Обратный отсчет: Синтез - Токацин

— Своеобразно, — отозвался Гедимин. — Но я нигде не нашёл урановой смолки.

— И не найдёшь, — качнул головой Линкен. — Сейчас это редкость. Но урана там ещё очень много. Все эти породы будут раздроблены и перебраны по песчинке, — тогда они покажут, что в них есть. Наше дело — расчистить путь… Как там, внизу? Своды не сыплются?

— Мне трудно понять, — пожал плечами ремонтник. — Я никогда не был так глубоко под землёй. Даже механизмы там… непонятно, за что браться. Нас не засыпало — это всё, что я знаю.

— Осторожнее там, — сузил глаза Линкен. — Не в каждую дыру следует лезть. Ты ходишь с Эгионом? Смотри, что он делает.

— Эгион не очень внимателен, — качнул головой Гедимин. — И не очень любопытен.

— Зато у него есть опыт, — Линкен опустился на перекладину ограждения и пощупал колючую ветку. — Живое… дерево, так? На Марсе было много таких. Палки и колючки, торчащие вверх, по всем долинам и склонам. Весь Марс покрыт ими. Как они называются?

Гедимин озадаченно посмотрел на дерево. Определённо, каждый представитель фауны и флоры — даже те летающие насекомые, от которых сейчас отмахивался двумя руками охранник на крыльце душевой — имел своё название. Но Гедимину его не сообщили.

— Это… хвойное дерево, — с трудом извлёк он из памяти отрывочные сведения. — Холодостойкое растение. Надо в информатории посмотреть. Если макаки не додумались и это засекретить…

Ураниум-Сити за день разросся вчетверо. Жёлтые бараки выстроились вдоль дороги, незаметно превратившейся в главную улицу, окружили площадку с информаторием, и Гедимин увидел, выбираясь с аэродрома, на стене табличку «1-я авеню». Она, как и широкая полоса фрила на земле, обозначала новую улицу — теперь их в посёлке было две. Поселенцы в новых комбинезонах бродили вдоль строений, с интересом оглядываясь по сторонам, кто-то выбрался к озеру, другие разошлись по баракам — из-за распахнутых дверей были слышны голоса. Но информаторий по-прежнему был пустынен, только из кинозала доносились приглушённые звуки — кто-то пересматривал «День независимости». Эдмондо перебирал ссыпанные в коробку диски и вполголоса советовался с охранником и одним из венерианцев — кажется, у него было немало фильмов в запасе. Гедимин, проходя мимо зала, подумал, не войти ли ему туда, но очень скоро ему стало не до зрелищ.

— Сосна горная, сорт «Марсианский рассвет», — он ткнул пальцем в экран, разворачивая серию фотографий. — Из-за редкой холодоустойчивости и засухостойкости была выбрана для колонизации Марса. Ведутся споры о признании её отдельным подвидом или даже видом… марсианским эндемиком. Обширные сосновые леса распространены на Марсе… от экватора до экстремально высоких широт, за исключением скальных обнажений и приполярных областей.

— Да, так и есть, — кивнул Линкен, заглядывая в экран. — Эти палки с иголками там повсюду. Сосна? Странное слово. А это что за палки? Тоже дерево? Я и такие видел. Да, там же. На побережьях.

— Ель канадская, — Гедимин смахнул с плеча чью-то руку и развернул ещё одну фотографию на весь экран. — Засухоустойчива… в порядке эксперимента завезена на Марс в числе других хвойных растений. В настоящее время… акклиматизировалась и медленно распространяется вдоль побережья Ацидалийского моря. Отсутствие насекомых и возбудителей болезней очень благоприятно… Руку убери.

— Ага, — буркнули за спиной, и синеватые пальцы исчезли с его плеча. Гедимин оглянулся — кроме Линкена и Хольгера, позади стояли ещё четверо, и никого из них ремонтник не знал.

— Надо же, — хмыкнул бывший космолётчик, глядя на экран. — Сколько всего там растёт. И каждое зелёное и рыжее пятно на камне как-то называется. И кто-то ещё изучает всё это… думает, что куда завезти. Я знаю только одно растение. Набери в поиске «красный лиск».

Гедимин мигнул.

— Это растение?.. В самом деле, тут есть такая статья. Лиск красный… признан марсианским эндемиком… преобладающий злак от экватора до приполярных областей… крайняя засухоустойчивость и холодостойкость… опыляется ветром, семена углубляются в почву и прорастают, как только повышается её влажность. Получил название из-за характерной окраски…

На экране была ещё одна фотография — красно-рыжие злаки, склонившиеся под ветром, зелёные сосны, поднявшиеся над ними, ржаво-красные глыбы в пятнах сизых лишайников и сизое небо в лёгкой дымке.

— Лиск, — кивнул Линкен, глядя на экран. — Вот это растение я знаю. Попробую запомнить сосну и ель. Если эти штуки есть тут… поищи, где-нибудь на Земле растёт лиск?

— Он эндемик, — отозвался Хольгер. — Это значит — он растёт только на Марсе. Тут пишут, что его предок был зелёным земным растением, но уже на десятый год изменился настолько, что ввели новый подвид… а потом и вид. Так ты интересуешься растениями, Линкен? Вот бы не подумал.

— Линкен интересуется только тем, что взрывается, — хмыкнул один из марсиан. — А растения этого не умеют. Правда, Лиск?

Двое заухмылялись. Линкен, сузив глаза, повернулся к ним.

«Растения взрываются,» — набрал в строке поиска Гедимин и изумлённо мигнул, увидев первые ссылки. Секунду спустя он читал перечень весьма странной растительности и думал про себя, что в мире очень много интересных штук, а в сети — океан информации. Только двух вещей там нет — подробных чертежей разнообразных механизмов и схем переработки урановых руд.

07 июля 56 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

После долгой расчистки вентиляционных шахт и проползания по узким, почти вертикально уходящим вверх туннелям вернуться на поверхность было радостно, и даже промывание носоглотки не могло испортить Гедимину настроение. Наскоро утолив голод, он отошёл от смены, отдыхающей в тени душевой, и приблизился к ремонтному ангару. Из шахты недавно подняли два бронехода и один погрузчик; сейчас они, отмытые от рудничной пыли, обсыхали на пятачке перед ангаром, и никакой охраны рядом с ними не было.

Гедимин заранее прихватил из барака осколок фрила и теперь присел рядом с бронеходом, вдумчиво прощупывая пальцами и лезвием швы между пластинами. «Где-то это должно поддеваться,» — думал он, пробуя продавить броню немного вверх и чуть-чуть вниз.