Наследник Осени - Джайлс Карвин

Но никого из них не было. Ни Бель, ни Шары, ни отца. Только Косарь.

– Если я соглашусь, чему ты будешь меня учить?

– Что есть и что пить, чтобы приучить тело переносить жару. Как утопить врага прежде, чем он утопит тебя. Как атаковать противника, болтаясь на дереве. Как защищаться и наносить удары. Как вскарабкаться на горящую башню, когда из-за дыма нечем дышать и ничего не видишь.

Брофи кивнул.

– Тебе нужна стратегия, – продолжал керифянин. – У тебя уже есть преимущество как у сына Перемен Года. Ты неплохо подготовлен физически. Но Девять ступеней не только физическое испытание, но и общественная игра.

– Я понимаю стратегию игры.

Косарь поднял брови.

– Неужели? Судя по тому, как от тебя воняет, вряд ли.

– Я понимаю их стратегию, – уточнил Брофи. – Но у меня есть своя.

Керифянин опустился на корточки.

– Ну-ну. Расскажи.

– Цель Девяти ступеней – сломать дух. Ломаются все, кто участвует в игре. Игра учит их тому, что они недостаточно хороши. Что все остальные – враги. Что если ты хочешь сделать шаг вперед, нужно лгать, жульничать, толкать в спину. Делать все, чтобы только опередить ближайшего конкурента. Думаю, Фанки это понял, поэтому он и не очень-то старается.

– Но все равно играет.

– Играют все. У них нет выбора, потому что за каждым его семья. Рано или поздно здесь предают все. – Он посмотрел керифянину в глаза. – Ты ведь тоже это делал?

– Да.

Брофи покачал головой.

– Значит, понимаешь. И с кем ты теперь собираешься подружиться? Кого потом предашь ради победы?

– Никого.

Косарь нахмурился.

– Тогда ты не победишь.

– Я сыграю и выиграю. Но только не по их правилам, а по своим. Девять ступеней взращивают в людях вероломство, жестокость, подлость и страх перед другими. Меня такие правила не устраивают. Физендрия вот-вот нападет на мой город. Я хочу показать им всем, что гражданин Свободного города может победить за счет верности и чести в состязании, где сотня физендрийцев проиграют со своей агрессивностью и жестокостью.

– Ты хочешь победить не игроков, а саму игру.

– Да.

– Игра сильнее тебя.

– Огндариен сильнее Физендрии.

Керифянин вздохнул.

– В тебе так много от тети, – негромко сказал он. – И от отца.

– Ты знал моего отца? – изумился Брофи.

– Встречал однажды в Керифе. Я был тогда… другим.

– Какой он был? Что говорил?

– Сам я с ним не разговаривал. Только наблюдал за ним из тени, как и за другими. Он был хороший человек. Очень спокойный. Из тех, кого великие замечают мгновенно, а глупцы не видят вообще. Хаба относился к нему с большим уважением.

– А я его не знал.

– Понимаю.

– Я бы… – начал Брофи и осекся. – Базовая стратегия у меня есть, но я многого не знаю. Ты мне поможешь?

– Одолеть игру?

– Да.

– Я не думаю, что это можно сделать так, как ты предлагаешь.

– Ты мне поможешь?

Косарь вздохнул, покачал головой и впервые за все время отвел взгляд.

– Я просто глупец, – пробормотал он себе под нос. – Был им и остаюсь. Твоя семья пользуется этим чуть ли не все эти годы.

Брофи уже собирался спросить, что он имеет в виду, но Косарь вдруг продолжил:

– Я научу тебя тому, что знаю сам. Но предупреждаю, учитель я строгий.

– Ничего, я хватаю на лету. Если Бель тебе доверяет… – Впервые за последние десять часов в нем проснулась надежда. За ней последовал очередной приступ рвоты. Он наклонился над ведром, но желудок был пуст.

Брофи застонал.

– Похоже, дело пошло на поправку, – сказал, поднимаясь, керифянин.

– Откуда ты знаешь? – прохрипел юноша.

– Промежутки увеличиваются. Жить будешь.

– Чего мне только не хватало, так это плохих новостей.

Впервые за все время, что Брофи его знал, Косарь засмеялся.

Смех был глубокий, раскатистый и громкий. Даже не смех, а хохот, чего Брофи никак не ждал от этого невзрачного, колючего, бесстрастного человека. Как и удар грома, продолжался он недолго.

– Завтра приступим к работе, – пообещал Косарь.

ГЛАВА 14

Шара очнулась в темноте.

Моргнула. Опухшие щеки отозвались болью. Сжала одеревеневшие пальцы. Руки тоже болели. В животе было пусто и сухо, как будто она не ела по крайней мере неделю. Шара попыталась свернуться в комочек, сжаться, спрятаться. И снова моргнула. Колени не сгибались, малейшее движение причиняло боль.

«Ползти. Я должна ползать. Хозяин рассердится, если увидит, что я лежу».

Преодолевая боль, она села и только тогда увидела отблеск пламени на стенах пещеры. Откуда-то издалека доносились приглушенные голоса. Виктерис?

Шара перекатилась на колени и вскрикнула от боли.

Голоса смолкли. Она проползла вперед. Одеяло свалилось. По обнаженному телу пробежал прохладный ветерок. С шеи свешивалась тонкая цепочка. Шара схватила ее и нащупала маленькую подвеску. Камень испускал тепло, и она сжала его липкими пальцами. Дыхание выровнялось. Боль отступила.

Из тени выступила неясная фигура.

– Проснулась, милая? – спросил мягкий, участливый голос. – Не вставай. Оставайся пока на месте.

На плечо легла теплая ладонь. Шара медленно опустилась на каменный пол.

– Кто вы?

– Беландра, – ответила женщина. – Не бойся. Тебе ничто не угрожает. Ты в зале Сердца.

Шара оттолкнула женщину.

– Где Виктерис? – Дыхание снова сбилось на мелкие, судорожные глоточки, руки затряслись.

«Надо ползти».

– Его здесь нет, – прошептала Беландра. – Успокойся. Все хорошо. Сердце защитит тебя.

Из темноты появился вдруг кто-то еще. Высокий. Стройный. Шара вздрогнула, сжалась и попыталась отползти.

– Не бойся, это Валлия. – Беландра погладила ее по спине. Ощущение было такое, словно по коже пробежал паук на мохнатых, колючих лапках.

Шара дернула плечом.

– Не надо…

– Проснулась? – негромко спросила Валлия, опускаясь на корточки рядом с девушкой.

– Да. Она очень напугана. Он что-то сделал с ней. Нужно снять заклятие.

Шара хотела отодвинуться, уползти, забиться в угол, но сил не хватало.

– Все хорошо, – повторила Беландра. – Мы здесь, чтобы помочь тебе.

Вдвоем они подняли ее с пола и поставили на ноги. Двигаться все еще было больно, от каждого прикосновения по коже разбегались мурашки, но Шара терпела, потому что без них не смогла бы стоять.

– Ты помнишь, что произошло? – спросила Беландра, подводя ее к факелу.

Шара облизала губы.

– Я помню все.

Она ползала на коленях по комнате. Ползала и ползала. Кругами. Не останавливаясь. Ползала, ожидая, когда он вернется.

Она лежала на кровати. Грязной, мерзкой кровати. И он бил ее, щипал и насиловал.