Путешествия и исследования в Африке - Чарльз Ливингстон

Мы имели случай убедиться в том, что наши проводники были более принципиальными людьми, чем люди далекого юга. Они доставляли нам пищу, но не принимали никакого участия в ее приготовлении, и сами никогда не ели в нашем присутствии. Когда мы приготовляли себе пищу, они всякий раз удалялись в лесную чащу и ели там свою кашу, потом вставали, хлопали в ладоши и благодарили за кашу Интемесе. Макололо, привыкшие к более простому и свободному обращению, протягивали пригоршни приготовленного ими кушанья находящимся поблизости балонда, но те отказывались даже притронуться к нему. Они очень щепетильны в отношениях друг с другом. У каждой их хижины свой отдельный костер, и когда он погасает, то они сами вновь добывают огонь, а не берут его у соседей. Я думаю, что это называется суеверным страхом.

Около каждой деревни в темной чаще леса, как я уже говорил, вы всегда увидите идолов, долженствующих изображать человеческую голову или фигуру льва и представляющих собой просто изогнутую палку, смазанную снадобьями; иногда вы видите просто небольшой горшок со снадобьями, поставленный под навесом или в миниатюрной хижине с небольшой насыпью из земли внутри этой хижины. В более глухих местах мы видели вырезанные на деревьях изображения человеческих лиц с бородой, весьма близко напоминающие изображения на египетских памятниках. Эти изображения все время попадаются на нашем пути. Около них на ветках кладутся жертвы в виде корней маниока или початков кукурузы. Через каждые несколько миль нам попадаются также кучи из палок, сложенных в форме пирамид; каждый прохожий бросает в эту кучу маленькую ветку.

Одежда мужчин балонда состоит из мягких выделанных шкур мелких животных, таких как шакал или дикая кошка. Шкуры вешаются на поясе сзади и спереди. Одежда женщин – неописуема; однако сами женщины отнюдь не были нескромными. Они стояли перед нами, нимало не сознавая непристойности своего костюма и чувствовали себя совершенно так же, как мы, когда бываем одеты. Но, не сознавая, что в их внешности чего-то недостает, женщины балонда не могли сохранять серьезности при виде моих людей, обнаженных сзади. Всякий раз, когда мои спутники повертывались к ним спиной, то, к их досаде, особенно заразительно смеялись молодые девушки.

Переправившись через Лонадже, мы подъехали к красивым деревням, окруженным, как все негритянские деревни, бананами, кустарником и маниоком. Мы расположились лагерем на берегу Леебы в месте, где было змеиное гнездо. Одного из наших людей укусила змея, но укус оказался совершенно безвредным.

К северо-востоку от города вождя Шинте находился город вождя Казембе, принадлежавшего тоже к племени балонда; туда шли люди из всей этой области покупать себе медные кольца для ног. Эти кольца изготовлялись в городе Казембе. До него, как говорили, было пять дней пути. Подданные вождя Казембе принадлежат к племени балонда, или балои, а его страну португальцы называют Лонда, Лунда или Луи.

31 января мы переправились через Леебу. Переправа заняла четыре часа. Лееба здесь значительно уже, чем в том месте, где мы оставили ее, здесь она имеет в ширину всего только 100 ярдов [около 90 м]. Вода ее имеет темно-мшистый цвет. Жители деревни одолжили нам для переправы свои челноки. Когда мы дошли до одной деревни, находившейся за рекой, в двух милях от нее, я с чувством удовлетворения произвел определение долготы и широты, для первой по расстоянию между планетой Сатурн и Луной, а для второй – по высоте меридиана Canopus'a: восточная долгота 22°57, южная широта 12°06 06».

Это был единственный удобный случай в этой части Лунды для точного определения места, где мы находились. Еще в пути я много раз вынимал свои приборы, но, как только наладишь все, звезды скрываются за облаками. Находясь на юге, я нигде не наблюдал такой сильной облачности, как здесь, а что касается дождя, то годы моей жизни на Колобенге не заставили бы мою палатку так изветшать и поредеть, как один месяц пути в Лунде. На юге я никогда не видел в ночное время и ранним утром таких проливных дождей, как в этой стране. Они часто продолжаются всю ночь и приблизительно за час до рассвета становятся еще сильнее. А когда вся ночь бывает ясной, то, как только должен наступить день, внезапно начинается бесшумный проливной дождь. Каждые пять дней из шести на рассвете обязательно начинался проливной дождь, и так было по целым месяцам. Дождь так изрешетил всю мою палатку, что мне на лицо падали мелкие брызги и в палатке все делалось мокрым. По временам, но не всегда дожди сопровождались сильными раскатами грома.

1 февраля. На той стороне реки, которую мы оставили, перед нашими взорами в этот день открылось красивое зрелище двух возвышенностей, называемых Пири, что значит «две». Страна, находящаяся там, называется Мокванква.

Мы с удивлением услышали, что английские хлопчатобумажные ткани здесь в большем спросе, чем бусы и украшения. Люди здесь больше нуждаются в одежде, чем бечуанские племена, живущие около пустыни Калахари, у которых для этой цели есть много шкур. Животные встречаются очень редко, и небольшой кусок миткаля ценится поэтому очень дорого.

2-го числа мы вышли на большую равнину, лежащую за Ле-ебой. Равнина имела в ширину по меньшей мере двадцать миль. Она была вся покрыта водой, доходившей в самых мелких местах до щиколоток. Для того чтобы не идти по равнинам Лабале (Лувал?), расположенным к западу и залитым водой гораздо больше, чем эта равнина, мы несколько отклонились от взятого нами северо-западного направления и большую часть этого дня шли, имея возвышенности Пири почти вправо от себя.

По словам проводников, равнины Лабале в настоящее время совершенно непроходимы, потому что вода на них доходит до пояса. Поверхность равнин, по которым теперь шел наш путь, была такой ровной, что вода выпавших дождей стояла на них по целым месяцам. Они были затоплены не разливом р. Леебы, потому что река еще не вышла из берегов. Там и сям поверхность залитых водой равнин была усеяна маленькими островками, на которых росли низкорослые финиковые пальмы и хилые деревья. Сами равнины покрыты густым травяным ковром, который скрывал от глаз воду; трава придает равнинам вид, напоминающий вид больших степей с их бледно-желтой окраской и открытым горизонтом, лишь кое-где скрывающимся за деревьями. Прозрачная дождевая вода, наверное, уже стояла некоторое время в траве, потому что было видно много лотосов в полном цвету; видны были также водяные черепахи, крабы и другие животные, которые питаются рыбой, находящей себе дорогу к этим равнинам.

Благодаря постоянным брызгам из-под ног вола, ноги у ездока, который сидит на нем, всегда были мокрые. Мои люди жаловались на то, что ороговевшие подошвы их ног от постоянного действия на них влаги стали мягкими. Вода покрывала все тропинки, по которым мы шли в Лунде. Единственным источником наших сведений об этой местности был проводник Интемесе, которого нам дал Шинте. Он все время называл нам различные места, по которым мы следовали, и между ними «Мокала а Мама», местожительство его матери. Очень интересно было слышать, как этот высокий седовласый человек вспоминал свое детство.