Триумф броненосцев. «До последнего вымпела» - Вячеслав Коротин

Адмирал со своим флаг-капитаном еще несколько часов обсуждали детали предстоящей операции.

На следующий день на «Славу» прибыли командиры крейсеров и броненосцев, и состоялось еще одно совещание, на котором уточнили конкретные детали.

А еще через двое суток все боевые корабли, исключая миноносцы, оставшиеся для охранения транспортов, покинули Бонинские острова.

Через двадцать четыре часа отряды под флагом Небогатова и брейд-вымпелом Смирнова (командира «Николая») вышли в районы, намеченные для операции.

Корабли разошлись на расстояние около ста кабельтовых и стали «чесать» океан в поисках добычи. Результаты не замедлили сказаться: за первый же день остановили тринадцать судов, идущих в Японию и из нее. На второй – еще семь. Большинство пришлось отпустить, но три были потоплены как перевозившие контрабанду, а еще два захвачены в качестве призов. Угольный запас эскадры пополнился еще на две тысячи тонн бездымного кардифа, и индийский рис с японского транспорта тоже был не лишним.

После двух дней крейсирования к юго-западу от устья Токийского залива пришлось вернуться – автономность кораблей, и в первую очередь «Славы», не позволяла надолго отрываться от основной базы – этот броненосец, как и броненосцы береговой обороны, строились для Балтики, где расстояния более чем скромные.

Но цель была достигнута – русские обозначили угрозу коммуникациям на путях в Японию.

Финансисты всего мира не могли и не стали игнорировать этот факт.

Микадо, хоть и неофициально, начал интересоваться возможностями заключения мира…

Если хочешь объявить о своих намерениях на весь мир, сделай намек об этом конфиденциально – можешь не сомневаться: все, кому надо и не надо, будут оповещены об этом чуть ли не мгновенно. Дюжина стран, узнав о том, что Япония наконец-то согласна на ведение мирных переговоров, немедленно стала предлагать свои услуги в качестве посредника.

Обе пока еще воюющие империи сошлись на Гааге, где державы представляли не просто посланники, а чрезвычайные и полномочные послы. Хотя с российской стороны на переговоры не погнушался выехать сам Ламсдорф.

Переговоры начались тяжело: русские после очередных одержанных побед предъявляли такие требования, что, выполняя их, Япония не только скатывалась на уровень «держав» типа Сиама, Персии и Мексики – выживание нации ставилось под большой вопрос. С другой (японской) стороны, претензии также были неадекватны: развязавшие войну формально требовали заключения мира на основании имеющихся результатов этой самой войны: все территории, занятые японскими войсками, должны остаться под протекторатом Страны восходящего солнца.

Митсухаси, возглавлявший японскую делегацию, и сам прекрасно понимал, что такое нахальство может вызвать лишь раздражение противной стороны, но действовал согласно инструкциям из Токио.

– Я не совсем понимаю, уважаемый господин посол, – начал Владимир Николаевич Ламсдорф, услышав о претензиях японцев, – зачем меня оторвали от важных дел. Неужели вашему правительству не ясно, что на таких условиях Россия никогда не заключит мира.

– Я лишь выполняю волю своего императора, – поклонился японский дипломат, – но имею полномочия и к поиску компромиссных решений…

Переговоры, конечно, не торговля на рынке, но что-то общее в обоих процессах имеется…

Обеим империям был необходим мир, обе империи старались «состричь» максимум дивидендов из сложившейся ситуации и не «потерять лица» на международной арене, обе делегации старательно пытались найти решение, которое было бы не унизительным для противника и максимально выгодным для себя. Исходя из сложившейся ситуации, разумеется…

России мир был необходим, как вода для обезвоженного организма, а Японии – как воздух для организма любого. Японская нация задыхалась в этой войне, но она задыхалась и на своих островах, ей, поднявшейся из феодализма в капитализм, требовался рынок сбыта на континенте.

Ламсдорф со своей делегацией это прекрасно понимал, понимал и то, что Россия вполне может обойтись и без Квантуна, без Северной Кореи, без Южной Маньчжурии… Но здесь вставал вопрос о престиже Великой Державы: даже если все это отдать за деньги (которых у Японии нет и теперь уже не предполагается), то уважение к России в мировой политике упадет до самой нижней отметки.

Формоза, Окинава и Цусима были включены в список претензий заведомо с намерением от этих претензий отказаться… Ну то есть все как на рынке все-таки – торговаться нужно начинать с максимума.

Японская делегация, разумеется, с негодованием отвергла столь наглые поползновения, но и свои аппетиты поумерила…

Переговоры «покатились» по сложившимся для этого процесса шаблонам. Курильскую гряду японцы согласились вернуть России в обмен на формально захваченный Бонинский архипелаг, и Охотское море вновь стало внутренним водоемом Империи. Однако право беспошлинной ловли на шельфе островов японцы для своих рыбаков выговорили.

К тому же Япония лишалась особого статуса на Сахалине.

«Варяг» и «Решительный» безусловно возвращались России в боеготовом состоянии за счет японской стороны, как и все захваченные торговые суда. Ни одного вооруженного японца не должно было оставаться на континенте.

Россия «великодушно» отказалась от претензий по поводу совершенно ей не нужных островов южнее Хоккайдо, и вопрос перешел к Южной Маньчжурии, Корее и Ляодунскому полуострову. Здесь «терять лица» нельзя было никому.

Российская и Японская империи признавали права друг друга в Корее, и линия раздела сфер влияния прошла по сороковой параллели (Корея фактически «воевала» на стороне Японии, так что мнения Страны утренней свежести никто и не спрашивал).

А вот с Ляодуном намучились: формально он захвачен армией генерала Ноги и стоил ей немалой крови, но нормально – Япония, вероломно напавшая на Россию, побеждена. И неважно, что ни сам полуостров русским уже фактически не нужен, ни прилегающие к нему территории, – вопрос престижа…

Ламсдорф с Митсухаси для обсуждения этого вопроса неоднократно удалялись общаться с глазу на глаз.

В результате Япония согласилась освободить данные территории, но был составлен дополнительный секретный протокол, по которому Страна восходящего солнца имела право через год выкупить право аренды у России. Но с правом участия в концессиях русской стороны. Южно-Маньчжурская железная дорога при этом оставалась российским объектом.

Поскольку Стране восходящего солнца нечем было покрыть ближайшие долги и проценты по ним, то Россия согласилась приобрести в качестве компенсации строящиеся крейсера типа «Цукуба». Для немедленной перепродажи, разумеется.