Ферма звезд на краю земли - Даша Семенкова

Зато Йенса приглашение почему-то встревожило. Он поехал со мной, на всякий случай. В кабинет госпожи Стефан войти не посмел, но обещал что-то разузнать, пока я там буду сидеть. Предупредил, что бояться мне нечего, законов я не нарушала и безоговорочно соглашаться на все, что от меня потребуют, не должна. Пусть сперва документы мне наконец выправят.

— Все будет в порядке, я уверена. С чего бы им, в самом деле, меня вызывать? С магией никак не связана, за технический прогресс Криштоф отвечает, — попыталась я его успокоить и получила в ответ скептическую ухмылку.

— В том-то и оно, что не связаны. Косвенно разве что, через их пленника. Это-то меня и беспокоит. Впрочем, ступайте, невежливо заставлять достопочтенную госпожу Стефан ждать. После поговорим.

Достопочтенная госпожа встретила меня неизменной улыбкой. Взгляд ее словно говорил, что теперь, когда она рядом, все обязательно наладится. Усадила в кресло для посетителей напротив своего стола и предложила чай с печеньем. Я изобразила улыбку в ответ и отказалась.

— Тогда позвольте перейти сразу к делу, — начала она. — Как известно, я, кроме прочего, чувствую за вас личную ответственность. Несмотря на то, что вы давно освоились, я все же до сих пор немного за вами присматриваю. И не могу остаться в стороне, когда возникла угроза вашему благополучию.

— Не понимаю, о чем вы, — отозвалась с невозмутимым видом. — У меня все в порядке.

— Прекратите дурачиться, Анастасия. Все вы понимаете, — на прекрасном лице магички отразились сочувствие и грусть. — Догадываюсь, что, находясь в плену заблуждений, вы вряд ли станете слушать, какими бы разумными ни были мои слова. Пусть за меня скажут факты.

На столе перед ней лежала толстая картонная папка без подписи с развязанным шнурком, будто ожидающая, когда ее откроют. Симона развернула ее и придвинула ко мне.

— Взгляните-ка. Смелее, я вас не тороплю, можете читать, сколько пожелаете.

Пожав плечами, я открыла сшитые листы в произвольном месте, безо всякого интереса, из вежливости. Еще до того, как прочла первые строки, поняла, что не узнаю ничего хорошего.

Протокол допроса некоего Василя Лакатоша по делу Дамиана Теодора Мертенса. Шапка документа с датами, фамилиями и подписями, ниже вклеена фотография неровно постриженного мужчины с кривым носом и перекошенным в недовольной гримасе ртом — анфас, профиль.

Текст начинался с чего-то вроде присяги. Допрашиваемый обязуется говорить правду, не связан обстоятельствами, принуждающими к сокрытию информации, находится в здравом уме и не под воздействием и тому подобное. Подпись, неаккуратная, крупная, немного размазанная.

Далее следовал перечень заслуг этого самого Василя. В возрасте пятнадцати лет был осужден за карманные кражи и бродяжничество. Отбыл наказание… Подозревался в участии в банде налетчиков, отпущен… Осужден за разбой… Уголовник со стажем, зачем мне подсунули историю его нелегкой жизни — непонятно. Ведь не просто так стопка документов словно сама собой на этой странице распахнулась.

— Извините, но для чего мне это читать? — спросила у Симоны. Судя по толщине папки, я просижу до ночи, если предложат изучить целиком.

— Имя Дамиан Мертенс вам ни о чем не говорит? Понимаю, вы еще мало знакомы с нашими реалиями, но полагала, что вы достаточно близки, чтобы он рассказал о своем прошлом.

— Тео? — невольно вырвалось у меня, хотя обсуждать наши отношения с ней не собиралась.

Вот как, значит. Дамиан Теодор Мертенс… Мощно звучит, немного даже пугающе. Вызывает ассоциации с демонами и смертью. Наверное, ему в свое время очень шло, а теперь остался жалкий огрызок. Как и само его существование…

— Читайте, Анастасия, читайте. Вы должны понять, с кем именно связались.

Мне бы отказаться по-хорошему. Захлопнуть папку, ответить, что я знаю достаточно. С оскорбленным видом выйти вон, не обернувшись. Но любопытство пересилило, не смогла не взглянуть хоть одним глазком.

Со слов Василя, он добровольно согласился послужить науке взамен отбывания пожизненного срока. То ли условия в здешних тюрьмах настолько ужасные, то ли он просто дурак, но в результате подписался на любые эксперименты. К счастью для него, необратимо пострадать не успел, зато видел достаточно.

Все это я прочла по диагонали, пока взгляд не зацепился за строчку: «Она сказала: я люблю тебя. Я все сделаю для тебя! Он велел ей взять нож и вырезать полоску кожи со спины связанного мужчины. Связанный при этом хихикал, как от щекотки, вроде ему даже нравилось».

Вернулась двумя абзацами выше. Некая Борбала Клеменн, знакомая Василю Лакатошу ранее, подопытная, в присутствии его и еще двоих, из которых ни один не выжил, выполняла приказы Дамиана Мертенса. Далее шла справка об этой Борбале. Проститутка, отравительница, намеренно заражала клиентов венерическим заболеванием, прятала краденое, обманом продавала женщин в бордель. Приговорена к казни через повешение.

Прелестно. Выходит, собрали по тюрьмам отборный человеческий мусор, тех, кого никто оплакивать не станет, и пригнали к Тео, чтобы он их на ленточки резал. Вроде бы нечего жалеть, сами они никого не жалели, но…

«Он сказал, что внутри нее жуки. Спросил, чувствует ли она это. Она принялась кричать, хвататься за бок, ногтями царапала живот. Он велел выпустить их наружу. Она воткнула нож себе в живот, полилась кровь, она продолжала резать, смотрела на пол перед собой и улыбалась. Нож был тупой, ей пришлось постараться».

«Перед тем, как испустить дух, она все говорила: спасибо, спасибо».

Не в силах продолжать, я перелистнула страницу. Фотографии. Грузная, некрасивая женщина с убранными в узел черными волосами, одетая в мешковатое платье. Мясистое лицо с маленькими глазками и низким обезьяньим лбом казалось тупым и злобным. Анфас, профиль. На следующей фотографии то же лицо было перепачкано кровью, один глаз заплыл, но вместо хмурого выражения — улыбка. Жуткая, неестественно радостная. Безумная.

К фото тела целиком я не стала приглядываться. Захлопнула папку. С меня хватит.

— Что же вы? Дальше много интересного, — нежным голоском проговорила Симона. — Наш друг тот еще затейник.

— Я не желаю этого знать. Вы не имеете права вмешиваться в мою личную жизнь, — огрызнулась я и чуть ли не швырнула в нее папку, оттолкнув от себя, будто та могла укусить. — И вообще, разве это законно, показывать мне такие сведения?

— Вообще нет, — неожиданно охотно согласилась она. — Видите, на что я ради вас иду. Строго говоря, это теперь лишь формальность, ведь убийцы, садиста, бездушного чудовища по имени Дамиан Теодор Мертенс больше не существует. Но он может вернуться. Вы этого добиваетесь, не так ли? Хотите, чтобы то, о чем вы прочитали, началось снова?

Все, чего я в том момент