В Кольце - Любовь Блонд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Местная очнулась? — спросил он, разглядывая лестницу за спиной женщины.
— Да, второй час скандалит и требует объяснений.
— А как состояние?
— Как у космонавта, елки-палки. — женщина звучно засмеялась и похлопала мужчину по груди: — Дерзайте, Константин Михайлович, может хоть вы ее угомоните.
Еще одна проблема, которую нужно решить. Хорошо, что не такая сложная, как утилизация десяти тысяч автомобилей. Но машины хотя бы не скандалят.
— Добрый вечер, Александра.
Мужчина зашел в импровизированную палату и сразу проследовал к кровати, где лежала недовольная девушка. Без куртки, шапки и огромного шарфа она стала втрое меньше. Но взгляд все такой же боевой. Как она вообще умудрялась выживать все это время, ее же соплей перешибить можно?
— Вы здесь главный, да? — недовольно спросила прикованная пленница.
Константин Михайлович сел на старую табуретку рядом с кроватью и проверил на всякий случай, на месте ли наручники.
— Верно, я. Говорят ты тут буянишь, мешаешь людям работать.
— Это психушка?
— Вроде нет.
— Тогда какого хрена меня привязали?
Девушка специально загромыхала об железный поручень, демонстрируя наручники на руках.
— Для безопасности. Ты же девять месяцев жила в изоляции. Это довольно сильный стресс и для организма и для психики.
— Стресс — это ваши бомбежки и тысячи смертей. Все остальное было терпимо!
Константин Михайлович устало вздохнул:
— Ладно, угомонись. От того, что ты тут кричишь и обвиняешь нас во всех грехах, легче не станет.
Он вытащил из внутреннего кармана яркий блокнот и положил рядом с удивленной девушкой. Саша попыталась схватить личную вещь, но наручники не позволили. Оставалось лишь с досадой смотреть на единственное яркое пятно в стерильной белой комнате.
— Это не честно.
— Знаю. Но сейчас я хочу разговаривать с девушкой из дневника, а не с истеричкой. Это возможно?
Саша внимательно посмотрела на мужчину. Все такой же неприятный, как и при первой встрече. Не сказать, что уродливый, вполне обычный мужчина, чей возраст стерся с лица. Вроде глаза еще горят молодым задором, но голову, особенно виски, уже тронула седина. И ледяной взгляд, как у сотрудника гестапо. От него мурашки по коже. В этом взгляде он уже приговорил Сашу к смерти и, возможно, уже представляет, как холодное дуло пистолета касается затылка, но почему-то решил еще немного поиграть со своей жертвой. Должно быть, ему доставляет удовольствие видеть страх в глазах беззащитных людей.
— Зачем я вам? Я ничем не помогу. Все, что здесь происходило, описано в блокноте.
— Меня интересует Сергей. Вы были близки и наверняка он говорил что-то, о чем не написано.
— Что именно?
— Где может скрываться, куда может убежать. И этот Александр тоже. Про него вообще нет никакой информации. Он говорил фамилию? Может, говорил где работал или чем занимался?
Саша усмехнулась в ответ:
— Вы их до сих пор не нашли?
— Найдем. Это дело времени. Но твоя помощь была бы кстати.
— Зачем мне вам помогать? Вы же все равно меня убьете.
Константин Михайлович пожал плечами и на секунду его взгляд перестал быть колким и неприятным. Показалось, что даже глаза стали светлее, как крепкий чай, а не как бездонный мрачный портал в ад.
— Мне бы не хотелось все так заканчивать.
— А есть варианты?
Незнакомец смело облокотился на край кровати почти у прикованной руки. Словно заговорщик, он продолжил говорить спокойно и тихо:
— Пойми, Александра, выше меня тут пока никого нет. И однозначного приказа по гражданским тоже. Физическая зачистка вообще не мой профиль. Я должен обеспечить безопасность этого района, возможность открыть его для мира и людей. Не скрою, такие как вы — кость в горле, потому что неясно, что с вами делать. Со сбежавшими понятно, они могут представлять опасность здоровью людей за Кольцом. Ты же, как выяснили медики, не представляешь угрозы. Во всяком случае для окружающих. Так помоги мне их найти и я позабочусь о твоей безопасности.
— Я не верю, что вы непричастны к смерти тысячи людей. У вас на физиономии написано, что каждый день ужинаете с дьяволом.
— Это я еще вовремя развелся. — Константин попытался улыбнуться от, как ему казалось, искрометной шутки, но вышел жуткий оскал. — Ну так что, поможешь найти предателей?
Саша опустила взгляд, пытаясь продумать, что же будет дальше. Этот мужик всего лишь прикидывается добреньким и готов пообещать что угодно, лишь бы она рассказала о Сергее с Александром. Забавно, но ей и вправду нечего сказать. Она не знает фамилий, не знает родственников или друзей. В Кольце это совсем неважная информация. Прямо сейчас о том, кто такой этот Сергей больше всех знает как раз неприятный мужик напротив. Который, ко всему прочему, лазил в личных вещах и читал дневник. Саша поклялась больше никогда не вести дневники. Ее личные переживания и мысли прочитали уже все, кому не лень.
— Мне нечего вам сказать. — тихо произнесла она, боясь посмотреть в лицо своей смерти. — Я и правда почти ничего о них не знаю. Знаю, что Сергей был карателем, но согласился вытащить Алексея. Кем они друг другу были я не знаю, они не говорили. Может знали друг друга раньше, а может познакомились уже в Кольце. С Александром мы болтали вечерами по рации. Вы же читали, так? — Мужчина кивнул. — Но он ничего особенного про себя не говорил. В основном говорили о том, как ему сохранить свой город от карателей, головорезов и вас. Чем он занимался до этого, где жил и работал, я не знаю.
Константин Михайлович разочарованно вздохнул, не такой ответ он ожидал услышать. Пришлось возвращаться в свой кабинет с пустыми руками. Меж тем, завтра утром руководство потребует отчет. Они, конечно, ищут сбежавших, но отчего-то вину пытаются переложить на плечи Константина. А ведь он к карателям вообще никакого отношения не имеет. Пусть их руководство следит за своими псами.
А зачем он вообще вернулся в кабинет?
Константин Михайлович осмотрел белые стены помещения, которое раньше было офисом туристического агентства и бросил яркий дневник на стол. У него что, и правда такая неприятная физиономия? Он уже хотел было позвать помощника, но вспомнил, что у того смена закончилась. У него так-то тоже, но спать не хотелось. Слишком много дел и бесконечные мысли в голове, которые даже коньяком не заглушить.
Теперь еще и девчушка местная, вообще не ясно, что с ней делать. Убить без суда и следствия,
