«Котёл» Хубе. Проскуровско-Черновицкая операция 1944 года - Алексей Валерьевич Исаев

корпус и лично на его командира генерала И.М. Афонина. Однако у загнанного далеко на запад на р. Коропец и практически лишенного снабжения корпуса были крайне ограниченные возможности отражения удара свежих сил противника. С тем же успехом можно возлагать ответственность на 23-й стрелковый корпус, чья 8-я стрелковая дивизия реально обороняла Бучач, или 11-й гв. танковый корпус А.Л. Гетмана, потерпевший неудачу в перехвате путей отхода противника.

На тактическом и техническом уровне, помимо технического усовершенствования немецких новых танков и повышения их надежности, произошли изменения в тактике использования «Тигров» и «Пантер». Немецкие танки действовали в два эшелона, первый вызывал на себя огонь советской противотанковой артиллерии, а второй с места расстреливал позиции противотанкистов, как писалось в советских отчетах, «оставаясь вне зоны их огня». Ведение немецкими танками дуэли с ПТО и Т-34 на дальних дистанциях позволяло им проламывать неплотную оборону, построенную на артиллерии калибром 76 мм и даже 57 мм. В качестве контрмеры командование фронта по итогам боев предлагало:

«В связи с этим Военным советом фронта было решено усилить ПТО тяжелыми орудиями (СУ-122, 152 и 152 мм гаубицы пушки 37 г.), входящими в систему ПТОП»[395].

Однако радикальное изменение ситуации произошло с появлением в массовых количествах Т-34-85 и ИС-2, позднее — с появлением СУ-100 и БС-3. Одним словом, с появлением техники, способной вести дуэль с немецкими тяжелыми машинами на дальних дистанциях.

Если посмотреть на ситуацию с немецкой точки зрения, то можно увидеть, что значительные танковые силы армии Рауса оказались задействованы против советской пехоты, на подпирание фронта XIII и XXXXVIII танкового корпусов. Это исключало их из борьбы с советскими танковыми армиями на направлении главного удара 1-го Украинского фронта. По существу это было разворачивание ситуации лета 1941 г. на 180 градусов: тогда советские танки, в том числе тяжелые, массово применялись для подпирания фронта пехоты.

Завершить этот раздел хотелось бы статистикой. Прежде всего это статистика потерь «Лейбштандарта», приведенная в одном из докладов Гудериана Гитлеру.

Таблица. Безвозвратные потери боевых машин танкового полка дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер» по состоянию на 9 мая 1944 г.

Pz. IV Pz. V «Пантера» Pz. VI «Тигр» Уничтожили сами ввиду технических повреждений 27 40 13 Уничтожили сами подбитых противником ввиду невозможности эвакуировать 17 34 6 От воздействия противника 62 47 12 Ремонт в тылу в Германии 8 40 6 Переданы сухопутной армии 2 4 1

Немалую долю в этих цифрах составили потери марта — апреля 1944 г. (см. таблицу состояния техники ЛАГ к началу операции). Хорошо просматривается высокий процент потерянных ввиду невозможности их эвакуировать машин, причем в отношении «Тигров» и «Пантер» он превышает собственно боевые потери.

Если же оперировать брутто-цифрами, то картина наблюдается следующая. В период окружения и в процессе прорыва из него частями немецкой 1-й танковой армии с 23 марта по 6 апреля заявлялось об уничтожении или захвате 352 советских танков, 42 штурмовых орудий (обычно в качестве таковых проходили СУ-85 и ИСУ-152. — А.И.), 26 самоходных орудий, 6 БТР, 593 орудий и противотанковых пушек, 1085 пулеметов, 97 минометов, 66 ПТР, 11 самолетов и 1587 пленных[396].

По советским данным, в период с 20 по 31 марта на 1-м Украинском фронте числилось безвозвратно потерянными 183 танка и 52 САУ, а всего 235 бронеединиц[397]. В период с 1 по 10 апреля войска фронта потеряли еще 83 бронеединицы[398]. Учитывая, что часть этих потерь приходится на полосу немецкой 4-й танковой армии, заявка войск Хубе на вывод из строя более чем 400 единиц бронетехники представляется завышенной.

В свою очередь войска 1-го Украинского фронта отчитались в захвате с 21 по 31 марта 1944 г. 353 танков, 26 147 автомашин, 138 самоходных орудий, 184 бронетранспортеров, 1 бронепоезда, 2 500 пулеметов и 30 742 винтовок и автоматов[399]. Причем больше всего трофейных автомашин приходится на 38-ю армию (10 тыс.), наступавшую с востока на запад и собиравшую брошенную немцами технику. Взято в плен за тот же период 14 549 солдат и офицеров противника. Уничтоженными числились 866 немецких танков и 101 самоходное орудие. Период с 1 по 10 апреля добавил к этому в качестве захваченных еще 185 танков, 2 самоходных орудия, 61 самолет, 121 орудие, 7 483 автомашины[400]. Уничтоженными по тому же донесению проходили 517 немецких танков и 12 САУ. Если заявки на уничтоженные танки и САУ противника могут быть достаточно сомнительными, то число захваченной советскими войсками техники, безусловно, впечатляет.

Часть III

После бала

Большие сражения, в отличие от спектакля в театре, завершающегося падающим занавесом, редко прекращаются сразу с наступлением долгого периода затишья. Они скорее подобны догорающему костру, когда пламя медленно, но верно пожирает последние щепки. Уже после соединения 1-й танковой армии с главными силами группы армий «Северная Украина» последовала цепочка ожесточенных схваток на разных участках фронта от Тарнополя до Станислава. Именно они определили окончательный вариант линии соприкосновения войск сторон.

С немецкой стороны продолжение активных действий можно связать с самим фактом вывода из окружения 1-й танковой армии. То есть в состав группы армий «Северная Украина» возвращалось крупное объединение, и его мощь складывалась с прибывшими резервами. Поначалу германское верховное командование еще питало некоторые иллюзии относительно боеспособности вышедших из «котла» соединений. Уже на следующий день после установления слабого контакта в Бучаче в ЖБД 1-й танковой армии указывалось, что «будут приняты меры по построению стабилизированного Восточного фронта примерно по линии Черновицы — Серет — Тарнополь». Удержание линии Серета само по себе было достаточно амбициозной задачей, как, впрочем, и оттеснение советских войск на восток на южном берегу Днестра.

Советские солдаты осматривают севший «на брюхо» в поле немецкий Ме-109. Воздушная война над «котлом Хубе» была не слишком интенсивной.

В свою очередь, штаб Г.К. Жукова не желал мириться с тем, что 1-я танковая армия противника вырвалась из окружения. Идея бросить на Подгайцы 4-ю танковую армию развития не получила, армии Д.Д. Лелюшенко было