Королевская кровь - Ирина Котова

На обеде присутствовали и офицеры гарнизона, чуть больше десятка, среди которых она заметила и барона Байдека. Были и две офицерские жены, приехавшие на несколько дней навестить мужей. Они тихо сидели рядом с мужьями и во все глаза разглядывали Ее Высочество, чтобы потом, без сомнения, описать ее подругам во всех подробностях. Принцесса вежливо пробовала предложенные блюда, расспрашивала коменданта и представленных офицеров о жизни заставы, и бесконечно улыбалась. И при этом старалась не расчихаться. В носу немилосердно свербило, и она просто мечтала о том, чтобы выпить горячего чая и залечь в постель. Но впереди было еще построение гарнизона, вручение наград и посещение строений.

Последующие часы слились для Василины в какой-то зудящий кошмар. Она улыбалась, жала руки, фотографировалась с бравыми егерями, говорила речь перед построением, вручала наградные листки и звания, снова жала руки. К концу ее речь приобрела заметную гнусавость, а нос покраснел и опух. Наконец официальная часть закончилась, и она, сопровождаемая комендантом с женой и частью офицеров, пошла в столовую на «чай с пирогами и вишневую, собственноручно сделанную наливочку».

Байдек шел в некотором отдалении, и она даже забыла про него, когда вдруг услышала его голос совсем рядом.

— Ваше Высочество, — он выглядел обеспокоенным, — вы все-таки простудились?

— Нет, — сказала она в нос и оглушительно чихнула. Все обернулись на нее, а госпожа Божена всплеснула руками.

— Ах, бедняжка, маленькая принцесса! Томаш, нужно сейчас же растопить баню!

— Не надо баню, — попросила Василина слабым голосом, — мне, наверное, лучше лечь!

— Глупости! — со всем пылом уверенной в своей правоте женщины воскликнула хозяйка, но, наткнувшись на строгий взгляд мужа, попыталась исправиться и уже тише сказала: Глупости, Ваше Высочество! Крепкий пар да хороший веник — и вся хворь уйдет! Пейте чай, а я пока распоряжусь натопить да замочить веники!

Принцессе оставалось лишь покориться неукротимому жизнелюбию и подавляющей заботливости этой женщины. За ней тут же стали ухаживать в троекратном размере — два офицера притащили из кабинета коменданта его любимое, «самое удобное, уж поверьте», кресло, хозяйка сама сервировала чай и разлила его по чашкам, добавила в чай Василине пару здоровенных ложек малинового варенья и пристально следила, пьет ли несчастная бледненькая девочка волшебный напиток. Барон с чашкой стоял в углу, у напольных высоких часов, и вид у него был виноватый. Василина, несмотря на общее гнусавое состояние, даже немного позлорадствовала про себя — вот как оставлять меня без присмотра и компании, теперь вот мучайтесь.

Краем уха она выхватила Боженино: «А кто же ее попарит, Байдек, может, вы? У вас волшебные руки» и, чуть не уронив чашку от ужаса, спросила:

— А разве в баню пускают мужчин?

Все посмотрели на нее и в комнате стало тихо-тихо. А барон покраснел, вот прямо от кончиков ушей до носа, и несколько раз шумно перевел дыхание. Благо, все смотрели на Василину.

— Ээээ, — почтительно промычала госпожа Шукер, — Ваше Высочество, у нас в банях мужчины и женщины парятся вместе. Да и не пропарит вас женщина так хорошо, как мужчина. Тут крепкая рука нужна и аккуратная, и выносливость. А с бароном вы знакомы уже…

«О Боги, — в панике подумала принцесса, — только бы не узнала маменька и в газеты бы не попало. Что делать? Отказать — обидеть людей. Согласиться — дать повод для сплетен».

— Да вы не бойтесь, госпожа, — снова затараторила Божена, — там ведь с вами и горничная будет, и мы все, женщины, никто ничего плохого не подумает. В парку-то и не видно ничего.

«Я на самом деле слушаю рассуждения про то, как я буду лежать голая, в пару, и меня будет бить веником взрослый мужчина?!!!»

— Госпожа Божена, — теперь все обернулись на голос Мариана, лицо которого уже приобрело нормальную окраску — в отличие от принцессы, которая розовела от пикантности ситуации, а глазами напоминала загнанного оленя, — если Ее Высочество не хочет, не будем ее смущать. На юге традиции более строгие, чем наши, мы можем ее шокировать.

— Ну если так…, - пробормотала растерявшаяся хозяйка, а ее муж пробасил,

— И правда, рыбонька, что-то ты совсем засмущала нашу гостью. Хоть банька б была в самый раз, — добавил он после того, как Василина снова оглушительно чихнула.

На лицах находящихся в гостиной было такое смущение, будто они, деревенщины, нарушили этикет и предложили что-то крайне неприличное. Оно, конечно, так и было, но принцесса поняла — надо срочно разрешать ситуацию. Ведь пила же она ритуальный напиток с сердцем ядовитой змеи, когда в свои 14 лет ездила на юг, в горы! И целовала уважительно ноги статуи какого-то племенного древнего героя. Матушка всегда учила, что нужно чтить традиции местных, чтобы тебя не посчитали высокомерной и насмехающейся над ними. «Королевская семья должна быть близка народу», — не раз говорила она. И принцесса подняла руку, привлекая внимание:

— Уважаемые хозяева, госпожа Божена, уверяю, я не смущена, я просто тронута вашей добротой и заботой. Я с удовольствием попарюсь, и, надеюсь, ваш пар действительно чудесен, как и все, что я видела на Севере.

На лицах офицеров и хозяев она прочитала явное облегчение, все разулыбались комплименту и напряжение ушло. Не улыбался один Байдек. Цепи воли снова стали потрескивать, и он сжал зубы, восстанавливая душевный покой.

— Какой стыд! — причитала Лусия, расчесывая волосы госпожи, одевшейся в удобную просторную рубаху и сидящую у зеркала. — Какое варварство! Приехали в какой-то вертеп. Вот была бы здесь Ее Величество…!

Василине это порядком поднадоело, и она в который раз повторила:

— Прекрати, Луси. Была бы здесь мама, она бы без всякого сомнения приняла бы предложение госпожи Шукер. И ты примешь, и ни словом, ни взглядом не покажешь своего недовольства, как и я!

Горничная возмущенно всхлипнула, переживая будущий позор. Видное ли дело — париться в общей бане! У них в Инляндии даже супруги спят раздельно, чтобы не стеснять друг друга и лишний раз тело не демонстрировать, а тут прям какой-то свальный грех намечается!

— Если это поспособствует укреплению преданности местных офицеров короне, то я и голая готова по плацу пройти, — с несвойственной ей жесткостью, продиктованной, скорее, усталостью от дороги и общим недомоганием, отчеканила принцесса. — А твое дело — следить, чтобы я при этом хорошо выглядела. И точка!

— Хорошо, госпожа, — смиренно произнесла Лусия, испугавшаяся суровости хозяйки. — Но я буду там и глаз с вас не спущу, так и знайте!