Mир как перекресток - Татьяна Гуркало

— Он вообще о чем? — спросил Менке.

— А я знаю? Может, приснилось что-то, — сказал Ярослав. — Ты не обращай внимания, он всегда такой.

— Теперь все из-за тебя здесь умрут. И ты тоже подохнешь, где бы ты не прятался, — перешел на мрачный шепот Сато.

— Нет, мне все равно интересно, о чем он говорит, — сказал Менке. — Почему он считает, что здесь все умрут? Приближение какой-то эпидемии учуял?

— Мне гораздо интереснее, где именно находится его «здесь», — сказал Ярен.

— А мне интересно, в чем он меня на этот раз обвиняет? Но это подождет, — сказал Ярослав.

Незнакомец, завернутый в занавеску, смотрел на происходящее как на представление театра абсурда. С долей интереса и видимым усилием вычленить хоть что-то логичное и понятное.

Сато понял, что на его слова как-то странно реагируют и замолчал. Лениво осмотрел комнату, уделив немного внимания типу в кресле и крашеной шевелюре Менке. Посмотрел в окно, на похожую на сыр луну, как ни в чем не бывало висевшую на своем обычном месте. Опять вернулся к обстановке комнаты.

— Значит, сбежал, — злобно зарычал он. — Сбежал и разрушил арки. Боялся, что тебя будут преследовать? Что-то ценное украл?

— Что-то у него не то с логикой, — сказал Менке.

— Я же говорю, не обращай внимания. Ему вообще на логику плевать, главное чтобы желание кого-то в чем-то обвинить нашло отклик в его собственной душе, — отозвался Ярослав, впервые задумавшись о том, а как собственно заставить Сато поработать детектором лжи, если он не захочет?

— Мальчишка! — взвыл видящий суть.

— А меня он за что-то возненавидел с первого взгляда, — сказал Ярослав. — Поэтому тот факт, что арки можно сломать, только находясь в том же мире, в котором находятся они, для него не имеет ни малейшего значения.

Сато подавился следующим обвинением и о чем-то задумался.

— Ладно, так как он все равно поймет, лгут ему или нет, попытаюсь снять с себя парочку обвинений, — сказал Ярослав. — Первое — я не разрушал арки. Второе — я ничего ценного не воровал. Третье — меня никто не преследует. Разве что ваши эльфы, которые надеются Ярена найти. Четвертое — сейчас вы находитесь в моем мире, который я случайно создал, а не стащил у какого-то бедного и несчастного Дома. Пятое — если бы мне не понадобился человек способный отличить правду от лжи, вас бы здесь не было. Вы мне глубоко несимпатичны.

— Но как я сюда попал? — спросил Сато. — Арки же разрушены.

— Придумайте что-нибудь сами, — отмахнулся Ярослав. — Раскрывать секреты, которыми вы при первой же возможности побежите делиться с эльфами, Домами и человеком, который, как мне кажется, и повинен в разрушении арок, я не намерен. Способствует выживанию, знаете ли. А даже если догадаетесь, на данный момент уже поздно. Без соответствующего амулета никто из посторонних воспользоваться этим входом-выходом не сможет. На данный момент это одна из способностей мира. Точнее ограничение одной из способностей. Не хочу, знаете ли, чтобы кто-то вроде вас примчался сюда во главе войска свергать такую недостойную личность как я. Таким, как вы, ведь плевать, что мир мой изначально. Главное — добиться высшей справедливости, которая гласит, что явившиеся неизвестно откуда мальчишки должны сидеть тихонечко под веником, дрожать и, радостно повиливая хвостиком, исполнять команды разных достойных в силу своего происхождения личностей.

— Я думал, ты его уговаривать будешь, — сказал Менке.

— Бессмысленно. Лучше предложу оплату. Он ведь наверняка захочет забрать кого-то из Города, до того как там во имя высшей справедливости начнут истреблять разных недостойных, дабы еду сэкономить.

Сато опять покраснел, открыл рот, похлопал глазами и промолчал.

— Кто разрушил арки? — спросил он, поразмышляв немного о чем-то возвышенном, судя по выражению лица.

— Сами придумайте, — сказал Ярослав. — Я вон придумал, теперь не знаю, что с этим делать. Это просто мои мысли, не больше.

Сато кивнул. Мирный такой, не орет, не краснеет.

— От меня тебе что надо?

— Всего лишь подтвердить, что этот человек говорит правду или лжет, — Ярослав указал на незнакомца в занавеске. — Я с ним, кстати, еще даже не знаком.

— Дмитрий Ворон, — представился сидящий в кресле. Даже кивнул.

— Дмитрий, так Дмитрий, — не стал спорить Ярослав. Менке вон тоже явно не калмык и даже не монгол и ничего, на имя отзывается. — Дмитрий, вы нам добровольно расскажете, что делали там, где вас поймал вот этот человек, или начнем сразу испытание действия на вас разных видов сыворотки правды?

— Сыворотка правды, — мечтательно произнес Дмитрий, явно вспомнив что-то свое. — Нет, лучше обойтись без нее. На некоторые виды у меня аллергия, но я не помню, на какие именно.

— Так что же вы там делали?

— Ждал сигнала от моего господина, — Дмитрий широко улыбнулся.

— Знаете, мы об этом догадались. А конкретнее? Кого ваш господин настолько боится, что согласился запереть столь ценного мага в столь странном мире?

— Кого? Ну, раз уж тут есть человек способный подтвердить, что я говорю правду, поделюсь с вами этой тайной. Ждать в одиночку нападения, знаете ли, не очень интересно. А союзников моему господину найти не удалось. Ему бы никто не поверил. Репутация, знаете ли. Выбирая между уважаемым человеком и екетом, который в молодости имел глупость послушаться папу и отвоевать потерянные несколькими поколениями владения, люди, особенно люди, предпочтут поверить первому. Екетов вообще почему-то не любят. Не понимают, что такова их природа. Их создавали как охранников. Разве можно обвинять сторожевых псов в том, что они умеют хорошо охранять? Их наоборот хвалить надо, что они прилагают титанические усилия и не пытаются выгнать из бывших владений хозяев всех тех, кто пришел на их место.

— Это все очень интересно, — сказал Ярослав. — Вам, кстати, занавеска не мешает?

— Нет, молодость напомнила. Меня тогда часто похищали, очень уж дар необычный. Потом приходил папа и бил похитителей по головам.

— Ну, сюда он вряд ли придет, — сказал Менке.

Дмитрий печально улыбнулся.

— Вы абсолютно правы. Мой папа триста лет как мертв, так что прийти не сможет, и причина у него уважаемая.

— Кажется, мы отвлеклись, — сказал Ярослав. — Так кто там на вашего господина напасть собирается?

— Тот, кто считает, что екетов не должно существовать. Они якобы нарушают равновесие, и из-за этого мир постепенно превращается в серое, унылое болото. Хорошо, что у него так и не набралось за все это время достаточно сил. Да и драконы ему не очень верят, а они хранители тоннеля. Не понравится его война, перекроют для него вход-выход и запрут где-то.