Империя боли. Тайная история династии Саклеров - Патрик Радден Киф

был самый популярный наркотик, но его сумасшедшая особенность заключалась в том, что на самом деле это был рецептурный препарат, который рекламировался как не поддающийся злоупотреблению.

"Он называется "Оксиконтин", - сказал редактор.

Майер почти ничего не знал о фармацевтической промышленности. Он поискал название компании, которая производила лекарство, - Purdue Pharma. Он никогда о них не слышал. Вместе с коллегой он начал звонить по телефону. Майер обнаружил, что многие люди, похоже, злоупотребляли оксиконтином. Препарат пользовался большим успехом у пациентов, снимая ужасную боль, но его также использовали в рекреационных целях, и, по словам , он давал интенсивный и очень чистый кайф. Теоретически, покрытие Contin на каждой таблетке должно было помешать потребителю сразу же ощутить всю силу наркотического воздействия препарата. Но люди догадались, что если раздавить таблетки - даже если просто разжевать их зубами, - то можно обойти механизм контролируемого высвобождения и выпустить на волю мощный удар чистого оксикодона. Чтобы сделать это открытие, не потребовалось много проб и ошибок. На самом деле на каждой бутылочке было предупреждение, которое, оглядываясь назад, удваивается как нечаянное руководство к действию: "Прием разломанных, разжеванных или раздавленных таблеток OxyContin может привести к быстрому высвобождению и всасыванию потенциально токсичной дозы оксикодона".

Майер беседовал с источниками в правоохранительных органах, которые рассказывали об активном черном рынке оксиконтина. Он беседовал с фармацевтами и врачами, которые свидетельствовали об агрессивной маркетинговой тактике продавцов Purdue Pharma. "Они приходят и рекламируют препарат как не вызывающий привыкания", - сказал ему один фармацевт. "Но это не соответствует тому, что я вижу".

В ноябре 2000 года Майкл Фридман предупредил коллег, что некий репортер "разнюхивает историю о злоупотреблении оксиконтином". Мортимер Саклер включил вопрос об этой явной угрозе в повестку дня следующего заседания совета директоров компании. Разрабатывая план действий в случае возможных разногласий, Майкл Фридман предложил стратегию, которая, по мнению , "отвлекает внимание от владельцев компании".

9 февраля 2001 года Майер и его коллега Фрэнсис X. Клайнс опубликовали на сайте статью на первой полосе газеты "Таймс" под названием "Обезболивающие от рака представляют новую угрозу злоупотребления". В ней не упоминались Саклеры, но была нарисована тревожная картина: "Измученные полицейские детективы в десятках сельских районов восточных штатов борются с растущей, по их словам, волной злоупотребления наркотиками, связанной с сильнодействующим обезболивающим, которое прописывают больным раком в последней стадии и другим людям, испытывающим сильные боли". Оксиконтин, как выяснилось, был хитом не только на законном, но и на черном рынке. "После измельчения наркотик можно нюхать или растворять для инъекций", - сообщают Майер и Клайнс. Они выявили случаи злоупотребления, передозировки и незаконного оборота оксиконтина в штатах Мэн, Кентукки, Огайо, Пенсильвания, Виргиния, Западная Виргиния и Мэриленд.

 

К тому времени, когда Барри Майер начал писать о Purdue, компания переехала в новое офисное помещение. Переросшие штаб-квартиру в Норуолке, Саклеры приобрели современное здание в Стэмфорде, Коннектикут, которое выходило на шоссе 95. Дизайн состоял из широких этажей разного размера, облицованных темным стеклом и поставленных друг на друга в форме, напоминающей зиккурат - древний храм.

Атмосфера внутри компании была головокружительной. "Никто из нас, я думаю, не думал, что все получится так, как получилось", - вспоминает один из бывших руководителей, объясняя, что предложение компании по продаже врачам прошло гораздо лучше, чем кто-либо мог надеяться. "Нам пришлось наращивать производство", - продолжает руководитель. На заводе Purdue в Тотове, штат Нью-Джерси, бригады работали круглосуточно, выпуская таблетки. "Мы установили высокую цену на препарат", - с удовлетворением сказал руководитель. "И оно все равно продавалось".

Если первоначальный успех препарата OxyContin и безграничное богатство, которое он принес, превзошли самые смелые мечты Ричарда Саклера, то он довольно быстро переосмыслил их. Однажды в 1999 году Майкл Фридман отправил Ричарду электронное письмо, в котором сообщил, что препарат теперь приносит 20 миллионов долларов в неделю. Ричард ответил сразу же, в полночь, что это "не очень хорошо". Они могут добиться большего. "Бла-бла-бла", - написал он. "Зевота".

В том же году Ричард был назначен президентом компании. Его брат Джонатан, а также кузины Кате и младший Мортимер стали вице-президентами. Старшие Мортимер и Рэймонд ("доктор Мортимер" и "доктор Рэймонд", как их называли в компании, потому что "докторов Саклеров" было так много, что необходимо было использовать имена) по-прежнему принимали участие в работе, их копировали на электронные письма и вообще почитали. "Они такие энергичные и с этим", - удивлялся в то время один из сотрудников Purdue. Но все чаще компанией управляло молодое поколение Саклеров. В новом здании One Stamford Forum семья разместилась в представительских апартаментах на девятом этаже. Остальная часть здания выглядела как обычный офисный комплекс, и только некоторые сотрудники могли попасть на девятый этаж. Но это была своя особая территория. Ковер был королевского пурпурного цвета, а атмосфера - клубной. "Освещение было другим", - вспоминает один из бывших сотрудников Purdue, который проводил время на девятом этаже. "Там были предметы искусства. Все ассистенты были женщинами. Это было похоже на возвращение в прошлое".

Офис Ричарда находился на девятом этаже, там же располагались офисы Кате, Джонатана и Рэймонда. В 2000 году Рэймонду исполнилось восемьдесят, но по-прежнему каждый день ездил на работу на своем "Ягуаре". Обед ему по-прежнему приносили в столовую для руководителей. Джонатан иногда обедал с отцом по импровизированной схеме . Но Ричард, который был более занятым и менее покладистым, просил своего административного помощника позвонить административному помощнику Рэймонда, чтобы они вдвоем могли договориться о ланче. Несмотря на то что Ричард теперь был боссом компании, он все еще иногда вел себя как маленький богатый мальчик, отпрыск семьи, и административный персонал его не особенно любил. Приезжая на работу, он оставлял свою машину у одного из парковщиков компании с указанием заправить ее бензином.

На девятом этаже также располагался офис юриста компании Говарда Уделла. К этому моменту Уделл работал на семью Саклер уже почти четыре десятилетия и считался, по словам одного из его коллег, "сердцем и душой организации". Уделл сильно пополнел, и в какой-то момент после запуска OxyContin у него случился сердечный приступ. Но он был как никогда предан семье и компании и верил в OxyContin; некоторое время, когда ему было плохо, он сам принимал препарат. Когда этот необычный продукт, так изменивший судьбу компании, подвергся нападению, Уделл взял на себя ответственность за организацию контроля над ущербом.

В коридоре перед офисом Уделла сидела женщина, которую я буду называть Мартой Уэст. Она была давним