Ирано-иракская война. Бойня за Глобальный Юг - Пьер Разу

для связи со своими войсками. Более двух лет иракцы использовали «Крипто-52» для расшифровки значительного объема сообщений противника. Для Саддама Хусейна это был такой же ценный актив, как машина «Энигма» для Уинстона Черчилля во время Второй мировой войны.

Работа по перехвату облегчалась еще и тем, что иранцам не хватало дисциплины в шифровании, и они редко меняли свои коды. Однако иракская система имела один существенный недостаток: поскольку КСИР не пользовался ни телефонами, ни сложными системами связи высшего военного командования, их сообщения нельзя было ни перехватить, ни расшифровать. Одержимые конспирацией, стражи революции полагались исключительно на надежных посыльных для передачи своих приказов, которые всегда писались от руки. Иракцы могли узнать о планах регулярной армии, но не КСИР. Это стало большой проблемой, как только Корпус начал проводить собственные наступательные операции без поддержки армии и иракцы снова стали глухи и слепы и потеряли способность предвидеть действия противника.

В 1983 году иранцы приобрели новые машины «Крипто T-450», которые постепенно заменили устаревшие «Крипто-52». Т-450 были полностью электронными современными кодировщиками. Иракцы незамедлительно отреагировали, закупив мощные компьютеры японского производства, чтобы расшифровывать сообщения, которыми обменивались машины «Крипто T-450». Более 1500 иракских техников были спешно отправлены в Японию, чтобы научиться пользоваться этими компьютерами. Иракцы обратились к лучшим специалистам КГБ, чтобы взломать код Т-450. В качестве платы Багдад передал СССР почти неповрежденный «Фантом», который приземлился на брюхо в Ираке после легкого повреждения зенитной обороной. Советские инженеры разобрали его на части, чтобы раскрыть секреты электроники и системы вооружения.

Иранцы несколько раз модифицировали свои машины Т-450. Каждый раз иракцам требовалось всего несколько недель, чтобы адаптировать и взломать новые вражеские коды, используя советских и югославских специалистов, набранных за большие деньги. В этой операции по перехвату и расшифровке иранских сообщений, известной как Проект 858, до конца войны будет задействовано 2500 аналитиков, лингвистов и техников. Единственным фактором, сдерживающим использование этой массы данных, было ограниченное число лингвистов и аналитиков, владеющих фарси. В начале боевых действий только трое офицеров во всей иракской армии умели читать на фарси достаточно хорошо, чтобы использовать результаты своего шпионажа: все трое были приписаны к «иранскому» управлению военной разведки, штат которого состоял всего из шести человек. В 1983 году офис был преобразован в отдел, состоящий из более чем тридцати офицеров, прошедших ускоренный курс обучения фарси.

Эти офицеры были погребены под горами документов, на которые они часто могли только взглянуть, чтобы не отставать от всех полученных ими отчетов наблюдения. Они работали по восемнадцать часов в день, семь дней в неделю, чтобы отследить жизненно важную информацию, которая могла оказать решающее влияние на ход войны. Несмотря на это, многие сообщения остались неиспользованными из-за нехватки времени и достаточного количества персонала.

Три года спустя этот отдел «Иран» был заменен управлением, в котором работало несколько сотен лингвистов. Его глава генерал Вафик аль-Самарраи сыграет ключевую роль в военных действиях Ирака. Как и его люди, он не был признан и награжден во время войны, чтобы не разглашать факт существования этой операции, которая была известна только узкому кругу инсайдеров.

Все данные были централизованы генералом аль-Самарраи, который затем лично передал их начальнику штаба вооруженных сил и Саддаму Хусейну. С несомненным юмором иракский президент назвал операцию «Мухаммад». Точно так же, как Пророк получил божественное слово, иракский президент мог читать планы иранцев, расшифровывая их сообщения. Он мог произвести впечатление на своих генералов, показав, что может читать мысли врага и предвидеть его реакцию, несмотря на отсутствие у него военного опыта.

Поступая так, он заставлял своих подчиненных бояться его, усиливая свою власть над армией. Офицеры опасались, что если Саддам был одарен незаурядной интуицией, которая позволяла ему срывать планы врага, то он, вероятно, мог также читать мысли людей и выявлять лицемеров и предателей в своем собственном лагере. После падения диктатора в 2003 году многие иракские офицеры, опрошенные американцами, заявили – они были убеждены в том, что Саддам обладал экстрасенсорными способностями, которые позволяли ему читать мысли своих генералов, как открытую книгу.

Ускоренное обучение

Пытаясь произвести впечатление на своих генералов, Саддам начал проявлять настоящий интерес к военным делам. Он был убежден, что ему нужно лучше понять параметры войны, что, в свою очередь, позволит ему оценить пригодность предложенных ему планов. Он попросил своего двоюродного брата и министра обороны Аднана Хайраллаха помочь ему быстро понять основы военного мышления. Каждый день Хайраллах делился с ним частью своих знаний.

Иракский президент расспрашивал всех, с кем он говорил, о множестве подробностей организации и проведения операций, не стесняясь утомлять их элементарными вопросами, которые позволяли ему учиться «на работе». Как можно услышать на аудиокассетах, изъятых в Багдаде в 2003 г., вопрос «почему?» стал лейтмотивом в его беседах с начальниками штабов. За несколько месяцев Саддам научился и начал глубже понимать военное дело, не испытывая угрызений совести по поводу исправления своих генералов и изменения их планов, чтобы поставить на них свою печать. Хотя он так и не смог зарекомендовать себя как стратег, иногда он проявлял себя приличным тактиком.

В этот период Саддам Хусейн осознал необходимость опираться на корпус профессиональных офицеров, освоивших ведение операций. Он продвигал талантливых молодых офицеров и назначал на руководящие должности старших офицеров, доказавших свою ценность на войне, в том числе тех, кто не был членом партии Баас.

Он назначил нескольких генералов, пользовавшихся значительным авторитетом в военном учреждении, на ключевые должности: после удачных боев в Курдистане Махер Абд аль-Рашид был назначен командиром 3-го армейского корпуса, ответственного за решающий сектор Басры; Халед Дауд Надер стал главой инженерного корпуса и взял на себя усиление обороны Ирака; а Аладдин Макки Хамас был назначен руководить обучением войск и разработать новую боевую доктрину для армии.

Хусейн назначил первоклассных генералов, таких как Султан Хашим, Айяд Фаид ар-Рави, Айяд Халил Заки и Салем Али, командовать танковыми и механизированными дивизиями. Тем не менее, он также держал некоторых генералов, которые оказались посредственными, но были рабски ему преданы. Самой «представительной» фигурой этой группы, несомненно, является Тала ад-Дури, который был одним из худших генералов во всей армии – и, безусловно, одним из самых кровожадных и некомпетентных, – но оставался одним из верных соратников Саддама.

Снисходительность диктатора распространялась и на его семью. Его старший сын Удай хотел поступить в военно-воздушную академию, чтобы стать летчиком-истребителем. Хотя Удай был печально известным психопатом, физически непригодным для службы, его отец вмешался, чтобы позволить ему записаться на курс обучения, чтобы стать пилотом ударного вертолета в Республиканской гвардии. Пилотируя Ми-24, как и свои многочисленные гоночные автомобили, Удай Хусейн наводил ужас на своих коллег, многие из которых отказывались лететь с