Герой - Олег Бубела

Ничего подобного! Когда я на следующий вечер завернул в большую деревню и отыскал там постоялый двор, его хозяин мало того, что запросил втридорога за комнату с бадейкой воды, так еще при разговоре со мной лицо кривил, как будто наелся зеленых лимонов. Это было весьма странным, но я также не стал заострять внимание, понимая, что уже через день-два достигну гор. Но когда я смыл с себя грязь и спустился в общий зал ради плотного ужина, то произошло неприятное событие, объяснившее странности в поведении местных.

Усевшись за крайний столик, я подозвал к себе разносчицу и заказал мяса, хлеба и каши, понимая, что разносолов мне здесь не увидеть. В ожидании своего заказа, оглядывая собравшихся людей, я вдруг отчетливо почувствовал их ненависть, злость и презрение, и мысленно приготовился к худшему. Судя по всему, весть о том, что в этом трактире остановился эльф, разнеслась по деревне в мгновение ока, и все окрестные мужики собрались на меня посмотреть, а заодно и выпить несколько кружек вина. Оглядывая их неприветливые лица, я понимал, что добром все это никак не может кончиться. Но есть очень хотелось, поэтому я не стал ретироваться в комнату, а остался ждать свой ужин. Весьма странным было то, что и все присутствующие тоже чего-то ожидали, так как задирать меня пока не пытались, да и шуточки по поводу моих ушей отпускали только шепотом. А когда принесли мой заказ, я всецело сосредоточился на еде и поэтому пропустил момент появления в трактире нового действующего лица.

— Разрешите присесть? — произнес голос надо мной.

Подняв глаза, я увидел пожилого мужчину с аккуратной бородкой в сером одеянии, поверх которого болтался на цепочке серебряный медальон с глазом посередине. Этот святой отец магом не являлся, что было прекрасно видно по его ауре, так что либо церковники в Империи заметно отличаются от служителей Единого в Мардинане, либо я оказался прав, и в такие небольшие деревушки посылают только самых бесталанных.

Оценив тот факт, что все остальные деревенские замолчали и с интересом наблюдали за нами, я понял, что святоша и был тем, кого так долго ждали. Ну что же, посмотрим, что он станет делать.

— Присаживайтесь, — кивнул я священнику и продолжил жевать.

Святоша с достоинством опустился на лавку напротив и начал пристально меня разглядывать. Я только хмыкнул. Знаем, проходили, таким меня не проймешь. Раз сам напросился, то пусть сам и говорит, что ему нужно. Понаблюдав минуту за тем, как я уничтожаю мясо, священник недовольно спросил:

— И что привело вас в нашу деревню?

— Голод и желание поспать на мягкой постели, — ответил я с набитым ртом.

— Что ж, ваши желания мне понятны, но я попросил бы вас немедленно ее покинуть, — сразу перешел к делу священник.

— Это почему же?

— Здесь не место таким, как вы!

Я хмыкнул и принялся подчищать тарелку куском хлеба.

— Знаете, я что-то не увидел при въезде в деревню таблички «Эльфам вход воспрещен», поэтому считаю, что обладаю полным правом находиться здесь. Но если вы вежливо попросите меня удалиться, вернете пять серебрушек, которые я уже отдал за комнату, тогда я, так и быть, покину вашу гостеприимную деревушку.

Священник оглянулся назад, а потом сказал мне:

— Вы, наверное, не понимаете, что если сейчас же не уйдете отсюда, то сильно рискуете… оказаться избитым.

Похоже, что святоша собирался сказать совсем иное. Неужели, предполагает, что меня могут убить? Я в свою очередь оглядел собравшихся. Всего десятка четыре — ерунда! Поэтому я пояснил церковнику:

— Нет, это вы чего-то не понимаете. Я воин, и, отмечу без ложной скромности, довольно неплохой. Поэтому если кто-нибудь из здесь присутствующих нападет на меня, то рискует потерять свое здоровье или жизнь. И вообще, святой отец, мне кажется, что вы пренебрегаете своими обязанностями. А как же ваша забота — нести божье слово в массы, прививать людям любовь к ближним? Что-то вы совсем не тем занимаетесь. Это не меня нужно уговаривать, а вот этих мужиков, которые очень хотят совершить грех. Или я не прав?

Я доел кусок хлеба и не спеша запил ужин холодным квасом. В это время священник зло буравил меня своим взглядом. Но теологический спор он поддерживать не стал и просто приказал:

— Уходите.

— Ладно, — равнодушно ответил я и поднялся.

Бросив несколько медяков на стол и расплатившись таким образом за ужин, я пошел к лестнице, ведущей на второй этаж к моей комнате. Вот только она оказалась загороженной пятью серьезными мужиками, которые зло сжимали кулаки. Подойдя к ним, я мирно сказал:

— Пропустите, пожалуйста.

В ответ на это самый здоровенный грозно рыкнул:

— Проваливай, пока цел!

Я вздохнул и повернулся ко всем остальным, которые уже тоже стали подниматься со своих мест, доставая ножи, дубинки и кастеты.

— Мужики, я вас не трогал, зла не причинял, поэтому давайте разойдемся по-хорошему. Просто мне неохота вас калечить только потому, что вы эльфов не любите. Если хотите сохранить здоровье…

Но тут один из тех, кто загораживал мне проход наверх, попытался пырнуть меня ножиком в спину. Естественно, у него это не получилось. Сместившись слегка вбок, я пропустил руку с ножом, а потом захватил кисть и резко повернул ее, услыхав треск. Обернувшись к оставшейся четверке, я несколькими жестокими ударами вырубил всех, обеспечивая себе надежный тыл, а им долгое сращивание поломанных челюстей. Толпа взревела и попыталась навалиться на меня всем скопом, но тремя сильными ударами я угомонил самых прытких, а десяток просто расшвырял, переломав почти всю мебель в этом заведении.

Оставшиеся на ногах стали более осторожными и начали подходить партиями, вооруженными невесть откуда взявшимися длинными дрынами. Их я калечил не спеша, вдумчиво, вспоминая все несмертельные удары рассветной школы, дробя им кости и выворачивая конечности. Ох, и добавится сегодня работы местной знахарке, думал я, выбивая пяток зубов у детины с тесаком и отправляя того в глубокий нокаут ударом между ног, гарантированно лишившим его возможности в будущем иметь детей. Убивать я здесь никого не хотел, так как одно — трактирная драка, но совсем другое — уничтожение половины местных жителей. Кто знает, как на это отреагируют имперские власти.

Когда я вертелся, уклоняясь от последнего серьезного противника — сильного крепыша, вертевшего лавкой с мастерством профессионального жонглера, внезапно ощутил опасность сбоку. Мгновенно активировав защитный кокон, я бросил взгляд в ту сторону и увидел священника, который смотрел на меня и что-то бормотал, выставив вперед свой медальон, зажатый двумя руками. Поднырнув под лавку, я ногой врезал в грудь крепышу, отбрасывая его к стенке, в которую он с хрустом впечатался, и в этот же момент, подчиняясь интуиции, отпрыгнул назад, пропуская яркий белый луч, проделавший нехилую дыру в стенке трактира. Обернувшись, я увидел, что этот луч выходит из медальона, который держал святоша с выпученными глазами.