На внутреннем фронте. Всевеликое войско Донское (сборник) - Петр Николаевич Краснов

генерал-лейтенант Драгомиров, начальник штаба Добровольческой армии генерал-лейтенант Романовский, атаман Донского войска, командующий Донской армией генерал-лейтенант Денисов, начальник штаба армии генерал-майор Поляков, представитель Донского войска при Добровольческой армии генерал от кавалерии Смагин, начальник снабжения Добровольческой армии и интендант Донской армии. От Кубанского войска не было допущено никаких представителей.

Заседание открыл генерал Деникин, который сказал, что с приходом союзников борьба с большевиками принимает более планомерный характер и что необходимо столковаться и прийти к сознанию необходимости единой воли и единого управления в делах внешних сношений, устроить единую общую сеть железных дорог, одну банковскую систему, общий почтовый союз, общий суд и, наконец, гласно признать единое командование.

Донская армия и Донской флот должны быть наравне с прочими вооруженными силами подчинены главнокомандующему. Донская конница должна быть передана на те участки, которые ей укажет главнокомандующий с тем, что Добровольческая армия компенсирует ее пехотой, свободный резерв Дона должен быть передан в полное распоряжение главнокомандующего, в Донской армии не могут быть на командных должностях только донские казаки, но должны находиться также и начальники от Добровольческой армии. Воронежский, Саратовский и Астраханский корпуса должны быть переданы в распоряжение Добровольческой армии, должны быть напечатаны общие уставы и установлены общие правила чинопроизводства во всех армиях, действующих на юге России. Назначения на должности командиров корпусов и выше делаются главнокомандующим в Донской армии по соглашению с донским атаманом. Все офицеры генерального штаба подчиняются главнокомандующему, минуя донского атамана, в Донской и Добровольческой армиях устанавливаются одинаковые нормы содержания и пенсий. Право мобилизации принадлежит главнокомандующему, все снабжение, откуда бы оно ни шло, принадлежит главнокомандующему, который распоряжается также и хлебом, и углем, беря и то и другое на учет.

Первые вопросы возражений со стороны атамана не встретили. Он доложил генералу Деникину, что все внешние сношения им поручены С.Д. Сазонову и что люди, назначенные к нему, даны ему лишь для консультации и для отстаивания перед ним, но не непосредственно перед союзниками интересов Донского войска. Относительно железных дорог атаман уже договорился с инженером Кригер-Войновским, и в этом отношении ни у него, ни у управляющего отделом путей сообщения Войска Донского инженера Карелина разногласий нет. Точно так же и относительно финансов атаман идет впереди желаний генерала Деникина. Так, по его распоряжению особые донские отличия на ассигнациях заменены общерусскими, и новые сторублевки, несмотря на популярность старых на Дону, прозванных «Ермаками», печатаются уже не с портретом Ермака Тимофеевича, а с общерусскими эмблемами, пятисотрублевые ассигнации будут отпечатаны на бумаге сине-бело-красных тонов, цветов русского флага, ни на одном знаке не говорится о том, что он выпущен Донским войском, но всюду говорится о том, что они выпущены Ростовскою конторою Государственного (Российского) банка.

Атаман ничего не имеет против того, чтобы и дальше идти по этому пути, и финансовое совещание представителей Добровольческой армии с управляющим отделом финансов Донского войска господином Корженевским и директором Ростовского отделения Государственного банка окончилось совершенно согласием. Точно так же и на почтовых марках, выпущенных Донским войском, изображен двуглавый орел, вокруг которого сделана надпись: «Единая Россия». Относительно суда достигнуто полное согласование, и атаман ничего не имеет против того, чтобы созываемый им Донской сенат стал бы Российским сенатом.

Вопросы гласного признания единого командования вызвали крайне резкие возражения со стороны командующего армией генерала Денисова. Возражая ему, генерал Драгомиров употребил неосторожное, а может быть, и умышленно сказанное выражение: «Временная автономия Донского войска». Это вызвало яростный ответ Денисова.

– Мы не стремимся ни к какой автономии, ни временной, ни постоянной, но мы вынуждены быть совершенно самостоятельными, потому что были одни в продолжение девяти месяцев тяжелой борьбы. Теперь, когда мы освободились своими силами, вряд ли будет разумно в глазах казака подчинить его да еще во всех отношениях – финансов, порядка службы и тому подобное – кому-то другому. Вы хотели строить на те гроши, которые мы собираем в виде налогов с казаков, Россию и создавать для нее и в ее масштабе все органы управления. Не рано ли это? Казаки – народ разумный, они знают, что, пока есть только Донская и Кубанская армии, не стоит и говорить о России и ее правительстве. Вот когда явится российская армия и правительство будет сидеть на российской территории и прикрываться русскими штыками, тогда можно будет говорить о полном слиянии казачьих армий с русской, а теперь это только лишь вода на мельницу противника. Далее, – продолжал свои возражения Денисов, отвечая Драгомирову, – вы сказали, что свободный резерв должен быть передан главнокомандующему, который им распоряжается по своему усмотрению. Раз враг будет угрожать Дону – вы его отдадите? Но позвольте, больше угрозы Дону, как теперь, быть не может. Дон совершенно обложен противником, и протяжение нашего фронта равняется более чем 1600 верстам, а кто нам помогает?!

– Я не говорю – сейчас, – недовольным голосом сказал генерал Деникин. – Мы отлично понимаем тяжелое положение Донского войска, и не настолько же мы наивны, чтобы потребовать резерв сейчас. Но армия должна быть реорганизована. У вас масса конницы, а у нас конницы не хватает.

Но против выделения конницы возражал и атаман.

– И свойства местности, и характер противника, и природная любовь казака к работе на коне создали особый характер войны, – сказал он. – Мы бьем противника преимущественно конными частями, которые в большинстве случаев дерутся великолепно, чего нельзя сказать про нашу пехоту. Конные части мы выделить не можем!

– Какое же это будет единое командование, – воскликнул генерал Драгомиров, – когда главнокомандующий не распоряжается своими войсками!

– Но нельзя же вмешиваться в организацию наших сил, потому что это поведет к развалу построенного с таким трудом и далеко не окрепшего, – заметил Денисов.

После очень долгих переговоров при участии генерала Щербачева удалось установить, что все-таки Донская армия в полном составе должна перейти в подчинение генералу Деникину.

– Это непременное требование союзников, – сказал генерал Щербачев. – Без исполнения этого условия они отказываются чем бы то ни было помогать нам.

– Для Дона, – снова упрямо сказал Денисов, – единого командования не надо, и Дон без такового свободно может жить. Единое командование нужно для России, и вы требуете этой жертвы во имя ее. Но казак этой жертвы не поймет, и самый факт признания открыто и публично такого подчинения разложит Дон.

– Но поймите, – сказал Щербачев Денисову, – что без этого союзники нам ничего не дадут.

– Дону ничего и не надо, – возразил Денисов. – Разве только моральная поддержка. А вот если Дон вследствие этого подчинения со всеми его последствиями развалится и разложится, то, полагаю, союзникам это не будет все равно.

– Но