Клубничный блеф. Каван - Лина Мур

а потом я тебя выслушаю. Потому что догадки о твоём состоянии меня уже доконали. Я больше не могу переживать за тебя и бояться боли. Не могу и не хочу. Поэтому скажи мне, что на самом деле происходит, или отпусти меня.

Каван хватает свою футболку и натягивает её через голову. Он встаёт, и его глаза становятся холодными и отчуждёнными.

— Ты права. Я остыл и отпускаю тебя. Мне больше ничего от тебя не нужно. Я…

Со слезами на глазах я оставляю его одного, сбегаю, чтобы не слышать этих ранящих меня слов и прячусь в ванной комнате.

Мне нужно сейчас же принять душ и прийти в себя, потому что холод и пустоту я почувствовала намного раньше, чем они проявились в Каване. И я, правда, старалась. Я старалась изо всех сил дать ему то, что он хочет, но Каван не взял. Он похож на какого-то чёртового робота с одной установкой «рано, не готов, отойду в сторону». И я не знаю, нужно ли мне всё это. Я не чувствую себя желанной сейчас, только лишь брошенной. Мне больно и обидно, что вместо близости с ним и тепла, я получила сухие действия. Хотя для меня поступки Кавана были чем-то невероятным, для него же обычными и даже скучными. Вот что меня так сильно задело, так это то, что он даже не хотел снимать футболку, словно ничего не важно для него. Ему в руки приплыла удача, он схватил её и отпустил, посчитав, что недостоин или что-то в этом духе. Каван оказался в себе настолько неуверенным, что это подавляет меня, и я не знаю, как бороться с этими чувствами. Хочется помочь ему и всё бросить одновременно.

А его признание? Это ложь. Он что-то решил для себя и вновь выбрал другой путь, а это безумно больно.

Когда я выхожу из ванной комнаты, то Кавана уже нет в спальне.

Я смотрю на смятые простыни, и мне так жаль, что лучшая ночь обернулась для меня так плачевно. Теперь я и понятия не имею, что мне делать дальше. Переодеться и уехать или дать Кавану время для того, чтобы тоже осознать свои слова и понять то, что он причинил мне боль? Я думаю, что следует поговорить с ним, но в то же время боюсь увидеть безразличие в его глазах. Поэтому я просто сажусь в кресло и подбираю под себя ноги. Я надеюсь на то, что утром мы сможем обсудить всё нормально, а не на эмоциях. Я не понимаю, что не даёт Кавану двигаться дальше и так мучает его? Да, мне это очень важно. И в то же время я чувствую себя прилипалой. Одной из тех жалких женщин, которые бегают за мужчиной и готовы менять себя, только бы они были с ними. Я не хочу стать такой женщиной, поэтому завтра всё решу: или мы вместе, или идём каждый своей дорогой.

Внезапно я распахиваю глаза, и моё сердце бьётся в страхе. Я сонно оглядываю спальню и понимаю, что уснула, сидя в кресле, но что-то меня разбудило. Что-то плохое…

Дрожь проносится по моему телу, когда я слышу громкий и даже нечеловеческий крик.

— Каван, — шепчу, подскакивая из кресла и бегу к двери. Ор повторяется, и у меня кровь стынет в жилах. Я оказываюсь в тёмном коридоре, пытаясь понять, что происходит. Каван кричит во всё горло. Такого ужасающего крика я не слышала никогда в жизни, и он исходит из одной из спален.

Бегу туда и толкаю дверь. Сразу же нахожу Кавана, лежащего на кровати. Он мечется на постели, весь выгибается с раскинутыми ногами и руками и кричит. Такое чувство, словно его что-то сдерживает во сне. Это просто кошмар. Кошмар, вот и всё. Ему снится кошмар.

— Каван, — тихо говорю и сажусь рядом с ним. Он кричит, ударяет кулаками по постели, а я прижимаю ладонь к его мокрой щеке. Он весь вспотел. Капельки пота блестят на его лице и скатываются по вискам.

— Каван! Каван, проснись! Это всего лишь сон! Каван! — мне приходится повысить голос, чтобы разбудить его. Резко его глаза открываются, и губы изгибаются в страшнейшем оскале. Он обнажает зубы, а я отклоняюсь назад, когда из его груди вырывается рык. Всё происходит так быстро. Его кулак летит в мою сторону, я делаю небольшое движение вбок, и удар приходится мне в живот.

Скуля и крича от боли, я лечу на пол. Дыхание перехватывает, боль распространяется по всему моему телу. Я корчусь от этой боли, когда Каван оказывается надо мной. Я даже не успеваю прийти в себя, как меня хватают за шею, и пальцы Кавана сжимаются на ней.

Кислорода резко становится очень мало. Глаза Кавана блестят пугающим безумием, и он всё давит и давит мне на горло.

Чёрт… чёрт… кажется, он сейчас попросту убьёт меня.

Глава 27

Таллия

— Каван… прошу… мне больно, — мой голос едва слышен. Я задыхаюсь. Выгибаюсь, ударяя ногами по полу.

— Каван… — скулю я. Из глаз брызжут слёзы от понимания того, что я больше не могу говорить. Всё моё лицо начинает гореть и словно раздувается. Давление в глазах становится огромным. Шум в голове перекрывает все остальные звуки.

— Каван…

Мой позвоночник издаёт хруст, и это самая страшная смерть в жизни. Я не предполагала, что такое со мной произойдёт. Я никак не могу повлиять на Кавана. Он силён и не осознаёт, что делает. Я прощаюсь…

Резко поток воздуха врывается в мои лёгкие. Кашель режет горло. Слёзы продолжают течь. Я захлёбываюсь воздухом, подтягивая ноги к груди. Тру руками шею, саднящую изнутри. Но я прихожу в себя, хотя голова жутко кружится, рёбра болят, а живот пульсирует из-за удара.

Распахиваю глаза и вижу Кавана, с ужасом смотрящего на меня.

Его грудь быстро и часто поднимается, а я боюсь, что он ещё спит.

Хлюпая носом, медленно отползаю от него. Я не могу остановить слёзы, скатывающиеся по щекам. Мне даже не страшно. Я бы не назвала это страхом. Это больше похоже на боль и жалость.

Но видимо, инстинкты выживания мне говорят бежать отсюда и подальше, поэтому я продолжаю ползти, пока не упираюсь спиной в стену.

— Уходи… уходи отсюда. Пошла вон, — выдыхает Каван.

Что? Это всё, что он может мне сказать после такого ужаса?

— Убирайся отсюда! Убирайся! Запрись! Убирайся!