и Комитетской. Прототип, впрочем, звался по-разному, причем даже в официальных документах: Третецким, Трететцким, Третеским, Третесским, Трететским. Полковник Иван Егорович Третецкий (1789–1853) известен специалистам в области региональной истории главным образом как командир Одесского батальона внутренней карантинной стражи. Подразделения подобного типа были сформированы в Таганроге и Одессе в соответствии с Высочайше утвержденным 18 февраля 1818 года мнением Государственного Совета «для предохранения от моровой язвы», то есть от чумы. Чинов карантинной стражи тогда и даже гораздо позднее именовали гвардионами, их уважали и одновременно опасались. Гвардионы носили специальную яркую амуницию, и обязаны были пресекать всякие попытки проникновения посторонних в карантин, а равно вылазки оттуда лиц, проходящих обсервацию. Они даже имели право решительно применять оружие в случае неповиновения правонарушителей.

Как раз в пору службы Третецкого командиром карантинной стражи, в 1845 году, Одессу посетила популярная в свое время русская писательница Олимпиада Петровна Шишкина, запечатлевшая весьма любопытные детали: «Перед нами и за нами шли с булавами гвардионы (сторожа). Все здесь служащие носят красные рукава, чтобы издалека было видно, что они принадлежат к карантину, и не должно до них дотрагиваться; на офицерах красные шарфы и красная перевязь на левой руке; часовые стоят с заряженными ружьями, готовые выстрелить в дерзкого, который вздумал бы уйти от надзора». И далее: «Чума была здесь в 1829 году, а потом в 1837. Одно это слово, как страшное привидение, должно смутить все умы, поразить все чувства! Теперь служба в карантине не труднее другой службы, но когда чёрное знамя возвещает, что в страшном чумном квартале есть жители, малейшая оплошность, неуместное сострадание могут погубить