Торлон. Война разгорается - Кирилл Шатилов

— Мы тут хорошо живем, — развел руками Вайн, — и себя вполне всем необходимым обеспечиваем, однако не настолько зажиточно, чтобы такую скотину себе позволить. Это у вас там что ни двор, то лошадь.

— Да не скажи, — почесал затылок Тангай. — Лошадьми нынче только виггеры снабжены в достатке. У простого люда что тут, что там такое добро наперечет.

— Ну, ясное дело. — Вайн как будто даже повеселел. «Нет предмета для зависти», — понял Хейзит. Лошадей вообще-то можно в больших количествах выращивать. Они не хуже коров рожать умеют. Но ведь на корову верхом не сядешь и телегу к ней не привяжешь. Короче, далеко на корове не уедешь. А вот на лошади все совсем иначе.

«А ведь прав он, — подумал Хейзит. — Почему-то сам я раньше про это не думал. Если лошадей разводить, они перестанут быть диковинкой и быстро упадут в цене». Он так и сказал вслух.

— Не только, — поправил его Вайн. — Дороговизна лошадей — это лишь то, что мы видим на поверхности. А чего мы не видим?

Все переглянулись. Хейзит замешкался с ответом. За него ответил Гийс:

— Ты, должно быть, имеешь в виду, вита Вайн, что, если бы у всех были собственные лошади, вабонов трудно было бы удержать на одном месте. Мы бы разбрелись кто куда, получили вольницу.

Вайн усмехнулся и одобрительно кивнул. Хейзит выругался про себя, что не смог догадаться до такого простого вывода. Правда, похоже, Гийс в данном случае не догадывался — он знал. И спокойно продолжал:

— Я слышал разговоры отца с Тиваном по этому поводу. Отец когда-то хотел предложить Ракли разводить коней на продажу. «Лишние силфуры никому не помешают», — считал он. Однако Тиван тогда ему так и ответил: «А ты не боишься, что тогда силфуров у нас станет значительно больше, чем людей в Вайла’туне?»

— Я бы все равно никуда не пошла, — призналась Леома.

— Ну, ты — понятное дело, — махнул рукой Вайн и послал ей воздушный поцелуй, чтобы она не обиделась. — А многие бы ушли. Хотя бы для того, чтобы каждые десять дней гафол не платить.

— А мы и так не платим…

— Это мы не платим, — повысил голос Вайн, явно раздраженный тем, что ему приходится говорить о таких вещах при посторонних. — А те, кто живет между Обителью и замком, точнее, между Обителью и Стреляными стенами, очень даже платят. Гверна, ты платила?

— Еще бы, — ответил за мать Хейзит и вспомнил, как сам иногда передавал мешочек с силфурами одному и тому же ана’хабану, который всегда в одно и то же время каждые десять дней присаживался за ближайший к выходу из таверны стол и всегда заказывал черничный крок. Напиток ему приносила Велла, потом Хейзит или Гверна подходили с деньгами. Ана’хабан прятал гафол за пазуху, благодарно кивал и продолжал сидеть, допивая кружку, а иногда даже заказывая вторую. Никто не знал, как его зовут, да и мало кого это интересовало. Так продолжалось до зимы, а зимой наступила пауза. Ана’хабан не появлялся. Потом вместо прежнего в таверну наведался новый, помоложе и понаглее. Гверна сперва не хотела воспринимать его всерьез, однако парень развернул у нее перед носом верительную грамоту, в которой утверждалось, что «податель сего собирает причитающийся гафол на общественные нужды и в пользу казны замка», снова свернул и оглядел посетителей таверны. Гверна предложила гостю присесть и подождать. Парень показал кривые зубы и сказал, что распивать ему нечего и некогда и что, мол, ни до чего хорошего посиделки не доводят. Когда он пришел в следующий раз, его обслужила Велла, которая заодно без труда развязала ему язык и вскоре выяснила, что его предшественника обчистили и убили лихие люди и что найти их до сих пор не представилось возможным. На вопрос Веллы, как он после этого ужасного случая не боится ходить по тем же местам, парень кивнул на дверь и пояснил, что его там стерегут двое из гарнизона замка. Когда эта история дошла до Гверны, она расстроилась, но не потому, что кто-то, кого она знала, погиб, а потому, что дополнительная охрана означала одно: гафол будет увеличен. Так вскоре и произошло.

— Гафол рос, — продолжила за сына сама Гверна, — в помощь фра’ниманам были отряжены вооруженные виггеры, однако на какие нужды наши деньги использовались, знали, пожалуй, только в замке. Потому что нам, обычным жителям, трудившимся с утра до ночи, никакого толку от них не было. Где это видано, чтобы людей убивали среди бела дня!

— Ты о чем это? — удивился Вайн.

Гверна в двух словах пересказала ему историю про убитого ана’хабана. Тангай кивал, будто тоже ее слышал, хотя в свое время его едва ли занимали подобные вещи.

— Мне кажется, — заметила Леома, — что смена власти в замке может пойти всем на пользу. Когда это было, чтобы честных людей убивали из-за каких-то силфуров! Ни один того не стоит.

— Один не стоит, а сотня-другая, может, и стоят, — поправил ее Тангай.

— Хочешь сказать, что согласился бы убивать ради денег? — воззрилась на него потрясенная хозяйка.

«Не удивлюсь, если он сейчас ей ответит, что ему этим уже приходилось заниматься», — подумал Хейзит. Однако Тангай сделал невинное лицо и предложил сменить тему, раз она принимается так близко к сердцу.

— Между прочим, — добавил он, указывая на раненого, — вон лежит один из тех, кому, мне кажется, вы обязаны тем, что отныне замок и его правители будут вести себя по-другому. Гийс, твой пращур еще не покинул нас ради лучшей доли?

Гийс сверкнул на него глазами, в которых читалась нешуточная ненависть, и посмотрел на отца. Тот спокойно спал, лежа на спине, и не догадывался, что стал предметом нового разговора.

— Жить он будет, — уверенно сказала Гверна. — Кто-то успел оказать ему первую помощь сразу после ранения и тем спас его.

— А ты как на это смотришь? — снова перевел Тангай внимание присутствующих на Гийса. — Ты теперь с ним? Или но-прежнему с нами?

— Вита Тангай! — возмутилась Велла. — Как вы можете?

— Что именно, дитя мое?

— Как вы можете так говорить тому, кто спас нас, кто был с нами…

— Что спас, не уверен. Что был — да. Но видишь, ты сама, дитя мое, относишь это к прошлому. — Тангай был ничуть не смущен. — Жаль, что мы не знаем, как и зачем этот Демвер по кличке Железный здесь появился. Да еще один-одинешенек, без свиты, которой у него наверняка в достатке. Если даже у ана’хабанов, как вы тут интересно рассказываете, появились сопровождающие, то ему тем более полагалось бы средних размеров войско. Не знаю, как вам, а мне на ум напрашивается вывод, что он занимался здесь чем-то таким, о чем не хотел ставить в известность своих собратьев по новой власти.

— Мне показалось или я только что услышал, как моего отца обвинили в предательстве? — Гийс угрожающе поднялся из-за стола. Было очевидно, что он исполнен решимости раз и навсегда расквитаться с обидчиком.