Атомное сердце - Владислав Выставной

Как ни ужасно, но для защитников Бастиона уже начался обратный отсчет…

Коридор завален тяжелыми металлическими брусками – что-то среднее между блокпостом и баррикадой. Квадратное рыло испарителя торчит в узкую бойницу, бронированный палец бойца на спусковом выступе. Он не целится: испаритель поставлен на широкий контур – как раз по сечению коридора. Если варвары не идиоты – они не повторят попытку пойти напролом. Даже учитывая их пренебрежительное отношение к жизни: количество вражеских бойцов пока ограничено.

Такими баррикадами, к тому же – в два оборонительных эшелона – успели загородить все выходы из сектора. Рядовые бойцы вооружены тукерами – доверить испаритель в критической ситуации можно лишь Сильному: страшное оружие, используемое неумело, может сыграть на руку врагу. К примеру – пробить стену и создать лазейку для прорыва обороны.

Но Мах слишком хорошо понимал другое: в этой безнадежной ситуации рассчитывать можно только на себя самого.

И на Гора, конечно.

Мах, соскочил с транспортной платформы и, пригнувшись, подскочил к укреплению.

Здесь, мрачный и решительный, уже ждал Гор. Поглядывал в заградительный туман, словно зыбкое марево манило его в удушливую глубину…

– Что, гады, стреляют? – спросил Мах.

– Притихли, что-то, – задумчиво произнес Гор. – Даже странно…

– Замышляют что-то духи…

Гор скосился на Маха: почему тот назвал варваров специфическим земным термином? Или в Сильном опять проснулся сержант российской армии? Война – самое яркое воспоминание, которое не стереть и не залепить свежими ярлыками.

– Замышляют, даже не сомневайся, – сказал Гор решительно. – Нельзя давать им передышку. Я, пожалуй, схожу, посмотрю…

– Куда ты пойдешь? – изумился Мах. – Они же…

– Пойду, как обычно, – сказал Гор. – Ничего не изменилось: я по-прежнему, Мим, и мне снова играть роль…

Мах хотел было возразить – но промолчал.

Что он может сказать великому Миму – тому, кто столько раз выручал друзей из смертельной опасности? Сейчас ставки слишком высоки: даже жизнь лучшего друга нельзя сравнивать с жизнью планеты. И кто его знает – одной ли только Земли?

– Мах, мне нужно, чтобы ты отвлек их, – тихо сказал Гор. – С другой стороны – два коридора…

– Я понял, Гор, – мгновенно отреагировал Мах. – Только не заигрывайся слишком – все-таки, это не совсем люди.

Гор молча кивнул.

– Удачи, Гор!

– Удачи, Мах…

Мах буквально кубарем слетел с мотоцикла, бросившись к бойцам, притаившимся у стен широкого коридора. Платформы вдруг понадобились для переброски блоков боенакачки для тукеров – пришлось снова лететь по запутанным лабиринтам на опасном двухколесном монстре.

Мах сразу ощутил запах опаленной плоти. В глазах бойцов мелькали вперемешку решимость и страх. Стены оплывали расплавленным композитом, перед развалинами «блокпоста», с трудом различимые в заградительном тумане, дымилось несколько мертвых тех в незнакомой броне.

На этом, особо опасном направлении, сосредоточилась Элита во главе с Тиком.

– Что здесь стряслось? – быстро подобравшись к Тику, спросил Мах. – Попытка прорыва?

– Не думаю, что настоящий прорыв, – мрачно ответил Тик. – Скорее просто щупали – слабину искали.

Мах посмотрел на трупы, покачал головой:

– Не слишком-то они экономят живую силу. Словно воюют они не ради победы, а ради самого процесса…

– Это точно, – сказал Тик. – Но воюют здорово. Боюсь, они в состоянии пробить нашу оборону, если только сочтут нужным. Что-то их сдерживает.

– Ты считаешь? – проговорил Мах.

– Да, – сказал Тик. – Если попрут всей массой, они просто завалят нас трупами. Испарители начнут играть против нас: мы зажаримся в этом пекле.

– Держись, брат! – Мах похлопал Тика по плечу. – И вот что – давай, перемести-ка линию обороны шагов на двадцать назад. При следующем броске на эту линию они здесь потеряют темп – и у нас будет больше шансов…

Тик не стал задавать лишних вопросов: несколько обрывистых приказов – и бойцы принялись по кускам перетаскивать «баррикаду» в глубину коридора. Сам же Мах остался сидеть, прижавшись спиной к стене – несмотря на красноречивые жесты старшего.

Мах помахал в ответ, усмехнулся, сказал негромко:

– Нейла, усиль меня!

И крикнул в туман:

– Эй вы, вояки доморощенные! Не заснули там? Может, вам жратвы подкинуть – а то устали, небось, с дороги – издалеча-то перлись?

– А ты иди сюда, к нам! – донесся из тумана сиплый голос, – Тебя и сожрем, малыш! Ты, наверное, такой нежный на вкус!

– Не боишься заворот кишок заработать, гурман хренов?

– Нет, боюсь, ты обгадишься и отобьешь мне аппетит!

– Какие мы нежные – сидим по уши в дерьме, а еще носом воротим!

– Так чего ты там болтаешь без толку? Иди к нам! У нас полно падали – пожрем!

– Нет, уж, я лучше тут посижу.

– Ну, ничего, мы не гордые, можем и так поделиться куском… Лови!

Из тумана вылетел какой-то предмет, стукнулся об пол, покатился. Замер, наткнувшись на выставленную ногу.

Не надо было всматриваться, чтобы понять: это отрезанная голова.

– Самое вкусное – язык, щеки и мозг. Попробуй – не пожалеешь!

Мах потерял дар речи. Нет, он не испугался. Просто перед ним вдруг всплыли картины той маленькой земной войны, на которой не монстры космических глубин, а самые обыкновенные люди так любили отрезать друг другу головы…

– Эй, – крикнул Мах. – Чего скучаете? Может, поиграем в настоящих мужчин? Никто не хочет – один на один?

– Заманчивое предложение, – донеслось из тумана. – Каким оружием?

– Без оружия! – отозвался Мах. – Только без фокусов! Есть желающие? Или вы сюда пришли только дохлятину жрать?

Ответа не последовало. Мах презрительно сплюнул.

В тот же миг в клубах тумана возник здоровенный, угловатый, будто рубленный, силуэт.

Мах даже не успел опомниться – враг с ревом бросился на него, оторвал от пола и швырнул на стену.

Такой чудовищной силы не может быть у человека – лишь эта мысль мелькнула в голове Маха, прежде, чем та с размаху ударилась в композит стены. Наверное, он на какое-то время отключился, и пришел в себя, лишь почувствовав, как его, словно щенка, отрывают от пола, ухватив за нижнюю челюсть.

Это было не только больно, но и унизительно. Зато теперь Мах смог поближе рассмотреть своего врага.

Лицо его, темное, почти фиолетовое, как бывает при долгом воздействии космических лучей – так называемый пространственный загар – словно сшито из отдельных, не очень удачно состыкованных лоскутов. Будто кто-то в клочья порвал это грубое лицо, а потом, составляя заново, не слишком озаботился проследить, какой кусок на каком месте окажется.

Панциря на могучем теле не было, как не было на нем ни капли лишнего жира – словно это тело специально вырастили для рукопашной схватки. Кожа, тугая, словно синтетик, с такой, пожалуй соскользнет и лезвие ножа. Такое возможно лишь при пересадке тканей, чем зачастую грешат рейдеры. Но, здесь наверняка дело в другом.

Но даже не это лицо поразило Маха, а плотно сжавшая череп блестящая полусфера с шипами – острыми и местами обломанными. Что-то в этом было нечеловеческое…

В чувство его привело болезненное падение на пол. Уже снизу было видно, как варвар взлетел в мощном прыжке чуть ли не под самый потолок, с тем, чтобы ударом тяжелых кованых подошв добить противника. Мах из последних сил откатился в сторону – и рядом взметнулась пыль. Враг разочарованно ругнулся.

– Какой ты неловкий, – посетовал Мах, пытаясь встать на ноги. – Как тебя только мамочка отпустила одного их дому…

Варвар замер, и вдруг, уперев руки в бока, расхохотался:

– А ты наглец! И знаешь, что? Я убью тебя не сразу. Я оторву тебе по очереди сначала руки, потом ноги. Ну а потом – и голову, если к тому времени ты не сдохнешь. Хотя, нет – голову оторву в любом случае. Хочу попробовать на вкус твои мозги. Похоже, они у тебя очень нежные, раз хватило ума бросить нам вызов!

– Ну-ка, скажи еще чего-нибудь! – криво улыбнувшись, попросил Мах. Он знал, что сейчас поможет лучше всего.

Злость.

– Ты слизняк! – презрительно бросил варвар. – Все вы здесь слизняки. И скоро мы вас передавим. Знаешь, как это приятно, когда под подошвой – хлюп-плюп!

Маха перекосило от ненависти. Но он нашел в себе сил бросить в лицо врагу:

– Спасибо!

– За что же? – искренне удивился варвар.

Но Мах уже не смог ничего ответить. Его телом завладела атомная ярость сердца.

Молниеносный прыжок на стену, мощный толчок – и вот они катятся по полу, сцепившись в плотный клубок. И все же, никакая ярость не способна пойти против заведомо превосходящей мощи: Мах отстраненно чувствовал, что кости его сейчас треснут под напором нечеловеческой силы врага.

Секундное озарение подсказало последний, отчаянный шаг: Мах высвободил руки и отчаянно ухватился за странную полусферу на голове противника. Длинные иглы пронзили ладони, хищно выскочив с другой стороны, брызнула кровь.