Лотар-миротворец - Николай Басов

Бетия горящими от ненависти глазами смотрела на Лотара.

— Ты победил, Желтоголовый. Не ожидала, что так будет.

Лотар чуть усмехнулся разбитыми в кашу губами:

— Я и сам не ожидал. Ты и вправду очень хороша, Бетия. Мне жаль, что мы оказались врагами. Правда.

Тут он понял, что ноги не держат его больше, и сел. Прикосновение песка было невыносимо, но подняться Лотар не мог.

Бетия на миг прикрыла глаза.

— Лотар, в твоей власти еще спасти меня. Подними Акиф или свой меч и отсеки то, что у меня оказалось в этом плену… Взамен я готова дать тебе нерушимую клятву верности.

Сухмет что-то пробормотал. Впрочем, ему не нужно было даже говорить это вслух, чтобы Лотар уловил его идею.

— Нерушимую клятву ты уже дала — своему отцу. Ты не можешь давать другую. Мне очень жаль, Бетия, но…

Он отрицательно покачал головой. Бетия посмотрела на солнце, на отца, на Лотара.

— Это несправедливо, я не должна была проиграть! Отец, — с мукой в голосе произнесла она, — почему так получилось?

Лотар вздохнул:

— Ты проиграла по двум причинам. Во-первых, ты не научилась различать добро и зло, а это непозволительно для любого бойца — не знать, на какой стороне он дерется. А во-вторых, тебя не научили кланяться противнику.

— Кланяться — тебе? — Она фыркнула. — Много чести, Желтоголовый.

Лотар снова вздохнул:

— Если хочешь, Сухмет нашлет на тебя чары, и ты не почувствуешь, что тонешь в этом янтаре. — Он посмотрел на Жалына: — Я могу попросить его и для тебя, Жалын.

Демон всех времен поднял голову, его глаза были тусклыми, как оловянные бляхи. Он вряд ли понимал, что с ним происходит. Но все-таки проговорил:

— Жарна ни при чем, она ни в чем не замешана.

— Я знаю, ей ничто не грозит, — ответил Лотар. А потом вспомнил, что давно хотел задать вопрос и что теперь, наверное, самый подходящий момент. — Жалын, почему ты подарил мне Акиф?

Вдруг из-за его плеча прозвучал голос Сухмета. Оказалось, он поднялся и подошел к ним, понимая, что Лотар не сумеет до него добраться:

— На Востоке правитель, если хочет неожиданно наказать слугу, дарит ему какой-то очень приятный подарок. Как выкуп за жизнь, или плата за господское вероломство, или просто как оправдание неожиданного убийства. Раньше это казалось мне благородным, а теперь почему-то представляется подлым.

Лотар оперся рукой на плечо Сухмета и попытался подняться на ноги.

— Знаешь, я, наверное, не очень плох. А вот с Рубосом тебе придется повозиться.

Сухмет улыбнулся одними глазами и дернул головой в восточной манере.

— Процесс его выздоровления не самое интересное сейчас. Меня больше интересует, что он скажет, когда узнает, что мы победили без него?

Глава 40

Как ни старался Сухмет, Рубос так и не пришел в себя, и поэтому ничего не сказал. А может быть, дело было в том, что сустав у него был измочален, как будто его руку хорошенько пожевал очень большой морской змей.

Сухмет, пока восстанавливал сустав, пока собирал все мелкие, отколовшиеся косточки воедино, пока пытался устранить внутренние разрывы печени, куда Рубоса очень упорно долбила Бетия, говорил, что проще сделать нового Рубоса, чем подлечить этого. Но Лотар, даром что сам едва держался на ногах, не ответил на шутку, а просто отошел к умирающим противникам и стал наблюдать за их гибелью.

Умирали они почему-то гораздо дольше, чем Санс. Они и бились больше, и сопротивлялись янтарному притяжению, но все равно их не сразу принимала даже эта ненасытная скала.

В какой-то момент Бетия вдруг со звериной жестокостью стала перегрызать свою правую руку у локтя, чтобы освободиться. Но потом, когда уже и кровь потекла струей, а белая кость показалась под отвратительными лохмотьями мяса и кожи, вдруг посмотрела на ушедшую в желтую поверхность чуть не до колена ногу и бессильно заплакала.

В этот момент Лотар готов был высвободить ее, на Сухмет — цепкий старик — оказался рядом и так сжал плечо Желтоголового, что он даже не смог подойти к ней, просто не поднялся с песка.

Потом стал бредить Жалын. Он говорил на таком языке, что даже дочь смотрела на него со страхом. Должно быть, он шептал какие-то заклинания, но это уже было бесполезно. Он тонул, и в последние несколько минут тонул очень быстро, почти как в жидкой трясине. Когда голова уходила под янтарь, его ноздри и губы еще оставались на поверхности. И это было ужасно, он все еще цеплялся за жизнь.

Когда они скрылись, несколько мгновений ничего не происходило. А потом…

Как будто в Лотара, Сухмета и бесчувственного Рубоса, которого они поддерживали за слабые плечи, вдруг ударила беззвучная, но очень мощная молния. Их подхватило, закружило, опалило… И вдруг они оказались на том же самом месте, под горкой, на которой возвышался замок КаФрам.

Но теперь у них под ногами зеленела трава, песка нигде не было, а долина, горы, небо и даже само солнышко дышали привычным человечьим теплом и участием. Где-то у леса мычали коровы, на соседнем кусте ракиты распевал свою песню дрозд, а на реке звонко перекликались девицы, которых послали стирать белье.

Мир, полный спокойствия и неприметной, каждодневной радости.

Лотар не мог больше поддерживать Рубоса. Он опустился под его тяжестью на землю. Он чувствовал себя так, словно был надувной, а весь воздух из него разом вышел.

— Ну вот, — сказал он Сухмету, — посмотри-ка, сигнал идет или иссяк?

— Ты думаешь, я способен почувствовать сигнал? — поинтересовался восточник.

Лотар пожал плечами:

— Если знаешь, что искать, почему бы не попробовать?

Сухмет с невыносимым кряхтеньем достал из-за спины посох Гурама и стал над ним тихонько колдовать. И когда от посоха заструился очень чистый зеленый свет, вдруг заулыбался окровавленными губами и повернулся разбитым лицом к Лотару:

— Ты прав, господин мой, как всегда. Сигнала больше нет. Армии восточников должны его потерять. Если наша версия правильная, и вызывание Жалына было главной причиной, которая гнала их на Запад, они должны быть в шоке, в прострации, должны просто разбегаться в разные стороны.

— Ну, ты преувеличиваешь, — Лотар поймал себя на том, что помимо воли улыбается от уха до уха, как ни больно от этого. — Все-таки это регулярные армии, а не стадо мародеров…

— Ты не понимаешь, господин. На нормальных людей магия всегда оказывает чрезмерное влияние, и оборотной ее стороной является то, что невозможно предсказать или угадать силу реакции, когда магическое воздействие неожиданно кончается. На этом сам Харисмус ошибался, а туг шайка каких-то примитивных колдунов…

Лотар покачал головой: