Анарх - Дэн Абнетт

сказал он. — Мортуак Нках. «Сила угасания». Я представляю себе, что они могли послать.

Замак потеребил и отстегнул тяжелый наручник на правом запястье Маббона.

— Мне нужно увести тебя, — сказал он. — Вывести тебя отсюда. Отвести тебя в безопасное место.

— Почему? — спросил Маббон.

Замак уставился на него. — Они идут, чтобы убить тебя, — сказал он.

Маббон кивнул. — Я знаю, что идут, — ответил он. — Замак, ты, по расписанию, должен убить меня на рассвете.

— Ага, — произнес Замак, возясь, чтобы найти подходящий ключ к другому наручнику. Гарик, лидер отряда S, донес расписание Маббону двумя днями ранее. На рассвете, шесть человек из охраняющего его отряда заберут его из камеры, проводят его на двор, поставят его у стены, и пристрелять его. Маббон не знал, кто из них, на самом деле, прервет его жизнь. Это мог быть любой их них. Все шестеро могли выстрелить из своих лазерных винтовок одновременно. Ему, как ему сказали, предложат повязку на глаза.

— Ладно, я не понимаю, — сказал Маббон. — Вы хотите, чтобы я умер. Они хотят, чтобы я умер. Отойди в стороне и позволь им достать меня.

— Я не могу это сделать! — воскликнул Замак. Он выглядел испуганным от предложения. — Мне нужно вывести тебя...

— Почему? — спросил Маббон. Н был неподдельно озадачен. — Сыны убивают людей, чтобы добраться до меня. Убивают всех на своем пути, или так, по крайней мере, звучит. Если ты пытаешься защитить меня, ты станешь целью.

— И?

— Замак, логика несложная. Дай им добраться до меня. Спаси себя.

— Я не могу это сделать. Мне нужно перевести тебя. Это приказ.

— Если ты уведешь меня, ты, все еще, собираешься казнить меня на рассвете? — спросил Маббон.

— Конечно.

— Тогда, что... — начал Маббон.

— Заткнись! — резко бросил Замак. Он не мог подобрать ключ, чтобы освободить левый наручник.

— Я серьезно, — сказал Маббон. — Ты рискуешь своей жизнью из-за... чего? Бюрократической проблемы? К рассвету я буду мертв. Разве важно, кто сделает это?

— Заткнись нахрен!

— Я, иногда, на самом деле не понимаю Империум, — сказал Маббон. — Он настолько скован административным абсурдом и парадоксальным...

Замак стал таким возбужденным, что уронил ключи. Они упали на пол между ног Маббона.

— Дерьмо! — произнес Замак. Он наклонился, чтобы поднять их. Снаружи, поблизости, лазган выпустил три выстрела. Они услышали крик от боли человека. Крик резко оборвался.

Замак повернулся в страхе. Он вытащил свой пистолет и осторожно подошел к двери камеры. Он выглянул.

— Дерьмо, — снова повторил он. Он вышел из камеры и исчез из вида.

Маббон посмотрел на открытую дверь. Он ждал. Он посмотрел на ключи на полу у его ног. Он прочистил глотку и сел, с прямой спиной, его руки лежали на его коленях.

Он пристально смотрел на дверной проем.

Он услышал крик человека поблизости, затем залп пистолетного огня. Автоматический пистолет, опустошающий обойму. Двойной треск лазерных выстрелов, затем третий. Тишина.

Снова появился Замак. Он прислонился к раме двери камеры. Его дыхание было тяжелым, и он боролся, чтобы сменить обойму своего автопистолета. Он портил эту задачу, потому что обе его руки были скользкими от крови. В его торсе была дыра прямо под линией ребра, а его куртка и рубашка были пропитаны кровью, темные и тяжелые.

Только он воткнул свежую обойму на место, когда лазерный заряд попал ему в центр тела. Удар отбросил его от дверной рамы, и он наполовину упал, наполовину сполз на пол снаружи камеры с повернутым направо телом и раздвинутыми ногами.

Появился его убийца, заполнив дверной проем. Он посмотрел вниз на Замака, затем еще раз выстрелил в него для верности.

Убийца повернулся, и уставился на Маббона сквозь открытую дверь.

— Фегат, — сказал он.

— Кимурах, — сказал Маббон. — Я польщен. Я не ожидал, что он пошлет одного из вашего вида.

— Больше, чем одного, — сказал Кимурах. — Месть Того, чей голос заглушает все остальные не будет отвергнута на этот раз.

Маббон кивнул.

— Я не пытаюсь отвергать это, — сказал он. — Больше нет.

Кимурах вошел в камеру. Он был полностью переделан и разоблачен, возвышающийся и тощий, как скелет. Его неоновые глаза сияли. Анарх делал такие прекрасные вещи.

На Кимурахе была грязная Гвардейская одежда, которая плохо сидела. Старые боевые ботинки выгнулись и порвались слегка там, где они не смогли вместить в себя его удлиненные когтистые ноги. Он нес потрепанную, простую лазерную винтовку.

Его запутанные ряды пожелтевших зубов, похожие на маленькие клыки, изогнулись в то, что было, вероятно, улыбкой.

— Шадхек, — сказал Маббон.

— Ты узнал меня.

— Прошло много времени. Проход Фефнаг. Загоняли архиврага в море.

— Теперь ты архивраг, — сказал Шадхек.

— Нет, больше ни для кого, — сказал Маббон. — И да, для всех. Мой конец ждут все под звездами.

— Ты хочешь, чтобы я пожалел тебя?

— Нет, вовсе нет.

— Я не пойму тебя, Маббон, — сказал Шадхек. — Ни за тысячу тысяч лет. Ты был этогором. Великим воином. Не было души более верной, не было командира более проницательного. Было честью служить рядом с тобой. В тебе были задатки магистра. Все, кто знал тебя, говорили так.

— Это утешает, я полагаю, — сказал Маббон.

— А потом, — прошептал Шадхек. Он пожал плечами. — Фегат. Низший из всех. Ниже, чем грязь. Предатель. Изменник всего доверия. Ты сменил сторону.

— Я менял стороны больше, чем один раз за свою жизнь. Ни один из путей никогда не подходил.

— Почему, Маббон?

— Потому что никто не дал мне ответ, Шадхек, —