Голливуд истекает кровью - Х. Р. Пенроуз

к особняку Рейна. Второй — проникнуть под стены комплекса и выйти за его пределы.

Я внимательно следила за ним, моя рука лежала у него на спине. Освещение мешало моим глазам.

— Не каждый человек может получить доступ к этим подземным туннелям. Их количество ограничено по соображениям безопасности. Все твои телохранители смогут это сделать, просто чтобы ты знала.

Я отбила паутину, которая ударила меня по локтю. Хорошая чистка здесь не помешала бы.

— Куда мы выйдем за пределы комплекса и особняка? — спросила я.

Слава Богу, я не страдала клаустрофобией. По мере того, как мы продвигались вперед, я клянусь, туннели становились все тоньше. Двое людей никак не могли идти бок о бок.

Мы свернули вправо, не имея возможности видеть дальше, чем на несколько футов. Я задавалась вопросом, как долго здесь были эти туннели, или они были проложены специально для того, чтобы Рейн мог строить поверх них? Вопросы, вопросы.

— За пределами комплекса ты окажешься за холмом, обеспечивающим автоматическое покрытие. Но ты все равно должна быть умна, — быстро добавил он. — Это на земле, на уровне поверхности. Что касается особняка, то я покажу тебе, куда мы сейчас направляемся.

Я услышала его улыбку.

— Хорошо, — согласилась я.

Это был неплохой план на случай непредвиденных обстоятельств. Мне было интересно, сколько времени заняла бы прогулка, пока мы наконец не добрались бы туда.

Мы шли, казалось, часами, но я знала, что так мне казалось только из-за жутких обстоятельств. Подземные туннели, мое тело сотрясала дрожь. Я просто ждала, что нашла бы здесь что-нибудь жуткое. Но мы этого не сделали.

Когда мы повернули за угол, дорожки были свободны — единственный очевидный путь, по которому можно было идти, пока местность не расширилась. Развернувшись веером в маленькой комнате, больше ламп осветило верх стен, позволив мне осмотреться. Я заметила, откуда мы пришли, и два других варианта, которыми можно воспользоваться. Ничто не выделялось, чтобы провести различие между двумя альтернативными путями. Что поставило вопрос, как узнать, в какую сторону идти?

— Прямо напротив нас находится тропинка, ведущая из комплекса, слева от нас — к особняку. Откуда бы ты ни пришла, покинуть комплекс или остаться в нем — это противоположно другому, что позволяет тебе выбрать последний вариант, — заявил Чиро.

А, ладно.

— Пойдем. Это недалеко отсюда.

Мы направились обратно. Вскоре появилась еще одна стальная дверь. Чиро отодвинулся в сторону, насколько мог, чтобы позволить мне пройти через весь процесс. Он утверждал, что упражнялся. Это было просто, и дверь со щелчком открылась. Внезапно мы вышли наружу. Оружие было нацелено на нас, но они быстро отвели его в сторону, как только поняли, что мы не враги. Неплохо.

— О, комната для совещаний.

Вот тут-то все и выяснилось. Я кивнула.

— Спасибо, Чиро.

Я сделала движение, чтобы уйти, но сзади мне зажали шею. Рука Рейна сжималась и разжималась, как будто у него был свой собственный разум и он не понимал, что со мной делать. Краем глаза я наблюдала за происходящим, ожидая объяснений, требования или чего-то в этом роде.

Дарио и Чиро тихо наблюдали, проявляя любопытство.

Он притянул мое мягкое тело к своему твердому, когда я прижалась к нему одной стороной. Трепет внизу моего живота сжался, и мои губы слегка приоткрылись. Близость подчеркнула наше сексуальное напряжение, которое никогда не было проблемой между нами.

— Завтра, — объявил он, как указ.

— Завтра? — переспросила я.

— Забронируй дату, — его большой палец погладил меня по шее, голос был полон юмора. — Свадьба состоится завтра вечером; я обо всем договорился.

Мой пульс бешено заколотился; это не осталось незамеченным. Как могло? Я пожала плечами, не зная, как еще ответить. Это должно было произойти независимо от моего согласия. Полагаю, я должна быть благодарна, что, по крайней мере, узнала об этом за день, а не за часы или минуты до этого.

— Больше не меняй спальни. Это приводит в бешенство — каждую ночь переносить тебя туда, где тебе самое место, — он повернул мою шею лицом к себе, намеренно проводя языком по верхней губе. — Поняла?

— Да, сэр.

Жалея, что не могу забрать эти слова, я подумала, что, возможно, у меня только что что-то началось, если судить по затвердению одной из сторон моего тела.

— Ты такой извращенный и испорченный, — выдохнула я, осознавая, что другие в комнате изо всех сил пытались притвориться, что мы не были главными героями шоу, но потерпели сокрушительную неудачу.

— И все же ты бы не хотела, чтобы этим занимался кто-то другой, не так ли? — заявил Рейн. — Твои жадные руки хотят, чтобы этот извращенный и испорченный человек принадлежал тебе, хм? Разве это не так?

Собравшись с духом, я ответила:

— Есть ли какой-то смысл, который ты пытаешься донести? Учитывая, что ты продолжаешь умело огибать его.

Это был первый раз, когда я увидела его после того инцидента в его офисе. Он как будто пытался завлечь меня и убедиться, что я его ненавидела. Слишком поздно ты все еще можешь любить и ненавидеть кого-то в равной степени, к тому же за разные вещи.

Похоже, передумав, что бы он ни собирался сказать, Рейн ослабил хватку и отступил. Холод окутал мое тело, мне не хватало его теплого прикосновения.

— Нет. Увидимся завтра, будущая миссис Марчетти, — его ухмылка была резкой.

Я закатила глаза. Временами такой мужчина-ребенок. Как будто у него мантрум. Понимаете? Детская ярость, которую проявлял мужчина, когда в той или иной форме не добивался своего. Это характеризовало поведение Рейна в пятидесяти процентах случаев.

Я оставила их всех позади с планами занять себя и полностью отвлечься завтра.

Глава 36

Пэрис

Я наслаждалась утром в одиночестве, но по мере того, как приближался полдень, я поймала себя на панике. Парализованная мыслью о браке навсегда. Зная, что я никогда не смогла бы сама выбрать себе жениха, развод был невозможен. Это было все.

Я всегда мечтала о ком-то, кому я могла бы отдать свое сердце и душу, и они бережно оберегали бы меня, осыпая меня этими эмоциями, а я — их. Но это, это…

Я потеряла эти эмоции, когда они влились в Рейна и отказались ослаблять свою хватку, только крепче держась на протяжении нескольких недель. Любовь. Я любила его. Чем больше времени я проводила с ним, это чувство росло; я знала, что так бы продолжалось и дальше, превращаясь в монстра само по себе, требующего взаимности.

Вот в чем была проблема. Возвращение упомянутых чувств. Я была встревожена