Флорис. «Красавица из Луизианы» - Жаклин Монсиньи

— Похоже, мы оказались в самом центре английского лагеря! — заметил Адриан.

— О да! А вон там палатка Вилли! — сказала Батистина.

Флорис бросил на нее исполненный беспредельной ярости взгляд. Он не мог вынести, что она вот так запросто, фамильярно говорит о герцоге Камберленде.

— А знаешь ли ты, где расположены их батареи? — сухо спросил он, словно совершенно забыл о том, что произошло между ними совсем недавно.

«Честное слово, до чего же чудные создания мужчины! Правда, правда! Все они хотят знать одно и то же!» — подумала Батистина, обиженная таким поведением Флориса.

— Нет, не знаю, — ответила она, надув губки. — Но вон в том сарае, который виднеется среди палаток, что-то спрятано. Когда я проезжала мимо, солдаты таскали туда какие-то бочки, а полковник Бамбертон не захотел, чтобы мы смотрели в окно. Правда, Жорж-Альбер?

Маленькая обезьянка утвердительно заверещала.

Флорис и Адриан переглянулись и опять приникли к щели, чтобы получше рассмотреть сарай, на который они сначала не обратили внимания. Около двадцати «красных мундиров» бдительно охраняли шаткое строение, словно это была настоящая крепость. Флорис щелкнул языком. В его глазах сверкнули зеленые молнии.

— Английский пороховой погреб! — задумчиво промолвил Адриан.

20

— Черт возьми! Друзья, мы можем устроить им хороший фейерверк! — продолжил Флорис, проводя рукой по своим смоляным кудрям. Он отвел Батистину в сторону, а сам отозвал Федора, Ли Кана и Адриана в угол. Это означало, что мужчины желали переговорить между собой, без участия всяких пустоголовых девчонок.

Батистина была очень сердита. Ей ужасно хотелось есть, а Жоржу-Альберу — пить, и оба они были обижены на весь белый свет. Батистина опустилась на солому у ног большого вороного жеребца, который старательно жевал свой овес, и приготовилась заснуть, позабыв про то, что им грозят неприятности. До нее доносились отрывочные фразы из разговора мужчин:

— Без длинного фитиля-то это больно опасно, барин! — гудел Федор.

— Мысль Острого Клинка столь же пуглива, как мысль какой-нибудь старой-старой женщины! Если Майский Цветок возьмет пылающую косу огнедышащего дракона… — предлагал китаец, не обращая внимания на ярость в глазах Федора.

— Флорис прав, друзья мои! И мы, Ли Кан, тоже! Надо попробовать, даже если это будет стоить нам жизни! — сказал Адриан.

Лежа на мягкой соломе, Батистина пожала плечами и подумала: «Какие все-таки несносные создания эти мужчины! Скучные, претенциозные, спесивые, глупые, буйные и… наглые!»

Флорис продолжал размахивать руками и что-то шептать своим друзьям. Казалось, он поручал каждому какое-то задание. Батистина почувствовала, что в ее сердце зреет обида. У нее пересохли губы, она провела по ним языком и тотчас же вспомнила страстный поцелуй Флориса. Теперь она злилась на себя за то, что позволила себя целовать. Однако воспоминание об этом событии было таким приятным, таким волнующим, что у нее порозовели щеки.

Жорж-Альбер слонялся по конюшне, все осматривал и обнюхивал. В конце концов он обнаружил буханку черного хлеба и кувшин с водкой. Он решил поделиться со своей подружкой и, радостно вереща, притащил ей чудесную находку. Батистина тут же впилась зубами в горбушку, а затем глотнула обжигающую жидкость прямо из кувшина. Славная старая Элиза не приучила обожаемую воспитанницу пить крепкие напитки по утрам. Батистине сделалось ужасно жарко, по жилам разлилась блаженная теплота. Жорж-Альбер тоже жадно пил прямо из кувшина большими глотками. Батистина вновь потянулась за живительным напитком и отпила еще немного, а Жорж-Альбер посматривал на нее с пониманием, а затем начал беспокоиться, останется ли в кувшине что-нибудь на его долю. Он принял кувшин из рук Батистины и маленькими глотками, смакуя, допил остатки. А на Батистину напал приступ безумного веселья, она просто задыхалась от смеха.

— Скорее! — воскликнул Флорис и бросился к покинутому кузнецом походному горну.

Адриан и Ли Кан стали отвязывать лошадей. Батистина вытаращила глаза. Она не понимала, в чем причина такого оживления и столь поспешных действий. Все плыло и качалось у нее перед глазами, все таяло в тумане, теряло очертания, даже приближавшийся Флорис. Ей даже показалось, что он раздвоился. Как это было забавно! Необычно! Интересно!.. Два Флориса схватили горящие угли и бросили их на кипы соломы. В воздухе сразу же запахло гарью. Тоненькие язычки пламени побежали в разные стороны. Батистина звонко захохотала.

— Скорее на коня, Батистина! — приказал Флорис. Он промчался мимо девушки, даже не взглянув на нее, озабоченный тем, чтобы помочь друзьям. От дыма у Батистины начало щипать глаза. Тревожно заржали испуганные лошади. Икая и кашляя, Батистина попыталась подняться и встать на ноги. Она вцепилась в хвост вороного жеребца. Тому такое фамильярное обращение не понравилось, и он лягнул ее так, что она отлетела на несколько шагов и шлепнулась посреди прохода. Почуявшие свободу лошади рвались к выходу. Языки пламени уже лизали кормушки. Неспособную что-либо воспринимать Батистину вот-вот могли растоптать обезумевшие от страха животные. К счастью, Жорж-Альбер был более привычен к крепким напиткам, чем его юная хозяйка. Он вскочил на спину вороного коня и завопил, призывая Флориса на помощь. Тот растолкал лошадей, прорвался к Батистине и усадил ее верхом на коня.

— Поцелуй меня еще раз, Флорис! — выдохнула Батистина, обвивая руками шею юноши.

— Боже милосердный! Что ты наделал, Жорж-Альбер? Она же совершенно пьяна! — воскликнул Флорис.

В ответ Батистина только блаженно и чуть глуповато улыбалась.

Флорис вскочил на коня позади нее, чтобы она могла держаться прямо, ибо сама она не была на это способна. Жорж-Альбер, чувствуя свою вину, понурил голову. Он тоже ловко взлетел на спину благородного скакуна и уцепился за луку седла.

— О нет! Я не хочу ехать так! Ведь ты не сможешь меня поцеловать! — простонала Батистина, вертя головой из стороны в сторону.

— Не бойся, моя пугливая лань! Я наверстаю упущенное в более подходящее время! — расхохотался Флорис. Он отвязал вороного коня. Батистина залилась счастливым смехом: горячее дыхание Флориса щекотало и обжигало ей шею.

Федор, Ли Кан и Адриан закончили все приготовления. Адриан вскочил на первую попавшуюся лошадь и проложил себе дорогу поближе к брату, пиная коней сапогами.

— Подождем еще немного! — крикнул Флорис, несмотря на то, что все более обеспокоенный табун представлял собой большую опасность.

Языки пламени уже бежали по балкам. Федор с трудом добрался до двери и положил руку на засов. Ли Кан протянул Флорису и Адриану жгуты из соломы.