Опороченная (Карнавал соблазнов) - Сандра Хилл

Простое созерцание тела супруга вызвало у Идит бурление в крови, а ее руки и ноги налились свинцовой тяжестью. Она опустила глаза на свои груди, потом перевела взгляд на плоские соски Эйрика. Какие они разные и все-таки похожие. Идит нерешительно дотронулась до одного из сосков кончиком пальца. Прикосновения оказалось недостаточно. Замерев, чтобы убедиться, что он еще спит, она нагнулась и накрыла один из жестких бутонов своими влажными губами. Затем слегка пощекотала его кончиком языка. И немедленно отпрянула, когда ей показалось, что он застонал. Но нет, муж продолжал спокойно спать, хотя теперь губы его сомкнулись, а дышал он уже через нос.

Идит осторожно села, потом встала на колени. На теле Эйрика имелся некий орган, который она намеревалась разглядеть попристальней. Удостоверившись, что муж не проснулся, она наклонилась вперед и с любопытством поглядела на «него». Лежавший на мужских мешочках, вялый мужской орган определенно выглядел иначе, чем тогда, когда был возбужден.

Она прикоснулась к нему кончиками пальцев и сразу же отдернула назад руку, словно обожглась. И едва не захихикала вслух. На ощупь он был мягким и хлипким, словно гигантский червяк.

Осмелев, она протянула руку и осторожно обхватила его пальцами. «Ох, кожа неплотно прилегает… она сдвигается. Как странно!»

И вдруг «он» начал расти под ее пальцами. Идит ахнула и осторожно отпустила «его». Покосившись на лицо Эйрика, увидела, что тот продолжает спать здоровым сном. Видимо, выпил за обедом изрядное количество ее медовухи. И она снова обратила свое внимание на нижнюю часть его тела и увидела, что мужской орган продолжает расти, становится толще и длинней. Теперь кожа натянулась, словно мрамор, и заблестела. Прямо волшебство.

Ну, вообще-то не волшебство. Идит жила слишком много лет среди грубых мужчин, чтобы не слышать об «утренней тяге» и набухших от потребности отлить мужских органах. Видимо, «он» может расти по многим причинам, не только для совокупления.

Все эти дела с совокуплением были загадкой для Идит, удивительной загадкой, которую она еще не могла постичь. Даже при взгляде на тело Эйрика у нее возникало странное чувство, оно даже тревожило ее. Распутство. Ей хотелось ощупать все его тело, познать тайные места, которые приносят ему удовольствие.

И почему только он все разрушил своими глупыми правилами?

С глубоким вздохом сожаления Идит уже собралась лечь и попытаться заснуть, но взглянула в лицо Эйрика и увидела его глаза, широко открытые и уставившиеся на нее.

Их взгляды встретились на долгий, бесконечный миг. Он ничего не сказал, но его остекленевшие глаза и приоткрытые губы свидетельствовали о желании. И все-таки он не обнял ее, не стал просить ее любви. Тогда она вспомнила. Он сказал ей, что не станет этого делать.

— Я не хочу заниматься с тобой любовью, — опережая его, заявила она с вызовом, а потом спохватилась, что стоит перед ним на коленях голая. Она села и подтянула колени к груди, обхватив руками лодыжки.

Эйрик промолчал, но его неровное дыхание говорило само за себя.

Она покосилась на него:

— Мужчины так бахвалятся своим телом. Мне просто захотелось посмотреть, как оно устроено.

Он тихо и недоверчиво засмеялся.

— Нет, это правда. К тому же мужчины всегда принуждают женщин, навязывают им свои ласки, заставляют подчиняться. А мне хотелось поглядеть, как можно устроить все наоборот, чтобы самой взять все в свои руки.

— Так почему же ты теперь остановилась? — поинтересовался он хриплым голосом, словно ему было трудно говорить.

— Что?

— Любовь не может быть навязана, Идит. Но если ты думаешь, что тебе понравится держать в любви верх, пожалуйста… присаживайся, будь моей гостьей.

Она непонимающе посмотрела на него. Тогда он наклонился и приподнял ее над собой, так, чтобы колени обхватили его бедра. Не успела она ничего сказать, как он посадил ее на свое твердое орудие, которое наполнило ее, заставило все внутри расшириться, чтобы принять его целиком. И теперь уж Идит не стала бы протестовать, если бы даже речь шла о ее жизни…

Всегда чутко спавший, Эйрик слышал, как Идит передвинулась на его сторону кровати, но заставил себя дышать по-прежнему ровно и не открывать глаза.

Он мысленно считал до ста, изо всех сил стараясь не отзываться на легкие прикосновения жены. Спокойно, спокойно, говорил он себе, и был вынужден начинать счет трижды.

Когда Идит взяла его плоть в руку, Эйрик скрипнул зубами. И уж конечно, глаза его вылезали из орбит за закрытыми веками. Он заставил тело сохранять неподвижность, но у орудия любви собственный нрав.

Эйрик видел за свою жизнь столько женщин, что уже давно перестал вести им счет, но собственная жена постоянно ставила его в тупик. Вот и теперь она безропотно оседлала его, жаркое лоно ласково приняло его, роса страсти текла, будто теплый мед, однако бледно-фиалковые глаза расширялись от страха и смущения, а сама она боялась пошевелиться.

— Мне кажется, ты думаешь, что выиграл, — сказала она.

— Выиграл что? — спросил он сквозь стон, с трудом удерживая в своем теле бурлящее семя.

— Войну между нами. За власть надо мной.

— Идит, ты пришпилила меня к постели своей женской страстью. Мои кости тают при виде тебя. Если я не смогу к тебе прикасаться, пробовать тебя, то боюсь, что сойду с ума. А теперь скажи мне: кто из нас от кого зависит?

Она удовлетворенно улыбнулась. Кокетка! Потом сделалась более серьезной:

— Я не понимаю, что ты делаешь со мной. Ты пробудил во мне такую страсть, что у меня просто мысли путаются.

«Хорошо».

— Идит, иди сюда. — Он привлек ее к своей груди. — Поцелуй меня, Идит… ты слышишь меня, просто поцелуй, вот и все.

— Ха! Просто поцелуй! Я еще не настолько одурманена, что не чувствую горячей кочерги, дрожащей у меня внутри.

Воспользовавшись ослаблением ее враждебности, Эйрик осторожно двинул бедрами, ощущая ее влагу.

Она тихо застонала.

Он усмехнулся. «Лиха беда начало».

Схватив ее за талию, Эйрик медленно приподнял ее, потом опустил, показывая ей ритм.

— О.

Он вставил палец между их телами, играя им ритмичную мелодию.

— Я… не… хочу… этого, — проскрипела она, но раздвинула ноги пошире, чтобы ему было удобней.

Он убрал руки и заставил себя прижать их к бокам.

— Тогда слезай с меня. Я не собираюсь принуждать тебя, — напомнил он.

— Если я соглашаюсь в этот раз, не думай, что так будет и впредь. Лишь один этот раз. Не больше.

«Один раз! Ха! Ну, каждый раз по разу, возможно. Один раз в час. Один раз в час, каждый час, пока я не смогу насытиться тобой».

— Как скажешь, Идит, — кротко сказал он, улыбаясь про себя.