Путь наверх, или Слишком красивая и слишком доступная - Юлия Шилова

— Где она?

— Ее состояние несколько хуже твоего.

— С ней все в порядке?

— В порядке, — улыбнулся Гарик.

— Гарик, вытащи из меня эту чертову капельницу! Ты же знаешь, как я ненавижу больницы!

— Лежи и не выдумывай. Если врач поставил, значит, так надо.

— Тогда позови мне врача.

— Позову. Успеешь ты встать. В коридоре сидят все наши пацаны, за тебя переживают.

— Гарик, что же все-таки произошло?

— В тот день, когда ты обедала с Шахом, кто-то тебя крупно подставил. То, что вчера произошло, это месть шаховских головорезов за Шаха. Вчера были похороны Шаха — вот они и решили немного покуражиться.

— Ты знаешь, что в доме все погибли?

— Конечно, знаю.

— Какой-то странный дурман и дикое желание спать.

— Вы с Юлькой спаслись чудом. Шаховские боевики подсунули в дом сильнодействующее диверсионное вещество, фтороцетат называется, — это производное фторуксусной кислоты. Оно не имеет ни цвета, ни вкуса, ни запаха. Единственное, что чувствует человек, — легкий дурман и желание поспать. Легкая и приятная смерть. Такое вещество чертовски трудно достать. Его не найдешь днем с огнем даже на черном рынке. Летальная доза составляет шестьдесят — восемьдесят миллиграммов. Человек умирает от получаса до шести часов, это зависит от дозы. Надышавшийся этой дрянью лечению не подлежит и умирает от остановки сердца.

— А как же мы с Юлькой?

— Вам повезло. Ты не успела отравиться. А у Юльки есть немного, но врачи утверждают, что ее состояние вне опасности. Наверное, в гостиную запустили слишком малую дозу, не рассчитали что-то. Это вас спасло.

— Спасло не это, а то, что я все-таки не уснула и вытащила спящую Юльку на улицу. Если бы и я отключилась, то было бы поздно. Скорее всего, это вещество запустили сквозь замочную скважину. Закрыли дверь, а в коридоре оставили сверток со взрывчаткой.

— Бог миловал, что этим козлам не пришло в голову использовать такие страшные летучие газы, как зарин и зоман. Хватает двух-трех миллиграммов для моментальной смерти и остановки дыхания. Эти газы хорошо впитываются в кожу, смерть наступает в течение пяти минут. А есть еще газы, которыми можно оставить человеку жизнь, но убить в нем противника.

— Это как?

— Есть комплекс ядов, который разрушает мозг. Ими вызывают сумасшествие, олигофрению, убивают с дозированной глубиной память, принуждают забыть последние часы, дни, месяцы…

Неожиданно дверь распахнулась — и на пороге появился врач. Он попросил Гарика выйти в коридор и сел рядом со мной на стул.

— Как себя чувствуете, Лана Владимировна?

— Неплохо. Было бы лучше, если бы вы сняли эту чертову капельницу. Я могу вставать и не считаю, что мне так уж необходим постельный режим.

— Может быть. Именно об этом я и хочу с вами поговорить.

— Кстати, как здоровье моей подруги?

— Ей досталось побольше, но она уже вне опасности. Пару недель — и мы можем ее выписать, но не раньше. Лана Владимировна, я хотел уточнить. Вам известно, что вы беременны?

— Я беременна?!

— Я не думал, что сделаю для вас открытие.

— И какой срок?

— Не маленький, но и не большой. Я могу отвести вас на УЗИ. Но мне хотелось бы сказать вам, что после отравления и нешуточного нервного срыва возникли некоторые проблемы с вашим здоровьем. Необходимо сделать аборт — иначе ваша жизнь и жизнь вашего ребенка будут в опасности.

— Само собой.

Я выдернула иглу из руки и попыталась встать. Встав, я подозвала Гарика и взяла у него тысячу долларов и протянула деньги врачу.

— Я хочу знать, кто отец ребенка.

— Как это? — выпучил глаза врач.

— Очень просто! Ты должен сделать мне любые анализы и назвать точный срок и день зачатия. Это возможно?

— Конечно, возможно. Только зачем вам это нужно? В любом случае придется делать аборт.

— Заткнись. Делай то, что я тебе сказала. Делай УЗИ, коли, мне все равно, но я должна знать точный день зачатия.

Врач, запихнув баксы в карман, в течение долгих часов мучил меня своими анализами. Когда прозвучала точная дата зачатия, я чмокнула врача в лысину и прослезилась. Это была наша с Бульдогом ночь, вне всякого сомнения. Теперь я знала точный день, когда в моем организме зародилось маленькое чудо, и жалела только об одном: что не знала об этом раньше, иначе обязательно рассказала бы Максу. Услышав такую новость, он, может, не захотел бы так поспешно уходить из этого мира и уж тем более не захотел бы оставлять меня одну. Ни о каком аборте не могло быть и речи. Я знала, что мне предстоит выносить и родить это чудо, — чего бы мне это ни стоило.

Надев джинсы, я подошла к зеркалу и улыбнулась — пока ничего не видно. Пошла к Юльке и наказала ей соблюдать все предписания врача и глотать таблетки.

— Чупа, я обязана тебе жизнью, — прошептала Юлька.

— Ерунда. Если бы я уснула, неужели бы ты не вытащила меня на улицу?

— Конечно, вытащила.

— И я так думаю. Ты поступила бы точно так же. Ничем ты мне не обязана. Ты прекрасно знаешь, что я просто не могла поступить по-другому.

— Спасибо тебе, Чупа.

— Ты давай спи, а я скажу тебе сумасшедшую новость.

— Какую?

— Я ношу ребенка!

— Откуда ты знаешь?

— Я прошла обследование. Это ребенок Бульдога. Это будет дитя самой сильной любви на свете, которая только бывает. Знаешь, любовь все-таки не такая сука, как я о ней думала, если она преподнесла мне такой подарок.

— А ты будешь мне давать нянчить?

— Конечно! На тебя вся надежда, — засмеялась я и чмокнула Юльку в лоб.

Выйдя из больницы, я села в машину и посмотрела на Гарика.

— Ты такая радостная, прямо вся светишься. Что-то случилось приятное?

— Конечно, я же выписалась из больницы, — улыбнулась я.

— Чупа, рядом с Юлькой дежурят наши охранники. Можешь не переживать. Всех, кто был в тот роковой день в коттедже и трагически погиб, похоронят как положено. Семьям погибших мы оказали финансовую помощь.

— Все правильно.

— Ты опять осталась без телохранителя…

— Нет уж. Хватит всех этих телохранителей. Я бы хотела, чтобы рядом всегда был ты, — этого достаточно.

— Ты хочешь, чтобы я был твоим телохранителем?

— А почему бы и нет? По совместительству. Я хочу, чтобы ты был рядом. Ты будешь?

— Конечно, — улыбнулся Гарик. — Мне домой торопиться не надо. У меня нет места, где бы я мог задержаться. Мое место рядом с тобой. Ты как себя чувствуешь?

— Нормально.

— Чупа, я вот о чем бы хотел с тобой поговорить: кто-то капитально подставил нас со смертью Шаха. Если бы тогда в ресторане захотели убить тебя, то уже давно бы убили. Тебя подставили. Доказать, что Шаха убили не мы, мы не сможем. Это убийство по-любому ложится на наши плечи. Взрыв твоей дачи — ответное действие на убийство Шаха. Этого и следовало ожидать. Наша ошибка состоит в том, что мы не приняли нужных мер предосторожности, не усилили охрану и вообще не перевезли тебя с дачи. Просто после убийства Шаха ты так быстро пропала…