Драконья Эра на Руси чародейской - Сергей Юрьевич Тимаков

* * *

На верфи мы пробыли до самого завершения строительства, изредка помогая советами по отделке и зачарованиям, накладываемым на шхуны. Но по большей части мы старались перенять уже местные приёмы ухватки да почерпнуть особенности стиля. В исполнении зачарований, можно сказать, раскрылась индивидуальность каждого корабля.

Шхуну Великолесья украшала затейливая обережная резьба с инкрустацией, наложенной местами позолотой, перемежающейся с чародейскими красками и заключёнными в обшивку артефактами, дублирующими все зачарования созданные резчиками. Функциональность зачарований здесь сочеталась с красотой и основными мотивами резьбы остроухих. При этом, всё смотрелось очень гармонично, без малейшей аляповатости.

Роговы и Хвостовы создали во многом схожие и при том совершенно индивидуальные корабли. Резьба в их убранстве и зачарованиях так же присутствовала, но она хоть и перекликалась с творчеством остроухих, всё же являлась самобытной, выделяясь заметно большим применением драгоценных металлов в отделке в виде эдакой насечки и наложенной хитрым образом позолоты, а также большего количества самоцветов, на которые завязывались чары. Врезанные же в обшивку артефакты выступали из неё и так же несли дублирующую функцию.

К тому же на всех трёх шхунах основные управляющие, защитные, боевые и питающие артефакты, и все связи меж ними, были защищены отдельно. Короче говоря, — это три скоростных летучих броненосца а-ля монитор, выглядящие как небольшие и на диво нарядные шхуны! Причём одухотворённые. Потому как соответствующие ритуалы их кормчии также провели перед завершением строительства, собравшись в тесном семейном кругу…

Нарекли корабли схоже, но при этом по-своему: Ярослав назвал свою Ягла, шхуна Хвостовых получила имя Яра, а Роговых — Ярина. И теперь их вовсю обихаживают, готовя к первому выходу в свет.

Торжественный выход на ходовые испытания, ознаменовал новую эру в кораблестроении и отправление запроса на присвоение мне звания архимага-корабела… По поводу ступени пока идёт дискуссия, хотя я считаю, что даже первая освоена мной отнюдь не полностью, а уж говорить о второй, когда набор освоенных чар столь скудный, и подавно рано.

Глава двадцатая

Долгожданные каникулы

Да-а-а, этот год в Невской вышел весьма плодотворным, не говоря уже о защите учёных званий… Впрочем, практика пройдена, а впереди нас ждут долгожданные каникулы! Пусть и в этом году на них выпали кое-какие неотложные дела, но прежде, будет отдых. А после возьмёмся за доведение до ума посольства в мире Полозовых. Подходящий вариант мы всё-таки подыскали, и для его воплощения мы раньше положенного срока залезем в Колыбели. Необходимо подтянуть кое-какие недостающие знания.

Да, я вновь вынужден переиначивать план своего обучения, но, право слово, польза от сего шага буквально зашкаливает, а воображение уже вовсю бередит предвкушение настоящего чуда! Ну да ладно, отложим покамест все волнения. Нас ждёт долгожданный отпуск, море и отдых! Иначе жёны меня покусают…

— Вот-вот! — раздался в ответ дружный хор моих девочек.

— Эх, наверное, я запамятовал бросить в каждую из вас шоколадкой… Дабы задобрить, — со вздохом заметил я.

— Звучит, знаешь ли как-то… — недовольно протянула в ответ на моё высказывание Пела.

— И да — запамятовал, — покивала Соколина.

— Лучше бы утащил тишком на укромный пляжик… — с улыбкой, сдобренной долей игривости, заявила Белянка, чуть заалев при этом.

— Ага! — согласилась с ней Пава.

— А вы уже собрались? — провокационно уточнил я.

— Давно! — раздался очень дружный ответный возглас.

— Ну так почему стоим⁈ Чего ждём? — осведомился я, указав на коварно открытый за их спинами портал.

— Вот же ушлый… — донеслось в ответ бурчание, но открывшийся нам прекрасный вид на прибрежные воды Драконьей Скалы, уже напрочь вымел из девчонок всё недовольство.

— Хорошо-то как! — выдохнули мы все вместе, оглядев с высоты обзорной площадки плещущееся внизу море.

Так и начался наш летний отпуск. Драконью Скалу выбрали из-за её уединённости, тёплой погоды и желания попробовать-таки воплотить одну нашу затею, родившуюся ещё в гостях у Полозовых. Посему наш отдых у моря сопровождался суетой, наводимой Белянкой да Соколинкой, вносящими заключительные штрихи в проект нашей с ними задумки. Остальные девчонки их вовсю поддразнивали из-за пропускания ими общих развлечений, но те почти не обращали на подначки внимания.

— Соколин, Белян, ну вы ведь совсем уже помешались со своим украшательством! Ещё чуть-чуть, и даже во время милований с мужем о них думать будете! — подбоченившись, заявила Нежка.

— Не будем! А вот уже после, на нас частенько накатывает вдохновение… — заявила алеющая Белянка.

— Точно помешались… — вторила Нежке, почти так же подбоченившаяся Пелагея.

— А меня, между прочим, ласка тоже вдохновляет, — поддержала сестёр Ладна.

— Не тебя одну… — прыснула Тайка.

— А я тортик принесла. Шоколадный! — деловито заявила вошедшая в покои Пава.

— Давай его сюда! Пока они препираются, нам больше достанется, — провокационно ответил я.

— Эй! Мы тоже хотим! — выпалили мгновенно забывшие о раздорах спорщицы.

Когда тортик с толстым слоем шоколадной глазури и нежной прослойкой из абрикосового джема меж тёмных от какао бисквитных кожей был съеден и запит душистым вишнёвым чаем, я заявил:

— Кто, как хочет, а я после того, как съеденное уляжется, пойду на подводную охоту. Рыбки острогой добуду, раков морских пособираю, а после пройдусь чуток по нашим жемчужницам.

— Так! Этого я уж точно пропускать не намерена! Жемчужины надо извлекать, не повредив слишком сильно обитательнице ракушки и залечив то, что нельзя не потревожить, — заявила Белянка.

— Правильно подобранный стимул, творит чудеса! — ухмыльнулась Пава.

— И не говори… — томным голосом согласилась с ней Адрианна, стрельнув в меня глазками.

— Ох ты ж… Затейница! — развеселилась словившая образ Пава.

— Так без этого наложнице никуда! Даже, если она по сути является женою, — заметила клыкастая.

— Вы там мою устрицу смотрите не разворошите! В ней ещё долго амулетику из перламутра обрастать… — напомнила Соколинка.

— Да помним мы, помним! — хором выдали все.

Амулет, из-за которого так переживала Соколина, был своеобразной обкаткой идеи. Хотелось выяснить, что будет, если поместить полностью готовое да зачарованное изделие из перламутра в живую жемчужницу, дабы та покрыла его новыми слоями, превратив в фигурную жемчужину. Кулончик сей, выполнен в виде фигурки морского конька и даже без дополнительного ожемчуживания был очень красив. Суть же опыта заключалась в проверке того, как нахождение в живой раковине скажется на вложенных в амулет чарах и на моллюске.