Китайские народные сказки - Автор Неизвестен -- Народные сказки

Ню-лан тестя искать. В доме ищет, за домом рыщет, яму с травой обшарил – нет нигде старика. Вошел тогда юноша в тещины покои, открыл сундук, глядь – на красном свертке красное яблоко большое лежит. Схватил его юноша и говорит:

– Уж не ты ли это, почтенный тесть? Если не ты это, а и впрямь яблоко, я сейчас его съем. Уж очень оно, видать, на вкус хорошо!

Старик как закричит:

– Отпусти! Опять мне всю бороду выдрал!

Спрашивает его тогда Ню-лан:

– А ты не съешь меня?

– Не съем. Ступай домой!

Воротился Ню-лан домой, а Чжи-нюй ему и говорит:

– Завтра отец тебя заставит прятаться.

Отвечает Ню-лан:

– Хэй! Куда же я такой большой спрячусь?

Говорит Чжи-нюй:

– Не бойся, я научу тебя, что делать.

Только утро наступило, старик опять зовет зятя:

– Давай, зятек, поиграем, теперь ты спрячься, а я тебя искать буду.

– Давай, – согласился Ню-лан.

Присел Ню-лан на корточки, перекувыркнулся, вышивальной иглой обернулся. Спрыгнула Чжи-нюй с кана, подобрала иголку, вышивать стала, а сама говорит:

– Ищи, отец! Ню-лан уже спрятался.

Кинулся старик искать, весь дом обыскал, весь двор обшарил – не может. Воротился в дом и говорит своей старухе:

– Не нашел я его. Он меня нашел, а я его нет.

Бросила тут Чжи-нюй иголку на пол, опять Ню-лан перед ней. Говорит ему Чжи-нюй:

– Хочет отец завтра наперегонки с тобой бегать, смотри, как бы он верх не взял!

– Как же это он верх возьмет?

– Ай-я! Тебе ни за что за ним не угнаться! Иди скорее в амбар, увидишь там красные семена, набери одну меру с лишком да красных палочек для еды прихвати. Еще дам я тебе головную шпильку, из золота сделанную. Как станет тебя отец догонять, я крикну: «Брось шпильку». Только помни, бросать надо вперед, а не назад!

Вышел на другое утро старик, зятя кличет:

– Эй, зятек! Давай наперегонки побегаем, ты впереди, я за тобой. Догоню – съем, не догоню – помилую!

Согласился Ню-лан, и побежали они. Зять впереди, тесть позади, а жена с тещей взяли детей и вслед за ними пустились.

Бежит Ню-лан, бежит, вдруг бросил две палочки да два красных зернышка. Бежит, бежит, опять две палочки да два зернышка бросил. Тесть бежит, палочки да зернышки подбирает. Поднимет – дальше бежит, опять поднимет, опять бежит и приговаривает:

– Ну и зятек! Ему бы с жизнью прощаться, а он все вещи у меня ворует!

Разбросал Ню-лан все зернышки, разбросал все палочки, а бежать еще далеко. Видит Чжи-нюй – отец мужа догоняет, сейчас его схватит, как закричит:

– Брось шпильку! Быстрее!

Теща тоже кричит:

– Быстрее! Быстрее!

Обернулся Ню-лан, видит – тесть совсем близко, вытащил шпильку, назад бросил. В тот же миг мужа и жену небесная река разделила. Ню-лан остался на одном берегу, Чжи-нюй – на другом. Плачут жена и дети. Даже теща слезы льет. Плачет Ню-лан на другом берегу один-одинешенек.

Увела теща в дом дочь и внуков, тесть тоже ушел. Так и остался Ню-лан жить на другом берегу. С той поры муж и жена могут встречаться только в седьмой день седьмой луны.

В этот день с самого утра все птицы поднимаются в небо, вырывает теща у каждой по перышку: у сороки рябой, у сороки простой, у жаворонков да ласточек, из перьев мост строит.

К вечеру седьмого дня седьмой луны, если все время глядеть на небо, можно увидеть Млечный Путь – длинный-предлинный мост через Небесную реку. На этом мосту и встречаются Волопас – Ню-лан и Ткачиха – Чжи-нюй. Если спрятаться в виноградных лозах, можно услышать их разговор. Говорит Чжи-нюй мужу с обидой:

– Велела я тебе шпильку вперед бросить, а ты ее назад бросил, вот и разделила нас небесная река!

Отвечает Ню-лан:

– Увидел я, что отец твой меня догоняет, со страху забыл, что ты велела.

Триста шестьдесят дней в году, триста шестьдесят чашек да триста шестьдесят котлов у Ню-лана. Чжи-нюй, как придет, все перемоет, стопкой сложит. И одежду всю перестирает да перештопает.

А на шестнадцатый день седьмой луны к матушке уходит, нельзя ей больше с Ню-ланом оставаться.

Сказание о Мэн Цзян-нюй[119]

В старые времена жили на свете муж и жена по прозванью Цзян. Посадили они тыкву-горлянку, ботва длинная – через стену перекинулась к соседям по прозванью Мэн, глядь – у соседей большая тыква выросла. Мэны ее срезали, потом разрезали, смотрят – в тыкве девочка сидит, и назвали девочку Мэн Цзян-нюй – девочка из семей Мэн и Цзян.

Шли годы. Выросла Мэн Цзян-нюй настоящей красавицей – фея с небес спустилась. Взглянешь – сразу влюбишься, только никто ее не видал: были Мэны людьми богатыми, дочь держали в высоком доме в саду, в сад никто не входил, а за ворота девушку не выпускали.

Одному только Фань Си-ляну как-то посчастливилось увидеть ее, и стали они вскорости любящими супругами.

Как это случилось? А вот как. О ту пору император Цинь Ши-хуан[120] замыслил построить Великую стену длиною в десять тысяч ли. Людей пригнали видимо-невидимо, всех без разбору мужчин хватали, не счесть, сколько народу там поумирало. Кого схватят – не надейся домой воротиться. А кому охота ни за что погибать? И вот однажды пришли стражники за Фань Си-ляном, а он возьми да и убеги. Прибежал к дому Мэнов, перескочил через садовую ограду, за искусственной горкой из камня схоронился. А тут как нарочно Мэн Цзян-нюй со служанкой в сад погулять вышла, смотрит – мотыльки разноцветные порхают. Захотелось девушке хоть одного поймать. Вытащила она шелковый платочек, бросила, только платочек на мотылька не попал, в пруд упал, а мотылек выпорхнул и улетел. Обидно девушке, притомилась она, на большой серый камень села, велит служанке платок из воды выловить. А та, видно, не поняла, пришлось Мэн Цзян-нюй самой платок доставать. Подошла она к пруду, подобрала рукава. Тут служанка как закричит:

– Ой, что я вижу! – Это она юношу приметила, схоронился он за горкой, на барышню глядит.

Подняла Мэн Цзян-нюй голову, застыдилась, покраснела: и впрямь, на другом берегу прекрасный юноша за горкой схоронился. А Фань Си-лян растерялся, не знает, как ему быть, бежать – стражники схватят, остаться неловко – с девушкой-то он не знаком. Наконец он решился, вышел вперед, поклонился служанке и говорит:

– Прошу тебя, девушка, спаси меня, спаси!

А служанка уже оправилась от испуга и давай ругать юношу:

– Ты откуда взялся, бродяга?

Пал юноша ниц и говорит:

– Я