Чужой клад - Александра Девиль

В Москву прибыли около четырех часов пополудни. Скоро карета уже стояла у подъезда доходного дома, в котором еще при жизни Дениса Андреевича супруги Томские сняли квартиру.

Даже Ермолай и Дуня устали от долгой поездки и летнего зноя, но барышня, казалось, совершенно не замечала дорожных трудностей и неудобств, потому что сразу же, не присев, а лишь осушив залпом стакан воды, решила отправиться по делам. Дуня уговаривала ее хоть немного отдохнуть с дороги, но барышня тут же ее оборвала:

— Недосуг мне отдыхать. Ты оставайся здесь, приберись в квартире, а мне надо срочно заказывать лекарство, чтоб аптекарь как можно скорей его приготовил.

Аптека Шмидта располагалась недалеко от доходного дома, и Полина отправилась туда пешком. К счастью, старый аптекарь был на месте; он помнил Анастасию Михайловну и обещал приготовить лекарство к утру.

Итак, одна из главных задач поездки была выполнена Полиной довольно быстро, но оставалась еще другая, тайная.

Девушка хорошо помнила адрес, данный ей Василисой; улица, на которой жила лекарка, находилась в дальнем конце Москвы, и идти туда пешком молодой барышне было бы неудобно. Здесь уже Полина не могла обойтись без помощи Ермолая. Она сгорала от нетерпения, но все же вынуждена была дать немного времени на отдых кучеру и лошадям.

— А куда вы так торопитесь, барышня? — не удержался от вопроса Ермолай. — К аптекарю же вроде сходили.

— А это не твое дело, куда я тороплюсь, — ответила Полина с неожиданной резкостью. — У меня забот хватает. Повезешь, куда велю.

Полина не хотела говорить слугам, что собирается навестить бывшую худояровскую ключницу. Сознание уязвимости своего положения делало девушку очень осторожной. Она лишь назвала Ермолаю улицу, до которой надо ехать, но не сказала, кто на этой улице ей нужен. Расспросив местных кучеров, как проехать к искомой улице, Ермолай скоро довез барышню туда и, оглядываясь на нее, спросил:

— Так где останавливаться-то? Или дальше ехать?

Дом Василисы был четвертым от угла, а несколько дальше его, на противоположной стороне улицы, Полина заметила торговую лавку и велела кучеру остановиться возле нее.

— Так вы в лавку? Будто бы ближе к дому нельзя было найти, — проворчал Ермолай, помогая барышне выйти из кареты.

Полина, быстро осмотревшись по сторонам, заметила, что во двор Василисиного дома входит здоровенная баба с корзиной. Девушке не хотелось бы беседовать с лекаркой при свидетелях, и она решила немного подождать, покружить возле дома, — возможно, баба скоро уйдет. А еще какой-то непонятный страх, усиленный стыдом и волнением, мешал ей вот так, сразу, являться в дом к Василисе.

И потому для отвода глаз она решила сперва заглянуть в лавку. Перед крыльцом стоял приличный открытый экипаж, — видимо, местная барыня или купчиха подъехала сюда за покупками. Но, войдя в лавку, девушка обнаружила, что владелец экипажа — мужчина. Он стоял спиной к двери и, опершись локтем о стойку, беседовал с приказчиком. Первые же слова, услышанные Полиной, заставили ее насторожиться и, замедлив шаг, остановиться в углу возле дверного косяка. Покупатель спрашивал приказчика:

— А не подскажешь ли, голубчик, где здесь в вашем околотке проживает лекарь Чашкин? У меня управляющий — из старых солдат, знает Чашкина по полку. А сейчас вот заболел и говорит: найдите мне Чашкина, только ему одному доверяю.

— Чашкин Егор Лукич проживали-с через два дома напротив, — ответил приказчик. — Только его теперь выненайдете-с: уж скоро месяц как преставился.

— Вот жалость!.. — вздохнул собеседник. — Но, может, он после себя оставил какого-нибудь ученика или родственника?

— Про учеников не слыхали-с; а сынок его единственный Николай в лекари не пошел-с. Он в полку служит офицером-с, нынче в походе-с. Даже к батюшке на похороны не смог приехать. Но Василиса Лукинична его со дня на день ждут-с.

— Василиса Лукинична?

— Да-с, сестрица покойного. Она тоже лекарка, только больше по женской части-с, ее все знают-с как повивальную бабку.

— Так она одна теперь в доме хозяйничает?

— Одна-с, только еще Федосья при ней — баба здоровая, да бестолковая.

Полину, которая старалась ступать неслышно, собеседники не заметили, но тут в лавке появился второй приказчик, помоложе, и сразу же обратил внимание на посетительницу:

— Наше вам почтение, барышня, проходите, выбирайте товар!

Покупатель тотчас повернулся к Полине и окинул ее пристальным и, как ей показалось, оценивающим взглядом. Это был мужчина лет пятидесяти, но видный, моложавый и явно имеющий претензии нравиться женщинам. Правда, длинные усы и черная с проседью борода придавали его облику что-то купеческое, но по одежде, манере держаться и говорить он был истинный барин.

Быстро осмотрев лавку, Полина обнаружила, что здесь продаются ткани, платки, перчатки, пуговицы и еще какие-то мелочи. Первый приказчик предлагал разговорчивому барину перчатки, а второй указывал Полине на штуки тонкой разноцветной ткани и заливался соловьем:

— Такого шелка, как у нас, вы по всей Москве не найдете! Наша лавка хоть не на главной улице, а к нам сюда самые знатные барыни съезжаются за шелком. Гладите! Настоящий китайский!

Бородатый покупатель сделал пару шагов к Полине и, усмехаясь, заметил:

— Судя по всему, эта лавка находится прямо на Великом шелковом пути.

Полина поддержала его шутку:

— Возможно, ее основал сам Марко Поло.

— О! Приятно встретить на окраине Москвы красивую образованную барышню. — Покупатель приподнял шляпу и слегка поклонился. — Кстати, а я бывал в азиатских местах, где проходил Великий шелковый путь. Я вообще много путешествовал и чего только не повидал на своем веку.

— Что ж, рада за вас.

— Я мог бы рассказать вам много интересного.

— Простите. — Полина отвернулась от навязчивого собеседника и пощупала шелковистую ткань, разложенную на прилавке.

— Так что же, барышня, возьмете материи себе на платье? — спросил приказчик. — Или еще что вам угодно?

Полина подумала, что надо бы сделать какую-то покупку, чтобы ее появление в лавке не выглядело странным.

— Пожалуй, я куплю у вас эту шаль, — сказала она, выбрав большой платок благородной пурпурно-черной расцветки, который подошел бы бабушке.

С некоторой досадой девушка чувствовала на себе прилипчивый взгляд посетителя лавки и уже начала опасаться, что немолодой ловелас вздумает и дальше навязывать ей свое общество. Пока она платила за шаль, бородача позвал первый приказчик:

— Так как же, сударь-с, будете покупать перчатки-с?

— Разумеется. — Скосив глаза на Полину, покупатель подошел к приказчику.

Воспользовавшись этой минутной заминкой, девушка схватила свою покупку и стремительно кинулась к выходу. Кажется, бородач что-то крикнул ей вдогонку, но она даже не оглянулась.

Вскочив в карету, Полина приказала Ермолаю:

— Сворачивай на соседнюю улицу, да побыстрей.

Из окна кареты она оглянулась на крыльцо лавки. Там было пусто. Девушка вздохнула с облегчением, довольная тем, что, по крайней мере, назойливый барин не стал ее преследовать. Впрочем, благодаря его разговору с приказчиком она невольно узнала о том, что Василиса похоронила брата и теперь обитает в доме вдвоем со служанкой, ждет приезда племянника. Полине, желавшей поговорить с Василисой наедине, очень бы хотелось, чтоб даже служанки во время их беседы не было дома.

На соседней улице девушка обратила внимание, что усадьба, примыкавшая тыльной стороной к Василисиному двору, явно принадлежит богатому человеку, и велела Ермолаю спросить у прохожего, чей это дом. Прохожий охотно пояснил, что здесь живет купец Щетинин, разбогатевший на торговле солью и рыбой.

— Поехали дальше! — крикнула она Ермолаю, а через пять или шесть домов приказала ему вновь остановиться.

— Да кого же мы ищем-то, барышня? — удивился кучер.

Но Полина уже заметила впереди трактир и велела Ермолаю остановиться неподалеку от этого заведения, над которым красовалась слегка покривившаяся вывеска «Пирожник», подкрепленная старательно намалеванным изображением румяного пирога.

Ермолай только почесал затылок, помогая барышне выйти из кареты, и совсем уже скучным голосом спросил:

— Да неужто вы в трактир собрались?

— Нет, как тебе такое в голову пришло? — Полина пожала плечами. — Трактир «Пирожник» служит мне приметой. Здесь рядом живет бабушкина старая знакомая, мне надо к ней зайти. А ты ожидай меня в карете, никуда в сторону не отъезжай. Я поговорю с барыней, возьму у нее лекарства и вернусь.

— Так, может, мне вас прямо к дому сопроводить?

— Нет. Эта барыня — гадалка, она велит, чтобы к ней приходили в одиночку, без сопровождения. Жди меня здесь.