Недостающее звено - Михаил Ахманов

Апартаменты, в которых поселили Тревельяна, были удобными и просторными, пища – отменной, воздух – душистым и сладким, точно в преддверии райского сада. Он мог бродить по всем шестнадцати ярусам подземной башни, включавшей, как и другие Купола, сотни залов, кабинетов, складов и технических отсеков, так что обойти их за восемь дней казалось невозможным. Разумеется, сервы не ели, не пили и не нуждались в сне, но то была скрытая часть их жизни, которая не выставлялась напоказ; на многочисленных раутах, встречах и переговорах они вели себя как люди. В их складах хранилось все, что требовал дипломатический протокол: вина и фрукты, одежда и мебель, посуда, украшения и образцы товаров, включая сувениры и подарки. Штат миссии состоял из сорока послов-Регистраторов, нескольких десятков слуг и двухсот работников, лишенных индивидуального обличья и меньше походивших на людей, чем дипломаты и слуги. С работниками Ивар почти не сталкивался – они обладали полезным свойством не мозолить глаза и появляться лишь в случае необходимости. О его повседневных нуждах заботились слуги, а руководство учебным процессом было возложено на Тридцатого Регистратора, который в местной табели о рангах являлся помощником атташе по культуре.

Не такая важная персона, как Второй, решил Тревельян, знакомясь со своим наставником. Вместо фрака тот носил комбинезон с небрежно распахнутым воротом и короткими рукавами. Глаза у него были серыми, рот – маленьким и пухлым, а светлые соломенные волосы торчали в художественном беспорядке. Это подкупало.

– Как мне тебя называть? – спросил Ивар.

– Тридцатый, – раздалось в ответ.

– Должно быть, ты часто общаешься с людьми.

– Правильное заключение. Моя задача – контакт с молодежью. Дети, подростки, юноши, девушки… Те, кто на заре жизни приходит в наш Купол, влекомый любопытством или тягой к знанию.

– Возможно, тебе подошло бы земное имя. Олаф, Али или Сергей звучит лучше, чем Тридцатый.

Серв улыбнулся, растянув пухлые губы.

– Это была бы иллюзия, Ивар Тревельян, иллюзия того, что мы с тобой подобны. Но я – не человек, даже не продукт естественной эволюции. Тридцатый Регистратор лучше соответствует моей сущности. Кроме того, имя мне дали Хозяева. Я не вправе его изменить.

Хозяева… Лоона эо… Наверное, он прав, подумал Тревельян, смена имени нежелательна. Нужно помнить, что Тридцатый отличается от человека, отличается в главном, как и остальные сервы: у них есть Хозяева, а у людей их нет.

– Приступим, – перешел к делу Ивар. – Покажи мне предметы вашего экспорта, а после них – Запретные Товары. Я знаком с ними только по названиям.

Согласно кивнув, Тридцатый включил голографический проектор.

Лоона эо торговали со всем Рукавом Ориона и еще с половиной Галактики – большей частью миниатюрными, размером с песчинку чипами для устройств с искусственным интеллектом. Кроме того, гигантскими агрегатами, способными обогатить атмосферу кислородом, очистить океаны и сушу от мусора и переработать его в плодородный грунт; такие планетарные ассенизаторы были очень популярны у хапторов и дроми. Еще поставлялись оборудование для терраформирования девственных планет, космические станции всех назначений, кроме военного, медицинская техника, редкие лекарства, безалкогольные вина и мед с Тинтаха, экзотические фрукты, украшения и ткани. Оружие лоона эо не продавали никому, и попытки собрать из чипов мозг боевого робота или иной машины уничтожения успеха не имели – чипы рассыпались в пыль.

Но кроме всех этих изделий и земных плодов, в трюмах их торговых кораблей хранилось и кое-что другое, игрушки или вещицы для развлечений, а может, для шалостей и фокусов. Если так, то эти фокусы и шалости казались странными, не подходящими для прочих рас, а для гуманоидов особенно – по той причине, что ментальный дар у них встречался редко, и разум не очень ладил с подсознанием. Что до самих лоона эо, то были они телепатами, а игры телепатов опасны для других существ, ибо раскачивают их неустойчивую психику.

Среди предметов с неясным назначением попадались статуэтки, перенимавшие через месяц-другой облик и нрав владельца, бывшие как бы его вторым «я», крохотным, но достаточно разумным, чтобы вести беседу, сочувствовать, радоваться, утешать. Некоторым такой компаньон скрашивал одиночество и дефицит общения, заменяя семью и друзей; человек настолько привыкал к нему, что, лишившись статуэтки, мог погибнуть в тоске и печали. Покрывала или Ткани Забвения отличались сказочной красотой, переливами алых и золотых или синих и серебряных оттенков; набросивший их на голову мог парить над землей и водами, погружаться в морскую бездну, проходить сквозь скалы и летать среди звезд во всех галактических ветвях. Следствием таких сеансов были провалы в памяти – вплоть до полной амнезии. Были еще зеркала, с виду обычные, но позволявшие манипулировать миром зазеркалья и изменять собственный облик, делая его смешным, уродливым или прекрасным. Эта забавная игра вела к тому, что глядевший в Зеркало Преображений тоже менялся в лучшую или в худшую сторону, а в какую именно, никто не мог предвидеть. Эрца и другие снадобья действовали на людей как мощные депрессанты, подавляя инстинкт самосохранения и вселяя тягу к суициду. Музыкальные шарики коум наигрывали мелодию в течение двух-трех секунд, но этот мотив преследовал человека до гробовой доски. Светильник в виде коврика с изысканным рисунком вызывал галлюцинации; мнилось, что узор оживает, срастается с телом и заставляет мышцы дергаться в бешеной пляске.

Однако самым опасным считался гипноглиф, артефакт с сильнейшим психотропным действием, который погружал глядевшего в транс. Как и в случае коума, гипнотический эффект наступал через несколько секунд, лишая воли и способности к сопротивлению, а иногда – памяти и разума. Гипноглифы имели форму чаш, экранов, ваз или предметов неопределенных очертаний, сиявших и искрившихся, точно бриллиант в потоке света, и на одни из них можно было смотреть часами, а другие вели к быстрому коллапсу нервной системы и смерти. Они завораживали гуманоидов всех известных рас, не поддавались копированию, ничего не излучали и не нуждались в энергии. У землян, кни’лина, терукси и хапторов это был самый Запретный Товар из всех запретных, но все-таки его ввозили, ввозили тайком, ибо гипноглиф обладал массой ценных применений, интересующих спецслужбы.

С этими опасными предметами Ивар знакомился не в натуре, а по голограммам, представлявшим внешний вид и данные об их воздействии на человека. Был ли у сервов Запретный Товар? Лежал ли он в какой-то тайной кладовой в их Куполе, в контейнерах за семью замками? Вопрос оставался открытым. Тридцатый заявил, что соблюдение земных законов является для сервов доминантным и что его коллеги не балуются контрабандой. Это с одной стороны, а с другой – в Куполе хранился весь ассортимет товаров, кроме самых крупных и громоздких.